Глаза тигрицы - Эбби Грин

Джио наклонил голову и стал осыпать горячими поцелуями ее живот и грудь. Потом он лег рядом с ней и втянул в рот затвердевший от желания сосок. Валентина затрепетала от этой мучительной ласки.

Когда Джио взял в рот другой сосок, она вскрикнула от пронзившего ее удовольствия. Валентина чувствовала, как жарко и влажно становится у нее между ног. Джио осторожно раздвинул ее бедра.

Она не могла остановить Джио. Да и не хотела. Его пальцы, проникшие в средоточие ее женственности, нашли тугой узелок и принялись ласкать его. Валентина сжала плечи Джио, на которых выступили капельки пота.

Он потянулся к ее губам. Она выгнулась ему навстречу. Дрожь охватила его тело, и Валентина поняла, что Джио сдерживается из последних сил. Его язык скользнул ей в рот, и в ту же секунду его пальцы ворвались в ее тело в глубоко интимной ласке. Валентине показалось, что она парит в воздухе. Она изумленно посмотрела на Джио. Его глаза казались черными.

Пальцы Джио медленно двигались взад-вперед. Вместе с небывалым наслаждением Валентина ощущала слабую боль.

– Я хочу подготовить тебя. Убедиться, что ты готова меня принять.

Его плоть уткнулась ей в бедро. Толстая и твердая.

– О-о… – выдохнула она.

– Да, – криво улыбнулся Джио. – О-о…

Валентина откинула голову назад. Бедра ее двигались словно сами по себе.

– Джио… – простонала она и вдруг почувствовала резкую боль.

Джио убрал руку. Но ее тело жаждало его прикосновений, несмотря ни на что.

– Джио?

Он навис на ней. Валентина почувствовала, как его плоть коснулась ее лона. Она заметила, что он надел презерватив.

При виде того, как он устремляется в ее влажную пещеру, Валентина стыдливо отвернулась.

Джио тут же замер. Одна его рука коснулась ее подбородка, поворачивая ее голову. Валентина увидела в его глазах искру озабоченности, на миг затмившую страсть.

– Валентина?

– Все в порядке, – хрипло сказала она. – Я хочу тебя.

Ее тело ждало вторжения. Словно в забытьи, Джио выкрикнул ее имя и полностью погрузился в нее.

Руки Валентины сжимали его бицепсы, и она чувствовала, как перекатываются мышцы под ее пальцами. Джио целиком заполнил ее собой. Выражение тревоги снова мелькнуло в его глазах.

– Все хорошо?

Валентина кивнула:

– Пожалуйста, Джио…

Он начал медленно двигаться. Это причиняло ей боль и одновременно дарило ни с чем не сравнимое наслаждение. Валентина прерывисто задышала.

Джио наклонился и поцеловал ее.

– Обхвати меня ногами, – прошептал он ей в ухо. – И я помогу тебе взлететь.

Но она не могла пошевелиться – настолько потрясли ее ни с чем не сравнимые ощущения. Поняв это, Джио нашел ее ногу и перебросил через свое бедро. Вторую ногу Валентина приподняла сама. Джио погрузился еще глубже, и их стоны смешались. Она чувствовала, как волоски на его груди царапают ее груди, и выгибала спину, чтобы этот контакт не нарушался.

Движения Джио стали более резкими. Он вошел в нее так глубоко, что перед глазами Валентины засияли звезды. А затем ее тело словно взорвалось изнутри и разлетелось на множество кусочков. Голова ее откинулась назад. Почти в ту же секунду Джио замер, и она поняла, что он испытывает те же чувства.

Прошло несколько минут. Валентина никак не могла осознать случившееся. К боли примешивалось наслаждение, которого она прежде никогда не испытывала. Джио откатился в сторону. Потом он уложил Валентину на подушку, лег рядом и укрыл их обоих одеялом. Ноги Валентины инстинктивно переплелись с его ногами.

Джио поднял руку, и она почувствовала, как его пальцы убирают влажные пряди волос, упавшие ей на лицо. Валентина открыла сонные глаза и заметила отметину на внутренней стороне его левой руки. Она приподнялась и коснулась пальцем чего-то похожего на татуировку.

– Что это? – нахмурилась Валентина.

Пальцы Джио замерли, он напрягся:

– Ничего. Отдыхай.

Он подвинулся, и она свернулась клубочком возле него. Рядом с ее щекой ровно и сильно билось его сердце. Валентина почувствовала, что уплывает в страну снов. Позже она подумает об этих отметинах. Позже она подумает обо всем.

Когда в спальню Валентины проникли лучи восходящего солнца, окрашивая все в золотисто-розовые тона, Джио сел в кресло, стоящее в углу. Он смотрел на спящую женщину.

Валентина лежала на животе, простыня прикрывала ее бедра, но позволяла восхищаться изгибом спины. Одна ее рука покоилась на матрасе, и Джио мог видеть ее грудь. Его тело мгновенно отреагировало, и он скорчил гримасу.

Другую руку Валентина положила под щеку. Длинные черные ресницы отбрасывали тени на розовые щечки. Он вспомнил, как погрузился в невероятно узкий тугой канал, и его тело отреагировало еще сильнее.

Было невероятно тяжело покинуть объятия Валентины, но Джио не знал, как она поведет себя, проснувшись рядом с ним. К тому же ему требовалось немного времени, чтобы обдумать то, что произошло.

Никогда еще секс не был для него таким… сжигающим. Он полностью потерял над собой контроль. Бывало, Марио подтрунивал над ним: «Наступит день, и ты не сможешь держаться отстраненно, Джио. Наступит день, когда ты встретишь женщину, с которой для тебя все изменится».

Джио завидовал легкости, с какой Марио влюблялся и остывал. Он так не мог. Ему казалось, что он не способен чувствовать. Однажды, когда Джио еще был маленьким, он подошел к отцу с моделью аэроплана, над которой трудился несколько часов. Он хотел сказать: «Я сделал это для тебя», но от холодного взгляда отца слова замерли у него на губах.

Отец, раздраженный его нерешительностью, что-то резко проговорил, и Джио до сих пор помнил, как задрожали его руки. Чем дольше он молчал, тем больше злился отец. Наконец он вырвал аэроплан из рук сына, бросил его на землю и принялся топтать.

Большая часть жестоких слов была забыта, но Джио не забыл ощущение предательства и боли. Его мать, пытающаяся вернуть расположение мужа, боялась защитить своего младшего сына.

В тот день он научился сдерживать себя – ради своей безопасности.

Валентина пошевелилась. Джио обрадовался, что она прервала его горькие воспоминания. Чувствуя, что его начинает пожирать медленный огонь, он поднялся и сел на кровать рядом с ней.

Ее янтарные глаза расширились. Дыхание у Джио перехватило, когда он увидел в них вопросы, готовые сорваться с губ женщины.

Он приложил палец к ее губам, наслаждаясь их нежностью и мягкостью.

– Ш-ш-ш, не говори ничего. Пусть все будет так, как есть.

Валентина нерешительно кивнула.

Джио отнял палец и хрипло спросил:

– Как ты себя чувствуешь? Болит?