Экспедиция - Артем Лукьянов

заметила того самого синта Брайса Хантера, который и допрашивал ее вместе с Кириллом пару часов тому назад. Именно он сейчас оказался в фокусе холо-проекции и обратился к ней:

— Заключенная Любомира Славко, признаете ли вы себя виновной в сокрытии информации о состоянии экзо-костюма офицера по имени Беатрикс «Плазма» во время и после проведения операции «Кукловод»?

Любомира сидела на стуле и не двигалась. Ее руки обхватили голову сверху, как бы в наивной детской попытке спрятаться от внешнего мира. Она молчала. Ее глаза были закрыты. Проекция у противоположной от двери стены повторила свой вопрос.

— Заключенная Любомира Славко, признание вины до приговора поможет вам получить более мягкое наказание — проговорил синт.

На этих словах та лишь ухмыльнулась и продолжала сидеть, спрятавшись в домике из пальцев. Само ее нахождение тут было настолько фантастично, на сколько можно было вообразить. Она вспомнила слова Андры, своего командира, еще после ареста Беат, что лучше всем «теням» взять отгулы и исчезнуть на некоторое время с «радаров». Но тогда Люба даже подумать не могла, что под «молох правосудия» попадет она из-за досадной оплошности с костюмом новенькой.

— И так вы отказываетесь от ответа… По протоколу у вас есть 10 минут на последние слова до того, как приговор будет вынесен.

Люба знала, в чем проблема. Она даже знала виновных, но от одной мысли, что те получат по пятнашке астероидных шахт, ей становилось не по себе. Мерзко было даже представить, что она выложит все на чистоту.

— Время вышло. Суд удаляется для вынесения приговора на 15 минут.

Отведенное время пролетело быстро. Любе было не о чем особо думать. Какой-либо серьезный приговор казался для нее немыслимым. Хотя и исключение из оперативного отряда «Тени» она вполне брала в расчет. Она и сама собиралась уходить оттуда. У них с Романо были большие планы на жизнь. Планы на новую такую манящую и такую до селе ей совершенно незнакомую семейную жизнь. За эти 15 минут она успела представить себя в роли будущей мамы, хотя не понаслышке знала, что у женщин-симбионтов особенно из СОП могут быть проблемы с чадородием. Однако трудности ее не пугали никогда. «Этот суд тоже скоро закончиться. Пусть исключают, если хотят. Я и сама б ушла».

— Заключенная Любомира Славко, позывной «Зола», вы приговариваетесь к принудительной коррекции на Фобии сроком на один месяц с исключением из оперативного спец-отдела… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— «Что!? Месяц Фобии я не выдержу!» — испугалась она не на шутку.

Слухи про Фобию ходили всякие. Поговаривали, что коррекция частенько дает сбой, и оттуда возвращаются «овощи». Сказать, что она была расстроена приговором, это ничего не сказать. Отправка на Фобию даже на неделю, это шанс превратиться в душевно-больного человека на всю жизнь. Ей же влепили целый месяц. Это означало, что потом, если она выдержит, ей отредактируют память и переведут в обычный Патруль, может инженером на КСП, может еще в какую дыру.

— «Эх. Жаль Роме сообщить не успела… С другой стороны: захочет повидаться — способ найдет».

Резонатор

Романо Юнгли узнал о том, что его ненаглядную Любомиру взяли в эту ночь и поместили под стражу, слишком поздно, чтоб хоть как-то вмешаться. Да и как бы он вмешался, если по «Золе» отработал отдел внутренней безопасности (ОВБ) Патруля. «Что ж ты такого натворила, золотко мое». Его магнитоскат летел в сторону департамента, где должно пройти слушание по делу Любомиры. «Как они так быстро! Только ночью арестовали, а утром уже суд! Куда ж вы так торопитесь!?». Сам Романо, будучи офицером, руководил подразделением вневедомственной охраны Патруля на Аламахе. Место было денежное и непыльное. Однако он никогда не хвастался этим и не ставил себе в заслугу. Его туда назначили. Были у Ромы родственники куда более высокого ранга в том числе и в Звездном Патруле, которые подсуетились, чтоб их чадо попало в местечко «потолще», да «посытнее». Из-за этого он имел большие проблемы в отношении с ними. Перед самым знакомством с Любомирой он, не желая протирать штаны на «сытом» и «непыльном» месте приготовил рапорт на перевод его на КСП одной из систем Ориона. Тогда пол годичных цикла тому они и познакомились в местном баре Аламаха. Люба была со своими девчонками из отдела тех-обеспечения, как думал Рома. Он же заглянул, чтоб организовать прощание со своими сослуживцами и подчиненными. По итогу он не сводил глаза с Любы, вынудив своих разгоряченных товарищей взять дело в свои руки и познакомить его с «Золой». То, что ее позывной был «Зола», и она не являлась никаким техником, он узнал потом гораздо позже, когда их отношения перешли в стадию близких и серьезных. И даже сейчас спустя столько времени, он понятия не имел какой именно департамент внутренних расследований ее ведет и за какие такие грехи она туда попала. Все его познания о спец-отделе, как и у большинства в организации, можно было свести к одной фразе — офицеры Патруля, которые мониторят других, чтоб те не нарушали Конвенции и внутренние правила. Поэтому-то Романо понять было сложно, что можно нарушить такого, когда сам следишь за другими. Его «влиятельные» родственники на удивление оказались бессильны что-либо разузнать о Любомире. Сейчас, бросив свой магнитоскат на парковке, ему кровь из носа нужно было проникнуть в это здание. Охранный ИИ тут же остановил его на проходной в фойе, потребовав причину визита или разрешение на вход. Ни того ни другого у Романо не было, да и как могло быть. По непонятным ему причинам Любомира попросила забыть об официальной регистрации союза, до окончания ее 5-летнего контракта.

— Там моя родственница! Любомира! Я имею право увидеться с ней!

ИИ вместо ответа завис на короткое время и затем выдал:

— Романо Юнгли, вы не имеете в своем родстве никого с именем Любомира. Покиньте здание.

— Да мы уже почти муж и жена! — не унимался тот.

— Слово «почти» не имеет никакого юридического статуса.

— Да, ты хоть скажи тут ли она!? — взвыл Романо, глядя куда-то в потолок, в надежде, что там сидел некто, кто мог бы пропустить его в фойе.

— У вас нет доступа к этой информации… Романо Юнгли, тут проходят закрытые и внутренние судебные заседания. Вы не обладаете ни родством, ни уровнем доступа, чтоб пройти. Не найдено ни одной причины пропустить вас. Покиньте помещение.

— А, чтоб тебя!

Романо плюнул в сердцах и вышел вон. «Эх, Люба, Люба, что ж надо было такое сотворить,