Сеть - Павел Астахов

Снаружи слышались оживленные голоса соседской семьи, которая, пользуясь прекрасной погодой в бабье лето, загружала свой автомобиль для поездки на дачу. Мимо, отчаянно трезвоня, промчались подростки на велосипедах.

Роман убрал со лба слипшиеся, давно немытые волосы и отодвинул занавеску. С непривычки зажмурился, когда солнечный луч коснулся его бледного, осунувшегося лица.

Из подъезда, возбужденно галдя, вышли несколько ребят, и все они были с рюкзаками. Один нес в руках мангал, другой – гитару и пакет с углем, девушка держала бадминтонные ракетки. У ее ног, крутя носом и тявкая, топтался серый шарпей.

Смеясь и подшучивая, компания двинулась к автобусной остановке. Глядя на залитый солнцем двор, Роман неожиданно испытал глухое раздражение. Даже не раздражение, а злобу, едкую, выжигающую нутро, словно щелочь.

«Ну и хрен со всем этим!» – подумал он, отстраняясь от окна. Занавеска, перепачканная засохшими пятнами мороженого, колыхнулась, впуская в комнату тоненький луч солнца, но парень торопливо задвинул ее обратно.

«Ты уже боишься дневного света», – хихикнул внутренний голос.

Роман огляделся. С тех пор как у него в комнате побывали внуки Вадима Сергеевича, он и пальцем не пошевелил, чтобы навести порядок. Пару раз внутрь заглядывала мама, но он не разрешал ей пройти дальше порога. Он перестал умываться и уже забыл, когда последний раз принимал душ. Комната тоже давно не проветривалась, отчего внутри все отчетливее ощущался затхлый запах, но юноша не чувствовал его – он быстро привык к новому образу жизни. И хотя каникулы давно закончились, а учеба в школе шла полным ходом, Роман пропустил уже три дня. Маме он просто буркнул, что у него плохое самочувствие, и она больше не приставала к нему. Она лишь посоветовала обратиться к врачу при ухудшении состояния, причем во время этой «ценной» рекомендации ей кто-то позвонил по телефону, и она вообще отвернулась от сына.

За эти три дня у него было всего два маршрута – в туалет и на кухню. Он ставил в микроволновку тарелку с едой и, когда та разогревалась, спешил в комнату.

Он спешил к компьютеру, который теперь работал круглые сутки. Сообщество «Забытые Богом» стало для него второй семьей. Едва ли парень отдавал себе отчет, что этот сайт, на котором он теперь торчал чуть ли не круглосуточно, постепенно вытеснил из его жизни все остальное.

На форуме кипел жаркий спор. Некто под ником Капкан настойчиво спрашивал совета, какие лучше использовать таблетки, чтобы «выплыть наверх».

«На прошлой нидели спер у матири две упаковки, – писал этот грамотей. – Меня вырвала, но не павезло. Старший брат пришол раньше времини и откочал. Сволоч».

Участник группы Живучий тут же включился в беседу, порекомендовав Капкану старый как мир способ:

«Чувак, запомни. Нет ничего лучше бритвы и теплой ванной. Включи себе самый любимый музон, и тогда стопудово доплывешь до поверхности…»

При этом Живучий предупреждал, что разрезы должны быть на обеих руках.

К разговору присоединилась Хельга.

«Ты сам-то пробовал, Живучий?» – поинтересовалась она.

«Конечно, – хладнокровно отвечал тот. – Поэтому у меня и кликуха такая. Мне не повезло. Щеколда была слабая на дверях. Отец, наверное, что-то понял и вышиб дверь. А я уже отключился почти. Вытащили меня с того света. Но я не парюсь и каждый вечер смотрю в окно. Когда-нибудь глубокой ночью я встану на подоконник и… 15-й этаж. Гарантия – 100 %».

После этой фразы внезапно появилось сообщение от Мэлори. Оно было коротким, в виде ссылки. Пройдя по ней, Роман попал на статью о том, как какой-то подросток, сорвавшись с 17-го этажа, упал на крышу автомобиля и при этом остался жив.

«К слову, никогда не озадачивались, почему дети чаще всего выживали после падения с высоты?» – спросила Мэлори спустя несколько минут. И тут же дала ответ на собственный вопрос:

«Дети не знают, что такое смерть. Для них падение – всего лишь новые ощущения. Их сознание не готово к тому, что, вероятно, через пять секунд их тело превратится в лепешку из крови и костей. Поэтому их физическое и духовное тела расслаблены. Пьяных это, кстати, тоже касается. Вспомните, что алкаши, выпавшие с огромной высоты, часто остаются живы… А вот трезвый и взрослый знает, что его ждет там, внизу. Поэтому он напряжен до предела и нередко умирает еще в ходе падения, от разрыва сердца…»

«Твои предложения, Мэлори?» – задал вопрос Капкан.

«Ты хочешь моего совета? Если говорить о высоте, заберись на 22-этажку. Даже если упадешь на машину, от тебя мало чего останется. А предварительно надень на шею петлю из проволоки. Только проволока должна быть длинной».

«Зачем?» – спросила Хельга.

«Чтобы башка с телом распрощалась», – ответил Живучий вместо Мэлори. После этого он выложил на форум картинки утонувшей женщины, но Роман не стал их смотреть. Он не видел ничего привлекательного в фотографиях распухшего трупа.

Он зашел на страницу Кельта. Судя по часам, цифры которых неумолимо приближались к нулю, парню оставалось совсем немного. В восемь вечера эти часы остановятся.

Кап!

Роман жадно прильнул к запыленному экрану. Мэлори!

«Как дела?»

«Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее», – написал в ответ Роман.

«Не нужно ничего бояться. Все страхи придумали мы сами. Согласен?»

«Вполне».

«Где твои предки?»

Роман сдвинул брови. Он не хотел сейчас обсуждать с Мэлори свою мать и тем более отчима, этого толстого борова.

«Вроде дома еще. Они обычно уезжают к друзьям на дачу в выходные», – с неохотой написал он.

«Я часто вспоминаю твои слова об отчиме. Мне кажется, я бы на твоем месте не стерпела такого отношения», – сообщила Мэлори.

Юноша заерзал на стуле, затем написал ответ:

«Иногда я тоже себя не контролирую. И каждый раз держать себя в руках все сложнее».

«У тебя не возникало мысли раз и навсегда покончить с этим?»

«Возникало, и не раз. Знаешь… – Роман задумался, про себя решая, стоит ли посвящать Мэлори в свои самые сокровенные мысли. – Мне вчера приснилось, что я его убил».

«Тебе было страшно?»

«Нет. Кажется, я смеялся. Я себя чувствовал как преступник, который вышел на свободу! Я был свободен. Понимаешь?»

В коридоре хлопнула дверь.

– Ну вот. Я наконец-то остался один, – вслух сказал он.

Где-то в глубине души его возмутил тот факт, что мать даже не предупредила его об уходе, но, принимая во внимание события последних дней, было бы наивно этому удивляться.

Разрыв между ним и матерью стал необратимым.

«Какой, на фиг, разрыв, – с холодным равнодушием подумал Роман. – У нас никогда не было теплых отношений. Я ей не нужен. И мне она не нужна. Она мне больше никто. Незнакомая тетка, которую больше заботит новая тушь для ресниц, чем собственный сын. У нас даже фамилии разные. Видите ли, потому что отчим настоял, чтобы она взяла его фамилию… Пошли они все!»