Город убийц - Наталья Точильникова

Лицо Камиллы выразило одновременно беспокойство, удивление и осуждение.

— Тессианское ополчение я собирал три года назад для защиты Кратоса, а не для войны против него, я только это имею в виду, — успокоил я.

— А, — вздохнула Камилла. — У тебя нет с ними конфликтов?

— Нет, абсолютно. Все учатся. Так что общие интересы. Я тут поступил сразу на два факультета университета Кириополя, и хотел бы его окончить. Я же знаю себя. На свободе, даже в ссылке, я гарантированно найду занятие поинтереснее, чем получение систематического образования. Для того, чтобы занудно осваивать программу, мне нужно, чтобы надо мной стоял Кастальский и грозил коррекционкой в случае отлынивания. Ну, пусть стоит.

— Может, ты и прав. Значит, не подаем протест.

— Да. И зверя этого будить не хочется. Мы опротестуем императорский указ, и НС пихнет меня в такое место, что я буду жалеть о Сосновом, как о потерянном рае.

— Очень возможно, — кивнула она.

— Камилла, а что такое шестой уровень контроля? — спросил я.

— Имплант предлагали ставить?

— Угу.

— Ставь. Это лучше, чем браслеты. Правда, он не только отслеживает все твои перемещения и уровень гормонов, но и записывает. Все хранится на нем, в Управлении посткоррекционного наблюдения и копии у Ройтмана и Кастальского. Но, если ничего не случится, этот архив никто и не будет поднимать. Ну, может быть, Ройтман посмотрит перед плановым обследованием. Ну и полицейские тебя видят на своих картах: зеленый огонек, если тебе можно находиться в данном месте, красный — если нельзя. С другой стороны, это для тебя защита от чрезмерного рвения некоторых правоохранителей, не верящих в эффективность психокоррекции. Если имплант докладывает, что тебя не было на месте преступления — это железное алиби.

Я проводил Камиллу и в тот же вечер сказал Кастальскому, что согласен на имплант.

Его ставил коррекционный психолог по имени Андрей в присутствии Дмитрия. Укол действительно оказался вполне терпимым. Правда, по субьективному впечатлению, имплант мне загнали не под кожу, а в мышцу, сантиметра, по крайней мере, на два.

— Не очень глубоко, — ответил Андрей. — Но он защищен. Случайно повредить практически невозможно. Специально тоже надо постараться.

Место укола и вживления импланта действительно слегка ныло пару дней. Потом боль ослабла и пропала вовсе. Кастальский попросил меня остаться после занятий в конце недели, когда я уже начал забывать о существовании сего прибора.

— Все в порядке, Анри, — сказал он. — Все работает. Руки на стол положите, пожалуйста.

Я подчинился и почувствовал, как ослабели браслеты и отошли от кожи.

— Можете снять, — сказал он.

Браслеты почти соскользнули с запястий, оставив на коже белые полосы.

Так просто!

Я подумал, что так просто убрать имплант из моего плеча уже не удастся.

— Вы волшебник, — улыбнулся я, потирая запястья. — Я же проходил в этих штуках двенадцать с лишним лет. Можно в Озерное?

— Пока нет, — вздохнул Кастальский.

— Почему?

— Во-первых, посмотрите на свои руки. Здесь каждая собака знает, откуда берутся такие следы. Загорите немного.

— Сколько мне загорать?

— Потерпите еще пару недель.

— Понятно. Вы не держите слово.

— Да я бы вас отпустил. Подождать — это только рекомендация. Но есть еще один момент, от меня не зависящий. Вас хотели видеть следователи СБК.

— Когда?

— Завтра. Думаю, утром, часов в десять.

— Здесь?

— Да. Здесь есть, где поговорить.

Утром Кастальский привел меня на коррекционку в совсем маленькое помещение со столом, тремя стульями и окошечком под потолком. Следователи уже ждали и были мне незнакомы. Один постарше, лет шестидесяти, другой — в моем возрасте.

Меня посадили в угол прямо под окошечком и сели напротив. Дмитрий встал у двери. Пожилой выложил на стол передо мной кольцо темного металла, похожее на устройство связи. Детектор, конечно. Это лучше, чем БП. Впрочем, оба прибора хорошо дополняют друг друга.

— Наденьте, — сказал пожилой.

— Без проблем, — кивнул я.

Снял кольцо связи и надел детектор на его место.

— А господин Кастальский, думаю, нас покинет, — сказал пожилой.

Психолог, было, собрался уходить, но я вмешался.

— Дмитрий, прошу вас, подождите немного.

Он остановился.

— Господа, — сказал я, — по закону, я имею право на допрос в присутствии психолога.

— Господин Вальдо, это просто беседа, — заметил пожилой.

— Беседа, говорите? Отлично, — кивнул я.

Снял детектор, положил на стол и надел устройство связи.

— Тогда пойдемте по лесу погуляем, — предложил я. — Погода хорошая.

Пожилой поморщился.

— Я думал, у нас сложится разговор. А вы отказываетесь нам помогать.

— Отказываюсь? Ни в коей мере. Просто хочу, чтобы все было по закону. Если вы что-то имеете против господина Кастальского, у меня есть альтернативное предложение. Я связываюсь с адвокатом, и мы ждем Камиллу де Вилетт. Не уверен, что она свободна. Но здесь есть гостевой дом. Ночевать на улице не оставят. Ну, подождете дня три.

— Господин Вальдо, мы не собирались вас ни в чем обвинять, — сказал пожилой, — но ваше отношение наводит на некоторые подозрения. Жаль, что вы не хотите пойти нам навстречу.

— Я и так иду вам навстречу. Даже согласен на допрос только в присутствии психолога, без адвоката.

— Для господина Кастальского даже стула нет, — заметил молодой.

— Я постою, — сказал Дмитрий.

И я посмотрел на него с благодарностью.

— Мы можем пригласить государственного адвоката, — сказал пожилой.

— Конечно, — кивнул я, — но вряд ли вас устроит немой допрос.

Пожилой вздохнул.

— У господина Кастальского нет допуска, а дело секретное.

— Не думаю, что у господина Кастальского к чему-либо нет допуска, если ему разрешили со мной работать, — сказал я. — Ваши же коллеги наверняка проверяли его десять раз до десятого колена. Дмитрий, у вас есть допуск?

— Смотря какой.

— Четвертого уровня, — сказал пожилой.

— Есть, — беспощадно ответил Кастальский.

— Ладно, мы посоветуемся, — сказал пожилой, и они вышли из комнаты, оставив меня наедине с Кастальским.

— С начальством пошли созваниваться, — предположил я.