Химера - Александр Варго

– В зону затопления попало несколько деревень, – говорил Леонидыч, когда они шли на малой скорости над мелководным участком. – Дома снесли, а людей расселили. Например, Алехново, ты мимо небось проезжал, когда ехал в отель, раньше на семьсот метров левее стояло, на самом берегу реки. Сейчас там все затоплено. Старожилы рассказывают: дома разбирали и по бревнышку переносили на новое место. Правда, на дне кой-какие развалины остались: фундаменты домов, печи, сельхозинвентарь. Очертания дорог видны. Кладбище – без крестов, правда, два ряда холмиков под слоем ила. Вот так. Мы здесь плаваем, а раньше люди жили.

Митя уронил взгляд за борт. И вновь сердце пощекотал неприятный холодок.

– Большое водохранилище, – задумчиво говорил Леонидыч. – Рельеф холмистый, берега изрезаны, заливов много. Тяжело будет найти это животное.

– А куда мы плывем? – спросил Митя.

– Правильно говорить «идем», привыкай. За лесом будет деревня. Там большинство участков раскуплено, но заборы не такие высокие, как у элиты в Сосновом – люди могли что-то видеть или слышать. Да и попроще они, чем господа из трехэтажных особняков, говна в них меньше. А потом, значит, дойдем до реки Чернушка, там местные рыбаки часто сиживают. С ними побазарим. Думаю, узнаем про твоего бубубу… Кстати, Димка, утром имел любопытный разговор с охраной поселка Сосновый, где первая девчушка-то пропала.

– Охранники что-то видели?

– Нет. Если бы видели, рассказали бы полиции. Тут другое интересно. Они говорят, что ни с того ни с сего вдруг пропали все кошки.

– Кошки? – удивился Митя. – В смысле, домашние животные?

– Ага. Их по окрестностям, говорят, раньше много бродило. На мышей и землероек охотились. Возле караулки крутились: охранники им молочка нальют или косточек куриных насыплют – скучно службу нести, а тут какое-никакое развлечение. А когда снег сошел, кошки куда-то подевались.

– И что это значит?

– Хрен его знает. Но странно, правда? А мы ведь с тобой странности собираем, так?

– Так, – ответил Митя.

Из-за лесистого поворота показались деревня и пристань с катерами и скутерами. Леонидыч причалил на свободном пятачке, попросил Митю первым сойти на мостки, чтобы принять концы.

– Накрути вокруг кнехта восьмеркой… – командовал он, – потуже, потуже… вот так.

Дома первой линии – новые, высокие, ладные – напоминали неприступные фортификационные сооружения. В их ворота Леонидыч не стал стучаться. Он пошел в глубь деревни, выбирая жилища попроще: обшитые избы и щитовые домики. Они с Митей стучали в калитки и двери, окликали хозяев, ловили их во дворе за домашними делами. Представившись, Леонидыч ненавязчиво, с шутками задавал вопросы. Молодые мамы, хозяйственные мужики, пенсионеры, дети, попав под обаяние инспектора, охотно отвечали.

Выяснить удалось немного. Местные проводили у воды много времени: рыбачили, купались, устраивали пикники на берегу. Однако странностей не замечали. Громкий плеск? Может быть. Необычные повреждения у лодок? Такого не помним. Тени под водой? Не видели. В общем, никаких прямых свидетельств Леонидыч и Митя не получили.

Зато неожиданно подтвердился рассказ охранников из Соснового. Народ в один голос заявил, что домашние животные исчезают, это верно. Кошки, собаки, курицы. Причем пропажи начались еще в прошлом году, а в этом продолжились. Одна из женщин, которая обстригала яблоню, назвала ситуацию с домашней живностью «эпидемией какой-то».

Самым любопытным был рассказ старушки, которую они встретили у магазина. Зоркий глаз Леонидыча безошибочно угадал в ней коренную обитательницу здешних мест, а подвешенный язык завязал знакомство и подвел к нужной теме.

– Коза у меня была, – с охотой рассказала старушка. – Для внучки держала, у нее аллергия на коровье молоко, у внучки-то. Значит, привязала ее однажды к колышку на лужайке и ушла. Вернулась – нет козы! Одна веревочка болтается.

– А лужайка была на берегу? – спросил Леонидыч.

– От воды рукой подать.

Леонидыч многозначительно посмотрел на Митю.

– Я думаю, козу бомжи украли, – поделилась подозрениями старушка. – Ходили тут одни, подозрительные, во дворы заглядывали. Олежка из седьмого дома милицию вызывал, но пока те приехали, бомжей след простыл.

Обойдя деревню, они вернулись на пристань. Возле суденышка Леонидыча появился большой белоснежный катер, которого тут прежде не было. На кокпите у никелированного штурвала маячила спина в клетчатой рубахе.

– Руки вверх! – гаркнул Леонидыч. – Рыбнадзор!!

Митя напрягся, не зная, чего ожидать. Глянул на Леонидыча, на человека в катере.

Владелец судна поднял полуседую голову, глянул на мостки.

– Не стреляя-я-яйте! – притворно протянул он. – Сети, динамит – все отдам!

Леонидыч рассмеялся.

Мужик выбрался из катера и поздоровался с инспектором за руку.

– А это, Димка, мой старый товарищ Павел Сергеевич Сухин, – представил Леонидыч, – полковник МВД. Замечательный человек, ты себе не представляешь!

– Ладно тебе, – отмахнулся полковник. – Не вгоняй в краску перед людьми.

– Если бы не Павел Сергеевич, если бы не этот вот человек – я бы до сих пор в Одессе без работы сидел. А сейчас, смотри, государственный инспектор на самом большом водохранилище в Подмосковье.

– Ну хватит, хватит, – сказал полковник.

Оглядывая его, Митя отметил, что знакомый Леонидыча в самом деле «замечательный». Шестиметровый катер. Золотые часы на запястье. И один из домов-крепостей на первой линии в личной собственности. И все на полковничью зарплату небось.

– Вы, Павел Сергеевич, гляжу, много времени на воде проводите, – сказал Леонидыч. – Рыбку удите, да? Не замечали странностей? Говорят, на Истре чертовщина завелась.

– Ну, с тех пор как здесь поселился российский шоу-бизнес…

Они оба загоготали над шуткой.

– А если серьезно, Павел Сергеевич? – продолжал Леонидыч, отсмеявшись.

Полковник наморщил мясистый лоб.

– Странное, говоришь? Не видел. Да и некогда смотреть по сторонам – в кои-то веки выберешься на рыбалку. Хотя… – Полковник задумчиво потер двухдневную щетину. – Слышал как-то от деда Матвея.

– Что слышали?

– Да ересь какую-то. Я и не вспомню.

– Матвей из поселка Пятница?

– Не знаю, где он живет. Рыбачит на деревянной лодке. Вечно в стельку пьяный.

– Точно, он.

– Извини, Леонидыч, до вечера бы с тобой болтал, но едва на ногах держусь. С четырех утра с фидером наперевес…

– Не смею задерживать, товарищ полковник. Нам тоже пора бить склянки.

Они тепло попрощались. Полковник кивнул Мите и, скрипя досками, прошагал по причалу на берег. Леонидыч и Митя погрузились на свой борт.