Последняя картина Сары де Вос - Доминик Смит

Поездка на пароме, несмотря на живописность видов, лишь усиливает ощущение бесплодных поисков картины, которая, как подозревает Марти, долгое время отравляла ему жизнь. После того как обнаружилась пропажа, Рейчел вышла из депрессии и вступила в маленький, но деятельный клуб, Гретхен оправилась от их неслучившегося романа, а сам Марти продвинулся по службе. И все же мысль, что он несколько месяцев спал под фальшивкой, воспринимается как личное оскорбление. Чужой человек встал ногами на его двуспальный матрац и снял картину, которая хранилась в семье больше трехсот лет. Каждую ночь он, как дурак, засыпал под неправильной девочкой возле неправильной березы.

От пристани Марти идет заросшей тропинкой к пирсу, у которого Ред пришвартовал свой плавучий дом – переделанный буксир с ржавой дымовой трубой. Марти по-прежнему в костюме, в руке портфель – он чувствует себя нелепо, шагая по гнилым сходням. Ред на корме, загружает моторку. В первый раз Ред забирал его в манхэттенском яхт-клубе; яхтсмены-биржевики с насмешливым любопытством разглядывали здоровяка, втиснувшегося на корму деревянной лодочки. Ред – балагур и говорун, человек-гора. Он носит клетчатые рубахи размером с одеяло для пикника.

Ред поворачивается к Марти и щурится в сумерках:

– У меня на нас двоих есть ведро миног и портативный холодильник пива.

– На мне неподходящий костюм для рыбалки.

– Пустяки. У меня в рубке висит комбинезон. На крюке слева от двери. Залезайте в него и отчаливаем. У меня для вас mucho revelaciones[1].

Марти смиряется с ролью заложника и отправляется переодеваться. Это расплата за то, что ведешь дела с человеком, который десятки лет выслеживает неверных жен и вороватых сотрудников. Одиночество и подозрительность воспитали в нем умение игнорировать общепонятные намеки вроде недовольной гримасы Марти.

Переодевшись, Марти забирается в моторку, и Ред предупреждает, что в лодке вставать нельзя. Они отчаливают и направляются в сторону Статен-Айленда. У ног Марти холодильник, несколько удочек, огромные клещи, канистра с бензином. Марти оглядывается и видит силуэт Реда на фоне городских огней, которые зажигаются над темной водой. Они держатся вдоль западного берега, оставляют далеко сбоку статую Свободы и подходят к Джерси-Флэтс – кладбищу полузатопленных корабельных корпусов, старых паромов и буксиров.

Ред говорит:

– Большинство ньюйоркцев и не помнят, что здесь когда-то были реки.

– Да, наверное, – осторожно отвечает Марти. – Хотя бывает, запашок нечистот очень даже о них напоминает.

– Если вам интересно мое мнение, Марти де Гроот, загрязненность обеих рек сильно преувеличена. Я ем все, что выловлю. Здесь лучшее место для сбора моллюсков и ловли угрей. – Ред берет удочку и насаживает на крючок наживку. – Там в ржавых остовах угри так и кишат.

– Ни за какие деньги не стал бы есть угря или рыбу из этих рек.

– Угрей лучше всего ловить по ночам, – говорит Ред. – Они плавают у дна, ищут дохлую рыбу.

– Так что вам удалось выяснить?

Ред открывает холодильник, протягивает Марти банку «Рейнгольда»{16}. От металлического ободка пахнет рыбой и йодом. Ред открывает другую банку для себя и задумчиво тянет пиво, не отвечая на вопрос Марти.

– Немцы со Статен-Айленда приезжают сюда в декабре и увозят угрей ведрами. А некоторые рыбаки из Эджуотера до сих пор добывают тут моллюсков, хотя на большей части банок это запрещено. Есть даже инспектор по охране моллюсков, патрулирует здешние воды с револьвером тридцать восьмого калибра, точно шериф небольшого городка. Я не выдумываю!

– Я вам верю.

– Случается, какая-нибудь семья, живущая в лачуге на болоте, отравится ядовитыми моллюсками, но такое бывало испокон веков.

Марти пьет пиво, силясь изобразить спокойствие.

– Расскажите мне про картину. Вы говорили, что напали на след?

Ред протягивает Марти удочку и настаивает, чтобы тот забросил крючок. Река тихо плещет о деревянные борта лодки.

– В особо тихую ночь, – сообщает Ред, – можно слышать, как угри скребутся об остовы кораблей внизу.

Марти смотрит на него со всем презрением, какое может изобразить.

– У меня совершенно другие представления об отдыхе после работы.

Ред лукаво улыбается, смотрит на удочку и начинает:

– Как вы знаете, с компанией, которая доставила еду, мы зашли в тупик. Для этого мероприятия наняли дополнительных помощников, из которых трое записались под фальшивыми именами, потому что они – мигранты без необходимых документов. Вполне возможно, что именно они подменили и вынесли картину. «Битников напрокат» проверили, там чисто. Коммунистические убеждения и антиправительственная деятельность, но ничего криминального. Потом как-то вечером во время рыбалки мне пришла мысль заняться рамой подделки – выяснить, где она сделана и все такое. Так что я взял манхэттенский телефонный справочник и принялся обзванивать багетные мастерские. Побывал в десяти, прежде чем что-то нашел. Есть один француз, он держит багетную мастерскую в Лексингтоне, в районе Шестидесятых улиц. Фамильный бизнес, существует уже много поколений. Рассказал мне, что рамы его семьи висят в Лувре и Метрополитен, что он продавал рамы Вандербильтам и Карнеги. Старый щеголь-коротышка в рабочем фартуке поверх костюма-тройки. Крошки от сыра на груди. По стенам развешаны самые богатые рамы, какие только можно вообразить. Я показал ему фотографии рамы, в которой была подделка, и он сказал, нет, это не его, но я сразу почуял подвох. У меня шестое чувство – сразу понимаю, что кто-то финтит. Так что я попросил его рассказать о фамильной багетной империи, и он поведал, что делает грунт по собственному рецепту – из гипса с белых скал Дувра и клея, который сам варит из кроличьих лапок и ушей. Очень скоро он предложил мне чаю, и я его таки уболтал. Я сам – одинокий зверь, так что умею распознать одиночество, ну и давай это дело раскочегаривать. Где-то на второй чашке чая он сознался, что изготовил раму для постоянного заказчика, который пришел с очень похожими фотографиями. Однако фамилию он не назвал, потому что для него это вроде тайны исповеди или врачебной тайны. Привилегии клиента или что-то такое. Однако я чувствовал, что тут дело личное. Что между ними есть симпатия.

– Это не сужает область поисков.

– Я еще не закончил. Но тут совсем не клюет, так что сменим место.

Ред поднимает якорь и заводит подвесной мотор. Они идут на север вдоль берега. Ред открывает еще пиво и протягивает Марти, но тот отказывается, боясь спровоцировать новое отступление от темы. Они движутся против течения, брызги летят на Марти.