Книги лжепророков - Александр Усовский

Тут Одиссей вдруг в растерянности остановился. Вот балда! А где живёт вдова — он так и не узнал! В этом крыле на трёх его этажах как минимум тридцать комнат — что ж, в каждую ломиться? Чёрт его знает, что делать…

Но стоять тоже нельзя. Дед, увидев, что настырный посетитель что-то вдруг затормозил — наверняка проявит подозрительность и, ещё чего доброго, отзовёт свой агреман7; надо двигаться на второй этаж! Там наверняка найдётся кто-нибудь, кто подскажет, где обитает Мария Николаевна Дроботей.

Одиссей поднялся по лестнице — и тут же, на площадке между этажами, столкнулся с дамой в ярко-бирюзовом халате, небрежно завязанный пояс которого позволял сполна насладится лицезрением стройных ножек его обладательницы. К сожалению, Одиссею было не до дамских прелестей — и посему он, отведя глаза от соблазнительной картины, спросил:

— Извините, не подскажете, где Дроботеи живут?

Дама окинула Одиссея долгим взором — и, поджав губки, ответила:

— В двести двенадцатой. Только вы же знаете, что произошло?

Одиссей молча кивнул и, всё же не удержавшись от того, чтобы напоследок ещё разок взглянуть на прелестные ножки незнакомки — поднялся на второй этаж.

Вот и двести двенадцатая комната — вернее, блок из двух комнат; видно, покойный пользовался некоторым влиянием в своей епархии, ежели ему для временного проживания выделили на двоих с супругой целый блок. Ну что ж, как говориться, с Богом…

Одиссей постучал. Затем, не дождавшись ответа — постучал еще раз и несильно толкнул дверь. Она, к его удивлению, оказалась открытой. Хм, однако…

Из малюсенького коридорчика-прихожей две двери вели в комнаты. Одна из них была заперта, вторая же — распахнута настежь. Одиссей заглянул в открытую комнату — и сокрушенно покачал головой.

Посреди комнаты на табуретке сидела женщина в розовом халате, уставив безжизненные глаза в стену. Рядом с ней, на полу, стояла полупустая бутылка "мартеля", еще одна такая бутылка, уже вовсе пустая — лежала под табуреткой. С первого же взгляда Одиссей понял, что ни о каком продуктивном разговоре с безутешной вдовой не может идти и речи — оная вдова находилась в состоянии тяжелого алкогольного опьянения, стеклянный взгляд её глаз говорил об этом много лучше любых экспертиз. Да-а-а, вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Что ж, упрекать вдову за запой было бы крайней степенью бесчеловечности — в пограничной ситуации каждый спасается от горя, как может, дело житейское. Мария свет Николаевна решила избавиться (пусть на короткое время, но всё же…) от тяжелого удара судьбы с помощью французского коньяка — не самый, надо сказать, поганый способ; но в данном случае — крайне неудачный. Попробовать её разговорить? Вряд ли что-нибудь получится, но вдруг…

— Мария, здравствуйте!

А в ответ — тишина, да безжизненный взгляд когда-то красивых, наверное, глаз.

— Маша, меня зовут Александр Бондаренко, я с Шурой в одном полку служил… Он вам про меня не рассказывал? Бондарь меня в армии звали, или Толстый…. Не припоминаете? Маша, я вашего мужа однополчанин… Вы меня слышите?

И тут — о чудо! — в глазах вдовы промелькнуло осмысленное выражение. Ковать железо!

— Машенька, вы меня не знаете. Но вам про меня Шура должен был рассказывать. Мы с ним в одной роте два года прослужили! Меня тоже Сашей зовут, фамилия — Бондаренко. Вспоминаете?

Конечно, хрен она что вспомнит, ей все эти мужнины армейские байки были — до одного места. Удивительно, как мужчины иногда бывают наивны! Раз двадцать в красках описав своим жёнам подробности своей военной службы — они остаются уверенным в том, что уж теперь-то супруга осознает и проникнется важностью тех задач, которые они выполняли, нося погоны — и никому из них не приходит в голову простая мысль, что для женщин все эти армейские россказни не более, чем пустое сотрясение воздуха. Женщины в армии не служат! И посему все попытки окунуть их в пучину трудностей и невзгод воинской службы (пусть даже и вербально) априори безнадежны.

Вдова вдруг вздохнула, и, глянув на Одиссея — кивнула.

— Да, что-то такое помню… Сашеньки больше нет! — и из глаз слёзы, каждая величиной чуть ли не с голубиное яйцо.

Одиссей ненавидел себя в эту минуту — но сейчас все эмоции надо заткнуть подальше; эмоции будем проявлять позже, сейчас главное — получить информацию. А посему — будем бутафорить дальше! Как бы мерзко это ни выглядело со стороны, как бы гадко и пакостно не было на душе… Он должен знать, почему погиб Сармат! И тогда, может быть, мы сможем определить, кто ответит в ближайшем будущем за его смерть.

— Маша, я работаю в уголовном розыске Краматорска, сейчас в отпуске, в санатории в Яворове. Случайно узнал, что Сашка здесь, приехал — а тут такое… Он что-нибудь говорил перед… перед тем, как уйти? О чём-нибудь странном? О чём-то непонятном? Машенька, вы должны мне верить — я с Саней два года на соседних койках спал. Ну, Толстый, я! Бондарь! Неужели он вам про меня не рассказывал? Он оставил вам что-нибудь?

Вдова хлипнула и отрицательно покачала головой.

Так, что ж у неё спросить? Вот чёрт, никудышный из него Эркюль Пуаро… Так, что обычно спрашивают менты в таких случаях? Вот чёрт, в голове — одни отрывки из сериала про ментов. Что они обычно ищут при убийстве? Разве какие документы?

— А документы какие-нибудь вместе с ним нашли? Бумаги, блокноты?

Опять отрицательное движение головы. И сдавленный, тихий до шепота ответ:

— Нет. Всё милиция забрала. Приезжали…. Три часа назад где-то. Сказали ни с кем не разговаривать…. Забрали документы Сашкины, по работе. Отдали деньги, телефон и вот…. Сказали — при нём было…

Разжала руку. Какой-то брелок странной формы… или это такие часы? Чёрный пластиковый параллелепипед с ЖК-экраном, несколько кнопочек, какие-то надписи не по-русски. Что за хрень?

— Что это, Маша?

Опять череда всхлипываний.

— До… дозиметр. Саша на той… на белорусской границе… носил.

Одиссей не без труда извлёк из потной ладошки вдовы приборчик, и внимательно его рассмотрел. Ага, а штучка вовсе и не игрушечная! Да и не дешёвая, судя по всему. Мейд ин Свисс, сиречь — швейцарского производства. Фирма "Ронда". А ну-ка, что там за цифирь на экране?

ТВОЮ МАТЬ!!! Сорок четыре микрорентгена в час! Вчетверо выше естественного фона! Прямо здесь, в комнате? Не может быть! Надо отсюда бежать без оглядки, прихватив вдову! Она тут за истекшие три часа…. Стоп!

Одиссей внимательно всмотрелся в приборчик. Ага, понятно! Цифры не моргали, а как бы застыли в неподвижности. И чуть заметный красный огонёк на панели. Плюс — кнопка "офф" утоплена в корпус, а "он" — наоборот. А машинка-то, по ходу, не работает!

Не-е-ет, похоже, это не внутрикомнатные данные. Маленький рычажок в положении "фиксинг"… Где-то было зафиксировано, стало быть. Где и когда? Когда…. Как узнать? Может быть, переключить режим? Только бы не сбилось!