Темные отражения - Алексей Калугин

В тире Павел встретил трех упражняющихся в стрельбе наемников с такими же, как и у него, чистыми погонами.

– А вот и новичок! – радостно воскликнул, увидев его, наемник с кодом М-3 на шевроне.

– Рады приветствовать тебя в нашем воинском братстве! – поддержал его М-4.

– Не обращай внимания на этих болтунов, – сказал М-1. – Все мы здесь только второй день. – Он указал рукой в сторону стеллажей со стрелковым оружием. – Желаешь поупражняться? Или оставишь весь нерастраченный пыл для врагов?

Павел подошел к стеллажу и уверенно взял в руки пистолет с расширенным у основания дулом. Точно такой же был у ди Катнара, когда он на лестнице отстреливался от центурионов.

– Отличный выбор, – одобрил М-1. – Скорострельный «бергер-22» – оружие, требующее умелого обращения.

Павел встал в начале длинного темного коридора, заканчивающегося белым пятном мишени. Расставив ноги пошире, он проверил обойму, снял пистолет с предохранителя, взял его обеими руками и прижал к правому плечу дулом вверх.

– Свет на три секунды, – сказал он М-1, сам удивляясь, откуда в нем появилась такая уверенность в обращении с оружием.

Мишень в конце коридоре погасла.

– Готов? – спросил М-1.

– Готов, – коротко ответил Павел.

Мишень осветилась.

Павел выбросил руки с пистолетом вперед и нажал на курок. За то время, пока горел свет, он успел выстрелить пять раз. Шестой раз выстрелил уже в темноту.

У Павла было такое ощущение, будто всю работу выполнил за него кто-то другой. Он никогда не подозревал, что может так ловко владеть огнестрельным оружием.

М-1 включил свет на мишени и стал рассматривать ее через установленную на треноге смотровую трубу.

– Три «десятки», две «девятки» и одна «семерка», – сообщил он, оторвавшись от окуляра.

– Лихо! – восторженно выдохнул М-4.

М-3 только свистнул и сдвинул берет на глаза.

– Можешь оставить пистолет себе. – М-1 достал из-под стойки тира кобуру и бросил ее Павлу.

– Спасибо, – поймав кобуру, сказал Павел.

– Скажи «спасибо» генералу Пети, – ухмыльнулся М-4.

Павел привесил кобуру на ремень и воткнул в нее пистолет.

– Вы не в курсе, куда нас отправляют? – спросил он у сослуживцев.

– Туда, где мы нужны! – с деланной гордостью произнес М-3.

– Туда, где платят деньги, – иронично заметил М-4.

– Туда, где идет война, – сказал М-1. – Завтра мы едем в Страну фараонов. Старый Глор давно бы раздавил своего строптивого племянничка, а заодно с ним и фараона Тахарета Четвертого, если бы не наемники, которые сражаются на стороне Кита Глора.

– У младшего Глора больше денег? – спросил Павел.

– Хан Глор слишком горд для того, чтобы покупать наемников, – ответил М-1. – Он считает, что его центурионы ничуть не хуже.

– А по-моему, центурионы нам не ровня, – сказал М-3.

М-1 пожал плечами.

– Поживем – увидим, – заметил он, глядя куда-то в сторону.

Утром следующего дня новобранцы, уложив свои синие кители и брюки в походные ранцы, переоделись в полевую форму болотного цвета с коричневыми и черными камуфляжными пятнами. Каждый получил легкий короткоствольный автомат, пять запасных обойм к нему и большой широколезвенный нож, в полую рукоятку которого были вложены шприц-ампулы с антидотами и обезболивающим средством. На ноже также имелись приспособления, позволяющие, состыковав рукоятку с ножнами, превратить его в пилу или кусачки.

После завтрака наемники погрузились в крытый брезентом кузов армейского грузовика. Сержант сел за руль. Место в кабине рядом с ним занял лейтенант – командир взвода.

Покрутившись по обнесенным сетчатыми заборами улицам Лабора, машина выехала на широкую асфальтированную дорогу.

Павел сидел на скамье, тянущейся вдоль борта, в самой глубине кузова, у кабины. Через просвет, образованный скрученным брезентовым пологом, ему были видны только клубы пыли, поднятые колесами машины.

Разморенные зноем и духотой наемники дремали, уткнувшись в поставленные на колени ранцы.

Машина двигалась по унылой однообразной местности. По обеим сторонам дороги тянулись пустынные поля, поросшие серой пожухлой травой. Время от времени встречались небольшие водоемы с чахлой растительностью по берегам. Иногда машина проносилась по улицам поселков, казавшихся вымершими и заброшенными.

Обедали сухим пайком, устроившись на обочине дороги.

Также на обочине вечером разбили палатки и, пожевав консервов, легли спать.

– Сколько нам еще трястись по этим дорогам? – недовольно проворчал, переворочиваясь с боку на бок, М-3.

– Какая разница, служба-то уже идет, – ответил ему кто-то из темноты.

– Завтра к вечеру будем на месте, – сказал сержант.

– А в Вавилоне не задержимся? – спросил М-4. – А то знаю я там одно веселенькое местечко…

– Забудь, – обломил весельчака сержант. – В Вавилон мы и заезжать не станем. Проедем окраинами, через Пустые земли.

Ближе к полудню следующего дня местность резко изменилась. Теперь во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалось ровное грязно-серое поле, похожее на плохо залитое бетонное покрытие аэродрома.

– Пустые земли, – тихо произнес М-1.

– Что это за место? – спросил у него Павел.

– Прорыв Всемирного Хаоса, – негромко, словно боясь произносимых слов, ответил ему наемник. – Чтобы подавить его, арлаки свернули пространство на месте прорыва и превратили его, вместе с собой и со всем, что там находилось, в Ничто. Так, по легенде, возникли Пустые земли.

– Сказки, – вяло махнул рукой М-6.

– Может быть, – не стал спорить М-1.

Минут через пятнадцать машина остановилась.

– Выходи строиться! – скомандовал лейтенант.

– Все, бойцы, прибыли на санитарный кордон, – сообщил сержант. – Ведите себя прилично, того, кто будет слишком злобно скалиться, примут за оборотня и заберут в изолятор.

Выпрыгнув из машины вместе со всеми, Павел удивленно огляделся по сторонам. Местность вокруг выглядела более чем странно. В той стороне, откуда они приехали, расстилалась все та же плоская, как блин, скучно-серая равнина, без каких-либо следов жизни или растительности. Но где-то на половине пути края горизонта слева и справа, подчиняясь какому-то странному оптическому эффекту, начинали загибаться вверх, превращая равнину в подобие глубокой сковороды. По мере приближения к месту, где остановилась машина, вывернутые вверх края земной плоскости поднимались все выше и все ближе сходились друг с другом. Машина же стояла в огромной каменной воронке, образованной свернувшейся земной твердью. Только где-то далеко вверху ее разрезала узкая, как лезвие, голубая полоска неба.