Три места под солнцем - Марина Серова

— Все поняла, до встречи, — перешла подруга на шепот.

Что же, прекрасный предлог для присутствия при облаве найден. Признаюсь, меня посещала шальная мысль ослушаться дядю Сережу и поработать на саксофоне до дня икс, я никак не могла пропустить это зрелище! Так что Алина, сама того не ведая, оказала мне неоценимую услугу. А Курбатову я потом все объясню.

Сегодня пришлось пойти на работу. С утра я быстро разобрала дела, которые накопились в мое отсутствие, потом отправилась на планерку по поводу введения на заводе новой линии. Совещание — прекрасное место для приведения мыслей в порядок. Читать книги на нем нельзя, открыть какую-нибудь игрушку на телефоне — чревато, спать — слишком вызывающе. Поэтому если ты плохо разбираешься в тонкостях выпуска строительной продукции, остается только думать о своем. Правда, полностью отключиться мне не дали. Обычно планерки проходят вяло и монотонно, сегодня же главный механик кипятился, высказывался категорически против выпуска сэндвич-панелей и, соответственно, приобретения нового оборудования. Вообще-то я всегда за прогресс и освоение нового, но ему, наверное, знать лучше. Я не особо вслушивалась в диспут. Кажется, директор все-таки принял решение о расширении. По крайней мере, механик шел с планерки крайне раздосадованный и что-то бурчал себе под нос.

Я вернулась в свой кабинет и включилась в работу. Директор передал мне пакет документов для составления договора на поставку оборудования для производства сэндвич-панелей. Надо же! Как быстро. Оказывается, все было решено заранее. Зачем тогда этот спектакль с планеркой? Я постаралась сосредоточиться и тщательно изучила документацию. Кажется, все в порядке, за исключением небольших фактических ошибок, исправить которые не составило бы большого труда. С юридической точки зрения все было верно. Я взяла папку и отправилась к директору. Секретарь Сонечка сделала большие глаза:

— Занят пока, подожди. У него там важный клиент. Один из основных наших потребителей. Теперь еще и на сэндвич-панели договор, наверное, подпишет. Вот что значит настоящий бизнесмен! Мы только подумали, а он уже тут. Такой душка!

Я решила подождать. К директору пробиться не так-то просто, сейчас занят, потом обед, за ним совещание, и так до бесконечности. А когда вспомнит о документах, виновата буду я. То, что к нему трудно попасть, — не оправдание. Тем более что оправдываться я не собираюсь.

Ожидание скрасила заведующая отделом кадров Аронкина, пренеприятная особа, с которой я старалась, однако, соблюдать нейтралитет. Общих рабочих моментов у нас было достаточно, во врагах иметь ее не хотелось, в друзьях — тем более. Поэтому в отношении ее я проявляла холодную вежливость. Аронкина зашла в приемную и уверенно направилась к двери директора. Секретарь пробовала ее остановить, но кадровичка отодвинула ее рукой и вошла в кабинет директора.

— Нет, ну ты посмотри, — всплеснула руками Сонечка, — а крайней окажусь я! С таким персоналом здесь должен мордоворот стоять в бронежилете, а не хрупкая интеллигентная девушка.

Ее причитания прервала та же Аронкина, пулей вылетевшая в приемную и аккуратно прикрывшая за собой дверь. Щеки ее были в красных пятнах, по лицу блуждала растерянная улыбка.

— Заняты, — шепотом произнесла она, — сердятся. Я потом зайду, когда освободятся.

Аронкина скромно села на стульчик и глубоко вздохнула. Сонечка, не скрывая злорадства, заявила, что первая на прием иду я. Кадровичка оживилась и заспорила. Секретарь не сдавалась. Я с удовольствием наблюдала за их перепалкой. Дамы старались не повышать голоса, поэтому ругались шепотом, от переполнявших их эмоций шепот напоминал шипение. В запале обе не заметили, как в дверях нарисовался силуэт посетителя. Я тихонько встала и направилась к кабинету директора. Не то чтобы я так уж рвалась отстоять свое место в очереди, просто захотелось досадить Аронкиной. Поздно я заметила, что лучший клиент нашего завода вовсе не спешит покинуть приемную, а ждет, когда я приближусь. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Вадимом Синдяковым. Не давая ему возможности прийти в себя, проскользнула в кабинет и закрыла дверь. Постаралась как можно дольше задержаться у директора. Не будет же он ждать случайную знакомую в приемной! Я ошиблась. Вадим сидел между секретарем и кадровиком и премило улыбался обеим.

— А вот и наш юрисконсульт, — сладенько улыбнулась Аронкина, — как удачно получилось! Она и проводит вас в свой кабинет.

— А что, у вас какие-то проблемы? — Я хотела решить вопрос в приемной.

— Проблемы, милочка, Вадиму Владимировичу нужна юридическая консультация.

— А Вадим Владимирович сам говорить умеет? К тому же я не могу рабочее время использовать для частных консультаций. Найдите себе свободного юриста, — отрезала я.

— Полиночка, господин Синдяков наш лучший клиент, — засюсюкала Аронкина, — значит, почти компаньон. Так что вы спокойно можете консультировать его в рамках ваших должностных обязанностей.

— Вы, кажется, хотели к директору на прием попасть, — вставила Сонечка, — так идите. А то директору скоро на совещание ехать.

Кадровичка бросила на нее свирепый взгляд, сладко улыбнулась Синдякову, укоризненно покачала головой мне и вышла. Все вздохнули с облегчением.

— Ну правда, Полина, — обратилась ко мне секретарша, — помоги человеку. Тебе же нетрудно.

Да, наверное, я перегнула палку. Эдакая занудливая и неприступная буквоедка. Раз сразу избавиться от Камамбера не получилось, придется сдаться. А то он подумает, что я его боюсь! Вернее, поймет. А понимать этого он не должен. Я сухо кивнула ему и заспешила в свой кабинет.

А может, ему действительно просто нужна консультация юриста? Тогда я веду себя глупо. Надо расслабиться и принять непринужденный вид. Я усадила Вадима в кресло для посетителей и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Я вас слушаю.

— Наверное, в прошлой жизни вы были врачом, — усмехнулся он, — патологоанатомом. Уж больно суровы. Но мне действительно срочно нужна консультация. Вы только по производственным вопросам специализируетесь или компетентны в общей юриспруденции? В общей тоже? Прекрасно. Тогда подскажите, как…

Вопросов у Вадима было много, отвечая на них, я сама увлеклась и на какое-то время забыла, что передо мной сидит враг. Он вел себя свободно и непринужденно, кстати вставлял остроумные шутки, но не паясничал и не заискивал, а был уверен в своей привлекательности и вселял эту уверенность в собеседника. Моему самолюбию льстило, что он ни разу не смог поймать меня на некомпетентности, и я уже посматривала на него со снисходительностью профессионала. Он смог настолько ослабить мою бдительность, что насильно подавленная симпатия к нему опять расправила свои помятые крылышки. До определенного момента. Один из интересующих его вопросов касался пожизненной ренты, и я мгновенно собралась. Плавали, знаем. Знаем, как стариков уговаривают составлять завещание в обмен на пожизненное обслуживание, и жизнь их с момента постановки подписи оказывается на волоске. Как же, воспитанный, обаятельный, остроумный. Палочка-выручалочка для мачехи, отец родной для брата. Еще больший преступник, чем его отец. Тот, насколько мне известно, лишил жизни двоих, хоть и самых дорогих мне людей. А сколько на совести этого харизматичного мужчины беззащитных стариков?