Нулевой год - Константин Александрович Костин

там! Его не останавливали даже 14,5-миллиметровые пули крупнокалиберного пулемета! Молодцов, выругавшись, крутанул штурвал. Мне почудилось, что животное скользнуло куда-то в сторону, в этот же момент БТР подпрыгнул, а обрешетка дополнительных баков зазвенела от страшного удара хвоста ящера. Башня молниеносно развернулась, но пулемет молчал — противник находился слишком близко, в мертвой зоне.

— Жми! — приказал я Паше.

Отбросив автомат, я схватил РГ-6 и высунулся из люка. От резкого рывка я бы вылетел из машины, если бы кто-то не схватил меня за ноги. Чудовище, пролетев по инерции еще несколько метров, разворачивалось. Прицелившись, я разрядил барабан гранатомета, выпустив в ящера все шесть снарядов. Попал только три раза, что, с учетом тряски, было неплохим результатом. Долина содрогнулась от череды взрывов. Брызнула кровь. Животное, лишившиеся половины головы и целого куска в боку, уставилось на меня единственным уцелевшим глазом, последним усилием воли сделало рывок, но рухнуло замертво.

Взяв Калаша, я вышел из машины вместе с Белкиным и Родиным. Марина хотела пойти с нами, но я запретил.

И правильно сделал. Мы сделали всего несколько шагов, как черти бросились на нас с пронзительными криками. Загрохотал башенный пулемет. Затрещал автомат. Очередь скосила сразу троих всадников, опрокинув их на землю вместе с лошадьми. Еще два коня продолжили скачку без седоков. Но остальные наступали. К счастью, они почти не стреляли — весь их основной боезапас торчал из ящера.

Внезапно я почувствовал, что меня кто-то обхватил сзади. Земля ушла из-под ног и я полетел над пожарищем. Копыта поднимали с земли тучи пепла, сразу попавшего в глаза, рот и нос. Прочихавшись, я попытался дотянуться до кобуры с пистолетом, но мои руки были крепко притиснуты к бокам. Я слышал за спиной выстрелы, но даже не мог обернуться. Ветер свистел в ушах, сухая земля звенела под копытами моего похитителя. Я понимал, что медлить нельзя, и… и вовремя сообразил, что даже достав пистолет, я не смогу передернуть затвор.

Тогда я пошел другим путем. Подтянув к себе ногу, я выхватил из ножен на голенище кинжал и вогнал клинок в бок коню. Он пронзительно захрипел, встал на дыбы и кубарем покатился по земле, подминая под себя и меня, и седока. Мои кости захрустели. Я сильно ударился коленом, приложился к чему-то твердому виском. Словно метеорит я протаранил землю, подняв за собой след из облаков пепла. Нож выпал из руки и улетел в неизвестность.

Остановившись, я попробовал встать на ноги, но сразу упал — колено болело до жути. Левая рука не слушалась. Метрах в пяти от меня черт, скаля зубы и не спуская с меня своих желтых глаз, пытался выбраться из придавившего его коня. Не давая ему освободиться, я выдернул из кобуры пистолет, взвел затвор, уперев мушку в каблук ботинка, и пустил три пули в голову противника, отправляя чертенка в Ад.

БТР, в клубах пыли, приближался ко мне. Марина, высунувшись из люка, делала отчаянные жесты. Обернувшись, я увидел не меньше сотни всадников, приближавшихся ко мне с противоположной стороны. Против такой толпы пистолет бессилен…

— Почему она не стреляет? — как-то отрешенно, равнодушно, подумал я.

И сразу понял. Девушка боится задеть меня! Рухнув на землю, лицом к армии чертей, я выстрелил еще три раза, но все впустую — расстояние было слишком велико. И в этот момент заговорил пулемет, срезав разом десяток преследователей. Ошеломленные, заложив широкую дугу, они рассеялись по полю боя. Ко мне продолжал скакать только один, но я, подпустив его поближе, снял всадника, выпустив оставшиеся два патрона.

Бронетранспортер, скрипнув тормозами, остановился около меня. Боковой люк открылся и сильные руки кузнеца затащили меня внутрь. По броне защелкали стрелы. Одна из них залетела в открытый люк и впилась, вибрируя, в спинку сиденья. Пришлось снова пустить в ход башенные пулеметы. Только тогда уцелевшие черти пустились наутек. Поле боя осталось за нами.

— Нормально так тебя помяли, братуха, — покачал головой Дима.

— До свадьбы заживет, — прошипел я в ответ. — Потерь нет?

— Мише в руку попала стрела, — проинформировала меня Марина, осматривая мои раны. — Но ничего серьезного.

— А у меня?

— Кости целы, только…

Девушка, уперевшись мне в бок коленом, дернула руку, заставив громко закричать.

— …только плечо было вывихнуто, — закончила она.

Вернувшись к ящеру, мы снова вылезли из броневика, чтобы рассмотреть зверя и поверженных чертей. Черт! Эти черти в самом деле оказались чертовски похожи на чертей! Самым большим отличим, пожалуй, было отсутствие хвоста и копыт на ногах.

Но много общего у них было и с нами, с людьми. Эти существа даже носили некоторое подобие одежды — широкие пояса-юбки, сплетенные из растительных волокон, с большими карманами, в которых хранился всякий хлам — кости животных, камни, засушенные ягоды.

Завязался спор, как назвать чудовище. Вопрос, какое имя дать чертям и не поднимался — тут все и так было ясно. Марина с геологом настаивали на "Трехроге", а ее брат с кузнецом — на "Трироге". Как будто была такая большая разница! Воспользовавшись своей привилегией командира боевой машины и начальника экспедиции, я назвал зверя просто "Многорог".

— Это нечестно! — заявила девушка. — У нас такого варианта вообще не было!

— Будешь спорить — назову его "Многорог Грачева", — поставил я точку в дискуссии.

Мы связались по радио с дядей. Я рассказал ему о встрече с чертями. Сперва он не поверил, пришлось несколько раз повторить, что я не шучу. Поведал ему об открытии нефтяного месторождения. Полковник, в свою очередь, поделился новостями: медузы все чаще пролетают над нашей территорией, потеряли еще четыре человека. Ракеты сбили уже штук сто этих тварей. Я предупредил, что мы намерены двигаться дальше на запад. БТР был в отличном состоянии, солярки оставалось больше, чем три четверти, патронов тоже более, чем достаточно — кроме сегодняшнего дня мы не стреляли еще ни разу. Провианта — тоже три четверти. Пока мы проехали только шестьсот семьдесят километров.

Покинув поле брани, мы двинулись дальше. Вскоре нам встретилась еще одна река, которую мы назвали Урал. Она была значительно меньше Миасса, местами сужалась до пятидесяти метров. Однако переправиться через нее оказалось так же затруднительно — течение было очень стремительным, а берега — скалистыми.

Глава 11. Пленник

После всех приключений крайне не хотелось отпускать разведчика в поиске пригодного для переправы места. Но байк, в сравнении с бронетранспортером, кушал топлива что воробушек. Мы же ставили целью охватить как можно больший радиус, то есть соляра требовала бережного и экономного отношения.

Взвесив все "за"