Побег из Вечности - Саша Южный

Он перешел к большой помпезной картине, висевшей в нише, внимательно присмотрелся к даме, изображенной на ней, и произнес:

– А картинка-то дерьмо! Надули тебя!

Парижер раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но Железо опередил его:

– Тебе чего не жилось-то, Парижер?

Парижер потупил взгляд. Железо снял со стены блюдо.

– Шестнадцатый век?

Затем, размахнувшись, огрел им Парижера по голове. По квартире волной прошел глухой звон.

– Смотри-ка, ни вмятины, – удивился Железо, осмотрев блюдо. – Так за что ты меня подставил?

Парижер потряс головой и произнес:

– Фабрика! Два года назад, когда китайцев из-за нее постреляли, ты говорил, что она принадлежит не тебе. Ты, дескать, лишь охраняешь этот бизнес. А, оказывается, ты совладелец. И не десять процентов имеешь, а все пятьдесят.

– Так-так, – Железо присел перед Парижером на корточки. – Кажется, я начинаю понимать. А тебе разве этого мало? – Железо обвел руками квартиру. – Или уже Москва не устраивает? Ты, наверное, хотел бы находиться в обществе благородных людей в смокингах, слушать джаз, курить толстые сигары? Может, ты хочешь качества, изысканности? Так этого нет в Москве. Есть шикарные машины, роскошные дома, дорогая жратва и бабы. Но качества жизни в этом нет, есть только престиж. Разницу ощущаешь? – Железо внимательно посмотрел в глаза Парижеру. – Нет, не ощущаешь. Как был быдлом, так им и остался. Только раньше бутербродами с вареной колбасой давился, а теперь по утрам кофе из серебряного кофейника пьешь. И не просто так пьешь, а со значением. Блаженствуешь от этого. Очуметь какой барин стал! Ты помнишь, каким ко мне пришел? Вспомни, с чего начинал.

Парижер молчал.

– Ладно, – вздохнул Железо. – Откуда узнал?

Парижер продолжал молчать.

Железо нехорошо улыбнулся:

– Ты же знаешь меня и что я могу с тобой сделать.

– Знаю, – не стал возражать Парижер.

– Так говори, пока я в равновесии. Ты захотел от меня избавиться и завладеть фабрикой? У тебя совсем голова прохудилась? Сколько бы ты ее удержать смог? Пару месяцев?

– Про фабрику мне Стефан с Кареном сказали, – произнес Парижер.

У Железо удивленно поднялись брови:

– А они при чем? Это же не наши люди. У тебя с ними даже шапочного знакомства не было.

– Они долю предложили. Им был нужен человек, чтобы эти пять миллионов всучить. Человек, которому бы ты доверял. Я отказался, но, когда Карен сказал, какие ты деньги мимо общего котла проносишь, согласился.

– А не проще было меня пристрелить? – спросил Железо.

– Какая польза с тебя мертвого? У Стефана с Кареном, кроме информации, что фабрика твоя, ничего не было. Как бы они ее заполучили? Вот решили тебя посадить, а потом обменять твою свободу на фабрику.

– Они думали, что будет, когда я выйду?

Парижер оторвал глаза от пола и взглянул на Железо:

– А кто сказал, что ты бы вышел?

Железо встал с корточек, глубоко вздохнул и, сунув руки в карманы, уставился в темное окно, по которому били дождевые капли. Я наблюдал за ним. О чем он думал, мне было совершенно непонятно. О чем бы думал я, произойди со мной такое?

– Наверное, тошно в такую погоду умирать, а, Парижер? – неожиданно произнес Железо и, помедлив, добавил: – Помнишь, пять лет назад я предлагал вам вложить деньги в производство? Убеждал, как это выгодно. Никто из вас и копейки не дал. Вам и так хорошо было. А я все, что имел, в эту фабрику вложил, в долги влез. И теперь ты предъявляешь претензии, что я с вами не делюсь? Прав ли ты?

Парижер промолчал.

– Где найти этих недоносков? – спросил Железо.

– Это не секрет. У них ночной клуб в районе Варшавской, – заговорил Парижер. – Дорогое заведение. Стриптиз, консумация. Стефан с Каримом там как прописанные. В отдельном кабинете. Но со стволом туда идти бесполезно. Люди Карима на входе всех обыскивают.

Я слушал Парижера и гадал, убьет ли его Железо или нет. Стефана с Каримом так наверняка. И, похоже, мне тоже придется в этом участвовать.

Замолчав, Парижер ловил глазами каждое движение Железо. Он еще на что-то надеялся. Железо взвел курок.

– Руки развяжи, – попросил Парижер. – Затекли, сил нет.

Саня принес с кухни нож и перерезал веревку. Парижер принялся массировать предплечья.

– Ну, отошли? – спросил через некоторое время Железо.

– Отошли, – ответил Парижер.

Я отвернулся к окну. Выстрел гулко прозвучал в просторной гостиной. Я повернул голову. Парижер с простреленным виском лежал на боку. Железо вложил ему в руки пистолет, затем подобрал с пола веревку.

– Пошли? – буднично обратился он ко мне.

Я кивнул. Мы спустились вниз и сели в «навигатор».

– Ты авто когда-нибудь угонял? – спросил Железо.

– Нет, – ответил я, пытаясь понять, что он задумал.

– Сможешь?

– Смотря какую.

– «Жигули»?

– Смогу.

– А если они милицейские?

Я медленно повернул голову и посмотрел на Железо. Он усмехнулся и тронул машину.

Шел четвертый час утра. Москва спала. От прошедшего дождя блестел асфальт проспектов, и в нем холодным светом отражались мигающие на перекрестках светофоры.

– Зачем нам милицейская машина? – спросил я.

– Я передумал, – произнес Железо.

Я с облегчением вздохнул.

– Нужна не только машина, но и милицейская форма, а потому придется захватить милицейский моторизованный пост.

Я улыбнулся этой шутке, но в следующий момент с ужасом понял, что Железо совсем не шутит.

– А как ты думаешь проникнуть в клуб к Кариму? – поймав мой взгляд, спросил Железо.

Все-таки он был определенно безумен. Всадник Без Головы! Теперь я очень хорошо понимал, почему он получил такое прозвище. Как иначе можно было назвать этого психа?

Я несколько мгновений смотрел ему в глаза, пытаясь понять, что скрывает их радужная голубая оболочка. Какая реальность, так отличающаяся от нашей, где живу я и остальные, прячется за ней?

– Напасть на милицейский пост?! – произнес я. – Но это же… это же…

– Да, именно то, что ты думаешь, Бензин! Это табу! А знаешь, если бы волки не боялись прыгать через красные флажки, они оставались бы живыми. Тебе просто непривычно. У тебя стадное мышление. Но когда ты нарушаешь табу, то вырастаешь над собой. Из мальчика, который стоял с рожком в руке на заправке и мечтал о должности менеджера, московской прописке, квартире и дорогой тачке, ты становишься свободной птицей, которая с высоты своего полета «делает» на голову любому, кто остался внизу. И на их ценности заодно. Поскольку из того, что осталось там, под тобой, ценна только Любовь. Остальное без сожаления можно покрыть толстым слоем дерьма. – Железо хлопнул меня по плечу. – Ну, Бензин, разве не стоит ради этого напасть на милицейский пост?