Эммануэль. Римские каникулы - Эммануэль Арсан

– Отстаньте от меня! – протестует молодая женщина, пытаясь высвободиться.

Но молодой человек лишь усиливает хватку.

– Это единственный способ отыметь тебя в спокойной обстановке. Здесь нам никто не помешает.

– Это вы мешаете мне, – протестует Эммануэль. – Отпустите! Вы делаете мне больно. И потом, от вас несет вином.

– А ты бы хотела, чтобы я пах магнолией или жасмином? Поспеши, но не суетись.

Людовико хватает ее за талию и нагибает. Эммануэль не может противиться его грубой силе. Она кричит, прижатая к неровной поверхности земли, усыпанной камнями.

– В другой раз я сделаю это на перьевой перине, – иронизирует Людовико, – но сейчас тебе придется довольствоваться этим.

Эммануэль пытается перехитрить его.

– А может, мы правда пойдем на кровать?

– Сначала – здесь.

Одной рукой он опирается на нее всем своим весом, плотно прижав ее к земле, другой – достает свой член, впопыхах готовя его к атаке. Коленом он раздвигает ноги Эммануэль в стороны. Она слышит лишь слабое эхо голосов, доносящихся из конюшен. Она могла бы закричать еще сильнее, но опасается, что Людовико изобьет ее.

– Хотите, чтобы я вам помогла? – предлагает она тихим голосом, несмотря на охвативший ее страх.

Молодой человек ругается, продолжая манипулировать своим членом, правда – без особого успеха. Без сомнения, он явно переоценил свою мужскую силу после такого количества выпитого. Так что он в конце концов принимает предложение Эммануэль. Он вытягивается рядом и дает себя поласкать.

Он подталкивает ее голову к своему вялому члену. Борясь с отвращением, Эммануэль, потянув за влажную кожу, оголяет ему крайнюю плоть. Она выполняет эту задачу мастерски, но при этом сосредотачивает свое внимание на руках Людовико, обхватывающих ее плечи. Когда член начинает пульсировать, она замечает, что давление мужских рук ослабевает.

– Я хочу поцеловать его, – тихо говорит она, и естественным жестом, не вызывающим подозрения у Людовико, высвобождается из его хватки, становясь между его ног на колени и продолжая активно ласкать член.

– Как он прекрасен! – говорит она, изображая ложное восхищение. – Подожди.

Она берет его мошонку, оттягивая кожу. Теперь член охвачен эрекцией… Эммануэль медленно проводит рукой по волосам, покрывающим пах мужчины. Потом она сжимает кулак и наносит сильный удар в основание яичек. Мужчина вскрикивает от боли, а она выпрямляется и бежит в сторону конюшни. Но за спиной она слышит звук шагов и проклятия Людовико. Расстояние, которое по-прежнему отделяет ее от спасения, кажется непреодолимым.

– Сильвана! – отчаянно кричит она.

Она едва не падает, с трудом сохранив равновесие. Но Людовико уже находится прямо за ней. Его рука хватает ее, отпускает, снова хватает. Он все еще в нескольких шагах от Эммануэль, а затем он стискивает ее и забрасывает себе на плечи, словно ягненка.

Она яростно дергает его за волосы, продолжая звать Сильвану. Но, словно не чувствуя боли, Людовико плотно прижимает ее к себе и бежит в темноту, к ручью.

Там он останавливается и бросает ее на мягкую землю. Он хотел было ударить ее ногой, но потом передумал.

– Я бы порвал тебя на куски, если бы тебе не надо было возвращаться в замок… Ты можешь донести на меня… Но я сделаю с тобой такое, что никто в это не поверит…

Одной рукой он срывает с Эммануэль платье и бросает его в грязь, превращая в перепачканную тряпку. Теперь Эммануэль абсолютно голая. Людовико переворачивает ее на живот: волосы молодой женщины теперь тоже испачканы землей. Он скручивает ей руки, связывает запястья. Затем, сняв ремень, он оборачивает его вокруг левой ноги Эммануэль, застегивает пряжку и крепко привязывает к стволу дуба.

Эммануэль кричит, но постепенно силы оставляют ее. Лицо ее прижато к земле, которая забилась в ее рот и нос, так что она с трудом дышит. Она испытывает поочередно страх, гнев и унижение. Что же, никто так и не придет освободить ее?

Людовико с яростью разводит ей ноги. «Я причиню тебе больше вреда, чем ты мне, сука…» Он что-то ищет среди ежевики, поднимает ветку, потом отбрасывает ее. «Нет. Нужна побольше. Побольше…» Эммануэль с ужасом понимает, что он ищет кусок дерева, чтобы вонзить его в нее. Она снова кричит, но понимает, что никто ее не услышит.

– На помощь! – кричит она во всю глотку, крутясь так, что ее конечности начинают ныть от боли. Потом она слышит проклятие, и тело Людовико обрушивается на нее.

Ее глаза опухли от слез, но она умудряется повернуть голову: Людовико отправлен в нокаут чьей-то сильной рукой. Эммануэль угадывает в ночи силуэт мужчины в белой рубашке, который хватает Людовико за горло, приподнимает его, наносит ему второй удар, от которого у того изо рта брызжет кровь. Потом он ногами сталкивает его в водный поток. Эммануэль узнает Ореста, который наклоняется к ней, разрывает путы, поднимает ее и несет на руках. Рыдая, Эммануэль дрожит от холода и страха.

– Не бойтесь, мадам, – говорит ее спаситель. – Все кончено… Не надо плакать.

Эммануэль цепляется за его шею.

– Не несите меня в помещение. Я не хочу, чтобы меня видели в таком виде.

– Конечно.

Орест идет на поляну, в конце которой выделяется белое пятно небольшого дома. Через окно, сквозь трещины в ставнях, в помещение проникает свет. Дверь открыта, и Орест толкает ее коленом. Огонь весело горит в кирпичном камине. Рядом с огнем стоит плетеное кресло, в которое Орест деликатно опускает молодую женщину. Потом он смущенно смотрит вокруг, ища, чем бы ее прикрыть.

– Я не смогу справиться один, – бормочет он.

Он идет к двери, выходит на порог и дважды свистит. Потом он с улыбкой обращается к Эммануэль:

– Гиза позаботится обо всем… А пока мы ее ждем, согрейтесь. О, чуть не забыл…

Достав из старинного буфета бутылку и стакан, он щедро наливает какую-то золотистую жидкость.

– Это поможет вам прийти в себя. Мы сами делаем этот напиток из разных трав. Это рецепт монахов!

Беря стакан, Эммануэль замечает, что пальцы молодого человека испачканы кровью. Она ставит стакан на очаг, привлекает к себе Ореста и целует его – сначала нежно в губы, а потом, когда они приоткрываются, она находит его язык с маслянистым привкусом. Ей кажется, что она пьет из фонтана. Ее язык проходит по всему рту Ореста, и поцелуй становится более глубоким. Этим поцелуем Эммануэль выражает благодарность своему спасителю. С этим поцелуем к ней возвращается сила и жизнерадостность. Она снова счастлива.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна, или мне стоит вернуться попозже?

Смущенный Орест быстро поднимает кудрявую голову.

– О, Гиза… Мадам стала жертвой нехорошего происшествия…

– Вместе с тобой, естественно!

Эммануэль, сияя, тянет руки к молодой крестьянке, которая, уперев кулаки в бока, выглядит немного раздраженной.