Подводная лодка (The Boat) - Лотар-Гюнтер Букхайм
Шрифт:
Интервал:
Сменившиеся с вахты быстро проглотили горячий кофе, вычистили бинокли и уложили их на места.
«Ну», — осведомился у меня Крихбаум, «все еще чувствуете радость?»
Старшина Вихманн прошел в корму, мичман и двое впередсмотрящих в нос лодки.
Неожиданное столпотворение в центральном посту: собиралась заступить новая вахта в машинное отделение. Я узнал машиниста Арио и электрика Цорнера.
В старшинской кают-компании Вихманн расположился с комфортом и шумно жевал.
Я взобрался на свою койку. Было слышно, как о борта бились волны, совсем близко к моей голове. Раздражающий рев, который поднимался и стихал, иногда превращаясь в резкое шипение.
Дверь на камбуз отворилась, и появились Кляйншмидт и Радемахер, громко ругаясь: «Оставь что-нибудь для нас, толстяк. Ты только посмотри на себя — все время набиваешь свое пузо».
«Сам набивай свое пузо».
Глядя из-за края своей занавески, я увидел Вихманна, открыто чесавшего свою промежность. Он даже приподнялся, чтобы облегчить доступ туда.
«Оставь себя в покое, приятель», — язвительно заметил Радемахер. «Здесь некого трахать».
Вихманн повернулся к нему. «Утихни, или я засуну это тебе в глотку».
Обмен любезностями похоже разбудил что-то в памяти Кляйншмидта. Он захихикал столь бесцеремонно, что все обратили свои взоры в его направлении.
«Это напомнило мне кое-что, что я видел в парижском бистро», — сказал он. «Я сидел там сам по себе, а напротив меня был негр со шлюхой, которая теребила его штуку под столом. Да вы знаете, какие они там, в Париже — свободные и раскрепощенные».
Радемахер утвердительно кивнул с видом знатока.
«В конце концов негр стал пыхтеть и закатывать глаза. Верно, сказал я сам себе, давай посмотрим. Я отодвинул кресло назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как негр кончил — все мои башмаки обрызгал!»
«Да ты шутишь!» — произнес Вихманн.
«И что же ты сделал?» — заинтересованно спросил Радемахер.
«Я? Схватил свою тарелку с луковым супом и вылил её негру на эту штуку. Слышали бы вы, как он завопил! Они удрали с быстротой молнии, эти двое».
Радемахер все еще изумлялся. «Боже милостивый, и чего только не услышишь…»
Вихманн, до которого наконец дошел смысл истории, откинулся назад и покачал головой.
«Французы — грязные свиньи, больше ничего не скажешь».
Протестующее фырканье донеслось с койки гардемарина, но трое товарищей по столу не обратили на него никакого внимания.
Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем молчание наконец воцарилось в старшинской.
***
Новый матрос центрального поста подавал мало надежд и уже заслужил несколько порицаний от своего старшины.
Большинство из команды были настроены против него, потому что он посвящал свое свободное время брошюрам в черных обложках, вместо того, чтобы резвиться с остальными шутами из носового отсека. Казалось, он полностью изолировал себя своими лицемерными манерами, и его случайные высказывания в самовосхвалении встречали отпор в виде «Отвали, Викарий!» или «Иди, найди другого лодыря и присосись к нему».
Арио проявлял особенную неприязнь к новому матросу.
«Он и его чертово важничанье! Влиться в общую работу и не портить строй, вот все что ему надо делать».
Однажды, когда я был в носовом отсеке, я узнал от Арио, что брат старшего торпедиста Хакера был в тюрьме. Ему было двадцать два года, лишь на год больше, чем Хакеру. Очевидно, он отомстил вредному соседу, опилив пять его фруктовых деревьев.
Арио выразил это следующим образом: «Сделаешь дереву обрезание таким образом, и ему конец».
Я приподнял брови: «Наверняка в тюрьму за это не посылают?»
«Сейчас посылают. Это называется «нанесение ущерба пищевой свободе германской нации» — саботаж, попросту говоря».
Матрос 2-го класса Швалле, который выслушал мнение Арио, сболтнул: «Господи, да он же себе хорошо сделал».
«Что ты имеешь в виду?»
«Ну, с ним там ничего не случится, ведь так? Я имел в виду, что он в полной безопасности».
Арио нашелся с ответом: «С какой стороны посмотреть!»
Швалле был невозмутим. Он спокойно сделал большой глоток фруктового сока из фарфоровой кружки в виде черепа.
Такую громоздкую вещь на борт подлодки притащить — надо быть не в своем уме, подумал я.
***
Корабельный журнал описывал наши первые два дня следующим образом:
Суббота 08:00 Вышли в море
16:30 Погружение для дифферентовки
18:00 Пробное глубоководное погружение
Воскресенье 07:46 Воздушная тревога.
Глубинное погружение для уклонения
10:55 Воздушная тревога
15:44 Воздушная тревога
16:05 Легли на курс в зону патрулирования
***
«У тебя глаза до сих пор, как у кролика-альбиноса», — посмеялся надо мной Стармех на следующий день, наш третий день в море.
«Ничего удивительного. Последние несколько дней были весьма лихорадочными».
«Для некоторых больше, чем для остальных. Я догадываюсь, что ты ходил на ту попойку в кафе «Помпадур». В ночь перед тем, как Томсен выдал свой номер, не так ли?»
«Это верно. Ты кое-что упустил. То, как он пролетел через то зеркальное окно…»
«Кто это отчудил?»
«Шолле», — сказал я. «Ты знаешь, кого я имею в виду — инженер-кораблестроитель, который думает, что он столь важен для удачного исхода войны. Он начал с того, что вошел, приплясывая и угостил выпивкой всех присутствовавших. Парни на этой стадии были еще довольно вежливы к нему. Господин Шолле должно быть пропустил парочку стаканов до этого — он был очень оживлен. Никто не мог его удержать».
Я мысленно увидел снова дородную фигуру, шатавшуюся то туда, то сюда, и его щеки хомяка с пивной пеной вокруг рта. «Фантастика», пофыркивал он со смехом, «просто фантастика, эти ваши изумительные успехи! От английских парней щепки летят во все стороны. Да, сэр!» Я увидел вокруг пренебрежительные лица, но Шолле был с головой увлечен собственной риторикой. «Выпрямить спины, поставить вероломный Альбион на колени — да, сэр! Парни в синем могут положиться на нас — последняя капля крови за Фатерланд — братья по оружию…»
«Это был тяжелый случай словесного поноса», — рассказывал я Стармеху. «Цитаты из каждой пропагандистской статьи, которые когда-либо были прочитаны: в крови, но несгибаемый, смело смотреть навстречу опасности, совместно приложить великие усилия, и т. д. Он очевидно включал и себя в круг этих героев — причем себя в первую очередь и прежде всего.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!