Тринадцатая редакция - Ольга Лукас

– Что вы, не стоит так себя утруждать. А Александра Андреевича мы все зовём Шурик. Вы тоже можете его так звать, – заявил Константин Петрович и задумчиво стал перебирать тонкие Машины пальчики. Нет, определённо, эти обалдуи понятия не имеют, как надо обращаться с талантами – это же творческая личность, у них всё по-другому в голове устроено. – Ну что ж, а пока мы ждём Александра Андреевича, я немного расскажу о нашем издательстве…

Когда в приёмную ввалился Виталик, Маша посмотрела на него с такой мольбой и надеждой, что тот решил, будто бедняжка только что получила нагоняй и сейчас получит ещё один. Уж он-то знал, как добрый дядя Цианид умеет давить на психику провинившегося сотрудника.

– Господин коммерческий директор, – моментально сориентировавшись в обстановке, отчеканил Техник, – дежурный Петров своё отдежурил. А потом, когда отдежурил, обнаружил, что сегодня – ваша очередь, а вовсе не его. Как прикажете это понимать?

Константин Петрович, чуть было не пойманный на месте должностного преступления, мгновенно выпустил Машину руку из своих когтей.

– А в чём, собственно, дело? – строго спросил он, поправляя на переносице очки. – Я перепутал. Значит, отдежурю в следующий раз. Вопросы?

– Больше вопросов не имею. Имею предписание проводить Марию Белогорскую в кабинет Шурика, где она сможет его дождаться. Они с Денисом уже скоро вернутся с переговоров, – нагло соврал Виталик.

– Мне кажется, ей было бы удобнее подождать его тут, – строго сказал Константин Петрович. – Мы как раз обсуждаем с ней некоторые технические вопросы.

– Ой, мне так стыдно, что я вас отвлекаю, я лучше тихонечко посижу где-нибудь в другом месте, – воспользовавшись случаем спастись, Маша вскочила с места и храбро подошла к Виталику.

– Да что вы, вы меня совсем не отвлекаете, – удивлённо пробормотал Константин Петрович.

– Всем известно ваше благородство и готовность пожертвовать собой ради ближнего, – патетически воскликнул Виталик, – но это излишне. Уверен, что Мария нисколько не заскучает в одиночестве, ведь правда же?

– Нет, я не заскучаю! Я привыкла. Большое вам спасибо за интересный разговор.

«Разве мы о чём-то разговаривали?» – удивлённо подумал Константин Петрович и поспешил вернуться к работе. Благие намерения относительно кофейного автомата так и остались неисполненными.

Денис молча следовал за Шуриком, кривыми зигзагами огибающим пассажиров метро, – можно было бы и не торопиться, всё равно таким способом много времени не выиграешь, но Шурик просто не умел передвигаться по-другому, и Денис был вынужден, непрерывно извиняясь и уворачиваясь, следовать за своим начальником.

– Как думаешь, успеем? – азартно воскликнул Шурик, кидаясь к уже закрывающимся дверям последнего вагона и, кажется, только силой мысли заставляя их распахнуться вновь. Успели. Им даже место уступили – вот прямо встала половина вагона и перешла в противоположный конец, так что хоть вдоль ложись, хоть поперёк бегай.

– С нами что-то не так? – уточнил Денис. У него был не слишком большой опыт катания в метро, так что к этому занятию он всегда относился с некоторой настороженностью.

– Это с ними что-то не так, – успокоил его Шурик. – Можно не садиться, следующая наша.

Они вышли из метро как раз в тот момент, когда мелкий дождик, неуверенно моросивший с самого утра, решил немного отдохнуть, отозвал тучи и позволил солнцу ненадолго поглядеть на город Санкт-Петербург.

Переходя дорогу на зелёный свет, мунги чуть было не угодили под огромный золотой джип, так громко бибикнувший на них, что они в ужасе отпрыгнули назад, на тротуар.

