Хорошая ведьма Малика - Валентина Гордова

— Я королю еще и в морду дать могу, все равно вне закона. — Пригрозила серьезно, не отстраняясь и не отходя.

Гордость и все дела.

И надо ж было, Тьма, так случиться, что именно в этот момент где-то справа громко захрустели ветки, а затем из ближайших кустов с запутавшимися в волосах листьями выбралась Парви!

Первым, что она увидела, был заготовленный мгновенно среагировавшим на возможную опасность королем боевой пульсар.

— Ой! — Выдала девушка.

И повторное «Ой!», едва поняла, кто именно перед ней стоял и пульсар держал.

Ну, и последнее протяжное «о-о-ой», когда Парви глянула на короля, на меня рядом с ним и на расстояние между нами.

— Парви, ты хоть иногда головой думаешь? — Честно говоря, меня слегка обеспокоил этот хруст, производимый кем-то, пробивающимся прямо к нам. Да что там обеспокоил — испугалась я, ну! И теперь, когда стало известно, кто именно в кустах прятался, испуг сменился на закономерное раздражение. — Ты понимаешь, что здесь вчера ведьму убили? За какой Тьмой ты в одиночестве по лесам шастаешь?!

Глухо выругавшись, Джозеф стряхнул заклинание с руки, развеяв то по ветру, и подчеркнуто нехотя сделал шаг в сторону, увеличивая расстояние между нами до дозволенного минимума.

— А, я… я… о, Тьма! — И, выдохнув этот бессвязный поток звуков, впечатлительная девушка рухнула на колени, явно те о твердую землю отбив.

Я невольно скривилась, вообразив себе эти «приятные» ощущения, Парви же не отреагировала на свою боль никак. Она еще и голову смиренно опустила, словно…

И тут до меня дошло, что вовсе и не «словно». Тут реально король стоит.

Это что же, перед ним кланяться полагается?

Мы с Джозефом в этот момент явно думали в одном направлении, потому как он выразительно скосил на меня взгляд.

— Даже не надейся, — непримиримо отрезала я, скрещивая руки на груди.

— В деле с тобой глупо надеяться хоть на что-то! — Ехидно обрадовали меня.

— Ну, ты можешь надеяться на то, что двери моего дома всегда будут открыты, — протянула я с улыбкой, а когда лицо короля только-только начало светлеть, я едко добавила: — чтобы ты мог беспрепятственно выйти.

Ах, как мы сразу окаменели! Брови низко опустили, на меня направили поистине убийственный взгляд, зубы сжали так, что на щеках желваки проступили!

— Парв, пошли, — велела я.

Ну, а когда ты черная потомственная ведьма, то нужно быть готовой к тому, что тебя будут бояться даже сильнее, чем самого короля. В общем, неловко поднявшись, Парви подняла с земли бумажный пакет, который я почему-то раньше не заметила, прижала тот к груди и, опасливо поглядывая на так ничего ей и не сказавшего короля, обогнула того по дуге, не пересекая магической ленты, и первой поспешила в сторону моего дома.

Я бы тоже с радостью ушла, но тут Джозеф задумчиво, вроде как ни к кому и не обращаясь, протянул:

— Есть легенда об одной черной ведьме.

Как бы мне ни хотелось уйти, я остановилась у ленты, не успев выйти за ее пределы, медленно обернулась и вопросительно посмотрела на короля.

Удовлетворившись моим вниманием, он благосклонно кивнул и продолжил светским тоном:

— Однажды боевой маг влюбился в черную ведьму. Он ей взводы умертвий под окна, а она внимания не обращает. Он ее имя на ночном небе из звезд выложил, а она только хмыкнула и отвернулась. Он цветами ее порог устилал, в любви признавался, клялся положить к ее ногам весь мир. Знаешь, что она ответила?

Я знала о характере черных ведьм, так что могла предположить, что ответ был грубым, в котором мага, скорее всего, просто послали.

Но я ошиблась.

— «Мне не нужен весь мир, а тебе не нужна я, чтобы его заполучить». Одна фраза, Малика. Всего одна фраза. — Король стоял в десяти шагах и смотрел на меня с такой бесконечной грустью, что в какой-то миг мне показалось, что на душе стало физически больно от его взгляда. — Через два месяца боевой маг стал правителем небольшого окраинного городка. Через полгода заполучил пост управляющего всем югом. Через год надел на себя корону короля.

Джозеф замолчал ненадолго, позволяя мне осмыслить сказанное им.

— Весь этот год с ним была одна лишь фраза его любимой. Всего одна фраза заставила простого боевого мага стать королем.

Что-то у меня такое нехорошее чувство, что эту историю мне не просто так рассказывают, а с каким-то умыслом, даже намеком. Не впечатлившись, поинтересовалась:

— А что случилось с ведьмой?

Ну просто действительно очень интересно было, она, как я поняла, одна из действующих лиц во всей этой легенде.

Король посмотрел на меня как-то очень странно и просто, но в тот же миг с еще более явным намеком ответил:

— Через два года она ответила магу взаимностью. И тогда он стал императором.

А император у нас был всего один! У меня откровенные проблемы с историей, да это и не афишируется в последнее время, но я точно знаю, что женой нашего единственного императора, объединившего более десяти свободных островных племен и пять раздельных стран в одно единое государство, была ведьма! Черная ведьма!

На все это изрядно потрясенная я могла сказать лишь одно:

— А ты ведьм взял и запретил.

На мой укоризненный взгляд, ровно как и на фразу, его величество отреагировал странной, немного грустной и полной подчеркнутого терпения усмешкой.

— Мы можем это исправить, — прозвучало с намеком.

А я не из тех, кто с радостью берет на себя ответственность за чужую глупость, вот и сейчас поспешила отказаться от сомнительного удовольствия, вскинув руки и попятившись назад.

— Ты эту кашу заварил, ты ее и ешь. — Отрезала непримиримо.

И, развернувшись, перешагнула через ленту и спокойно себе пошла домой.

На прилетевшее в спину:

— Я бы на твоем месте этой девушке не доверял.

Ответила безразличным:

— Я никому не доверяю.

И даже не соврала ни словом.

* * *

— Я так испугалась, когда поползли эти слухи! — Уже в сотый раз повторяла излишне впечатлительная Парви.

С каждым разом ее искреннее волнение, перемешанное со страхом, становилось все сильнее и сильнее, хотя, казалось бы, девушка уже давно должна была выдохнуться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы с ней сидели в моей кухне и занимались тем, что пили чай с принесенными Парви булочками и блинчиками с вареньем. Чай не отличался разнообразием и уже в третий раз по кругу был мятным, но никто не жаловался.