Шерше ля нефть. Почему мы платим дань Америке? - Николай Стариков

Очень часто в текстах газет, повествующих нам об экономике, используются термины, значение которых никто не разъясняет. Создается впечатление, что намеренно, дабы придать всей финансовой сфере вид чего-то очень сложного и простому человеку изначально непонятного. Чтобы не лезли и не разбирались. К примеру: снижение ставки финансирования произошло на столько-то базисных пунктов – так пишут в газетах. Ничего непонятно, а на самом деле, всего лишь значит, что процент, под который Центральный Банк дает деньги другим банкам, снизился на такую-то величину.

Точно так же ничего не скажет простому обывателю и термин «тройская унция». Сколько это? Много или мало? Тройская унция – это мера, которой измеряют вес драгоценных металлов. Она равна 1/12 доли английского золотомонетного фунта. Тройская унция = 31,10348 грамма. Из этого количества золота можно сделать две пары обручальных колец. Зачем мы так подробно говорим об этом специфическом термине? Чтобы вы обратили внимание, что раньше за 35 долларов (не считая работы ювелира) можно было купить свадебный атрибут для четырех человек. Теперь вспомните, сколько стоит обручальное кольцо сегодня. О причинах столь значительного увеличения цены золотого металла мы сейчас и поговорим...

В послевоенное время золотой доллар стал фундаментом новомеждународного финансового порядка. Точно такой же твердой va и цена на само золото во всех остальных валютах, высчитывая через золотое содержание американской валюты. Однако ая система имела все тот же старый «недостаток»: долларов Соединенные Штаты должны были печатать ровно столько, сколько золота лежало в подвалах их хранилищ. Иными словами, самая сильная держава мира могла жить настолько хорошо, насколько хорошо работала. А жить хотелось значительно лучше. Вспомните американские, итальянские, французские фильмы 50-х и 60-х годов: они вовсе не удивляют нас невероятно высоким качеством жизни на Западе. Мы жили победнее, но это вполне объяснимо, если учитывать степень разрушений во время фашистского нашествия. Рывок вперед уровня жизни США и их сателлитов случился в конце 70-х и особенно усилился в 80-х годах XX века. Что же произошло?

США стали потихоньку избавляться от устаревших пут золостандарта, мешавших по полной программе насладиться тем уникальным фактом, что в их руках находился печатный станок, ставший самые твердые деньги. США распространяли доллары всему миру, пользуясь тем, что слово «доллар» фактически равнялось слову «золото». Американцы постепенно начали выпуск ничем не обеспеченной денежной массы своей национальной валюты. Теперь Соединенные Штаты выкачивали ресурсы со всего и платили за это раскрашенной бумагой. Но делалось все это в стражайшей тайне, под прикрытием умных рассуждений о денежной эмиссии, экономической науке и другой псевдонаучной трескотни.

Однако все тайное рано или поздно становится явным. Беспокойство правительств других стран нарастало. Ведь они-то, «в отличие от своих рядовых граждан, прекрасно понимали, что Соединенные Штаты занимались банальным мошенничеством. Пользуясь своим уникальным положением «борца с мировым коммунизмом» и являясь единственной державой, которая якобы могла спасти мир от «красного ядерного медведя», американцы весь этот мир обирали. Денежные купюры Соединенных Штатов являлись гарантией того, что любая страна в любой момент, предъявив доллары правительству США, сможет обменять их на золото. А на самом деле золотой запас сверхдержавы не мог покрыть всей массы выпущенных американских денег. США жили в долг, только ситуация эта была хорошо закамуфлированной и блестящие успехи американского образа жизни на самом деле были красивым кутежом безнадежно запутавшегося должника. В кредиторах США ходил весь мир, тот самый, который американцы с разной долей успеха защищали от Советского Союза. И мир был благодарен, брал доллары, отдавал взамен нефть, лес, продовольствие и другие ресурсы. Однако «благодарность» его была не столь безгранична, чтобы не замечать надувавшегося «мыльного пузыря» ничем не обеспеченной долларовой массы.

Первым выступил Париж. Президент Франции Шарль де Годль, будучи простым генералом во время второй мировой войны, не признал капитуляцию своей родной страны, а улетел в Англию, откуда призвал соотечественников бороться с нацистами до победы. Благодаря мужеству генерала Франция смогла спасти свою честь. Никто не мог сказать, что французы покорились Германии и не участвовали в общей борьбе с врагом. Однако при ознакомлении с мемуарами де Голля складывается впечатление, что основные свои силы он тратил на борьбу не с гитлеровцами и не с вишистским режимом во Франции, а со своими союзниками: Великобританией и США.[61]Англосаксы постоянно норовили «отщипнуть» кусочки оставшейся бесхозной колониальной французской империи, пытались выдвинуть на роль руководителя Сопротивления другие фигуры. Читая де Голля, просто удивляешься, какое невероятное было у него терпение. Даже при освобождении Франции летом 1944 года союзники пытались его отодвинуть в сторону и насадить В Париже угодных себе людей.

Возможно, негативное прошлое, а скорее всего, простая логика здравого смысла привела де Голля к мысли поставить американцам егиматум. Ведь и сегодня с тем, что говорил де Голль, не может не согласиться любой здравомыслящий человек: «Мы считаем необходимым, чтобы международный обмен был установлен, как это было до великих несчастий мира, на бесспорной основе, не носящей печати какой-то определенной страны. На какой основе? По правде говоря, трудно представить себе, чтобы мог быть какой-то иной стандарт, кроме золота. Да, золото не меняет своей природы: оно может быть в слитках, брусках, монетах; оно не имеет национальности, оно издавна и всем миром принимается за неизменную ценность. Несомненно, что еще и сегодня стоимость любой валюты определяется на основе прямых или косвенных, реальных или предполагаемых связей с золотом. В международном обмене высший закон, золотое правило (здесь это уместно сказать), правило, которое следует восстановить, – это обязательство обеспечивать равновесие платежного баланса разных валютных зон путём действительных поступлений и затрат золота».[62]

Почти сразу после своего переизбрания на пост президента Франции, 4 февраля 1965 года, де Голль объявил о переходе его граны к реальному золоту в международных расчетах. В соответствии с Бреттонвудским соглашением он потребовал от США менять хранящиеся «французские» $1,5 млрд на живое золото $35 за унцию.[63]Американцы, не желавшие создавать прецедента, стали давить на Францию как партнера по НАТО. Но де Голль поел еще дальше, 21 февраля 1966 года объявив о выходе Франции Северо-Атлантического блока[64]. Поскольку все формальности были соблюдены, у США не было оснований отказать Парижу.