– «Хоть это и не по правилам, а я всё равно тут поеду» – капслоком прогудел автолюбитель, – прокомментировал ситуацию Шурик и на всякий случай ударил пальцем о палец, устанавливая защиту. Не его это, конечно, был конёк, но обычно срабатывало. В толпе защита действует следующим образом: тех, кто спрятался под её неосязаемым колпаком, окружающие, в принципе, видят, но не запоминают, и опознать потом никак не могут. «Да вроде были тут какие-то двое… Или трое… Серёга, ты не помнишь – их четверо было или пятеро?» – словом, всё понятно, следствие введено в заблуждение, шемоборам или мунгам снова удалось скрыться.

Но на этот раз Шурик зря перестраховался. Во-первых, выданная Виталиком ориентировка привела мунгов в обычный пункт видеопроката, где безнаказанно позволялось находиться кому угодно, потому что кто угодно, если только ему это заблагорассудится, может взять кассету или диск с фильмом и посмотреть его у себя дома. Во-вторых, носитель, которого намётанный Шуриков глаз сразу же вычислил – работник проката и гениальный программист от природы Гумир Сайфутдинов, – не только обладал крайне скверной памятью на лица, но ещё и очень плохо видел. Всё время, свободное от общения с балбесами-клиентами, он стоял за прилавком в пластмассовых очках в дырочку, якобы улучшающих зрение. Зрение они ему, к сожалению, не улучшали, но зато и не портили. А вот от работы за компьютером зрение Гумира падало так, что он даже был вынужден уволиться из офиса, где получал отличные деньги, и перебиваться случайными подработками – лишь бы «не тратить» глаза на ерунду, не продавать зрение за деньги. Всё лето Гумир провёл в Финляндии – красил крыши в бригаде своего старого приятеля, перебравшегося туда на постоянное место жительства, неплохо заработал, но, увы, сезон закончился, и пришлось возвращаться в Петербург до следующей весны.

В видеопрокате, конечно, платили не в пример меньше, зато график работы – два дня работаешь, потом два дня отдыхаешь – вполне устраивал Гумира. Два дня он вкалывал, ещё день – отсыпался, а потом целый день создавал Операционную Систему своей мечты. Она должна была полностью заменить никудышный глючный Windows: Гумир собирался распространять своё простое, понятное, лёгкое, удобное и гибко приспосабливающееся ко всем прихотям хозяина детище бесплатно. Потому что он работал ради идеи, а не за деньги. Гумир был почти счастлив – оттого, что видел перед собой цель и даже имел кое-какие средства на то, чтобы не протянуть ноги. И только то, что цель свою он видел с каждым месяцем всё хуже и хуже, пугало его и заставляло ещё интенсивнее вгрызаться в работу, отчего зрение, понятное дело, никак не улучшалось.

– Ага, я тут уже бывал, – сказал Шурик Денису. – Вон, видишь, там на полке стоят разные, никому не нужные кассеты. Их можно брать бесплатно. Чёрт, надо было прихватить из дома парочку, если б я знал, что мы здесь будем. Ну, в следующий раз возьму. Так, а вот тут, собственно, диски на продажу, а это – те, что дают в прокат. Сделай вид, что рассматриваешь их, а сам послушай, пожалуйста, о чём мечтает продавец. И смотри не перепутай его желания с желаниями вон того хмыря в углу.

– Ты хочешь меня проверить или мы уже работаем? – уточнил Денис. У него был своеобразный кодекс чести: парень не читал чужие письма и точно так же не подслушивал чужие мысли – для развлечения. При этом совершенно запросто рылся в чужих рабочих папках и готов был в интересах своей новой работы заняться несанкционированным прослушиванием желаний, которые он по-прежнему принимал за мысли вообще. Потому что «ради собственного удовольствия» – это какая-то сомнительная, мелкая цель, а «ради пользы дела» – крупная и достойная.