Однажды в лифте - Анна Шнайдер

— Отстань! — пробурчала, отворачивая голову, а он уже пытался расстегнуть её куртку и стаскивал с себя свою. Но делать это одновременно получалось плоховато. — Я не хочу!

— Не обманывай, — смеялся он, целуя Аню в щёку. Ну, раз голову отвернула… — Хочешь. И в конце концов, должен же я исправить прошлый раз?

— Это как ты его исправлять собираешься?!

— Увидишь.

Куртка всё-таки была снята, и Андрей начал задирать Ане свитер, но она не далась. Перехватила его руки и спросила:

— Что это за герла к тебе приходила?

— Герла? — он поднял брови.

— Угу. Блондинка эта, девочка с обложки.

— А-а-а! — Андрей уже умудрился забыть о существовании Кати. Впрочем, неудивительно — рядом же была Аня. — Жена бывшая.

Мармышка застыла, будто громом поражённая, и он всё-таки смог задрать свитер. Спустил вниз тонкую ткань бюстгальтера и, секунду полюбовавшись на открывшийся вид, наклонился и начал целовать маленькие, как вишенки, соски.

— С ума сошёл! — возмутилась Аня, но секундой спустя, когда Андрей прикусил один сосок, застонала. — Ненормальный… Да погоди ты! Чего бывшая-то хотела?

А всё-таки мармышка ревнует. Хорошо как!

— Глупости всякие предлагала, — фыркнул Андрей, отрываясь на секунду от своего увлекательного занятия. — Думаю, что в стиле этого твоего… которому я наподдал.

— Он тебе тоже наподдал.

— Это издержки.

Андрей вновь наклонился и провёл языком по нежной плоти, одновременно с этим запуская обе ладони Ане в джинсы.

— Да что ты привязался! — возмутилась она, но получилось это у неё как-то не совсем искренне. — Пусти!

Андрей побаивался предлагать Ане переместиться в комнату, поэтому попросту, подсадив её на высокий столик, стоявший у него в прихожей, принялся стягивать джинсы.

— Ну почему ты всё время!.. — буркнула она, ударяя его ладонью по плечу. — Ну почему нельзя нормально, по-человечески…

— По-человечески скучно.

Он всё-таки снял с неё джинсы, колготки и трусики, отбросил их в сторону и, сев на корточки, поцеловал. Аня всхлипнула… и раздвинула ноги шире.

Отличное приглашение…

***

Анна

Я сошла с ума. Точно, я свихнулась. И вот вроде бы надо сказать себе, что действия Андрея сейчас не слишком-то отличаются от вчерашних действий Олега… Но на самом деле — отличаются, и ещё как. В первую очередь отличие — в моей реакции. Олега я не хотела. Андрея — хочу, но… Да пошло оно к чёрту, это «но»! В конце концов, я свободная женщина, он тоже в разводе! Хотя мне совершенно не понятно, как он может заниматься сексом со мной после своей герлы. Это как после куклы Барби переходить на игры с матрёшками.

Конечно, спрашивать Андрея об этом я не стала. Да он и не смог бы мне ответить — его рот был занят. Очень занят…

Я только стонала, прижимая к себе его голову и ощущая, как горячий и влажный язык ласкает меня, проникает внутрь и двигается, двигается, двигается…

— Блин, ты просто бог секса…

— Это ещё не секс, — прошептал Андрей. — Это так, разминка. Нравится?

Язык сменил палец.

— Издеваешься…

— Разве это похоже на издевательство?

К первому пальцу присоединился второй, и ощущения стали ещё наполненнее, ещё острее. А движения Андрея — резче, непримиримее.

— Очень похоже…

— Да-а-а? А так?

Андрей встал с корточек и, кажется, начал стягивать с себя джинсы. Я услышала звон расстёгиваемой пряжки ремня, тихий шорох упавшей ткани, а затем на смену языку пришло кое-что другое…

Сам он при этом смотрел мне в глаза, и взгляд его был полон глубокой страсти.

— И так тоже… Настоящее издевательство… — Я придвинулась ближе. — М-м-м…

Андрей усмехнулся и вошёл в меня полностью. И не успела я охнуть от острого и яркого ощущения наполненности, как он вновь вышел.

— Ну я же говорю — издевательство!

— Я не хочу торопиться, — прошептал Андрей, целуя меня в губы. Так жарко и сладко! — В прошлый раз я был слишком… А-а-а, чёрт…

И вновь — наполненность. А потом опустошение. И ещё раз. И ещё…

С каждым его движением я охала, стонала или всхлипывала. Мне казалось, что вокруг взрываются звёзды, создавая сверхновые, а в жилах вместо крови течёт чистый огонь, и губам было сладко, внутри — жарко, а в груди росло и ширилось что-то новое, неизведанное и настоящее.

И только когда я выгнулась и задрожала, ощутив, как напряжение покидает тело, и Андрей прижал меня к себе крепче, а затем задрожал и сам… только тут я вспомнила, что про презерватив-то мы и забыли.

Катастрофа…

Андрей

Первым, что он услышал от Ани, как только сладкий дурман сошёл, было:

— Ёпсель мопсель!

— А? — пробормотал Андрей, прижимая её к себе. — Что?..

— Мы идиоты! — простонала мармышка и потёрла щёки ладонями. — Хотя… нет! Идиот — ты!

— Это ещё почему? — удивился он, вышел из Ани и… сразу всё понял. — Твою ж…

— Вот-вот! — она кивнула и насупилась. — Я же говорю — идиот! Если уж собирался потрахаться, хоть резинкой бы запасся!

— Я не собирался! — возмутился Андрей. — Это так… экспромт.

— Ну да, конечно. К тебе, вон, какие герлы ходят.

— Герлы?.. А, ты про Катю…

— Угу, — мармышка насупилась ещё больше. — Или, скажешь, она чай приходила пить? Да она вообще, честно говоря, смахивает… на работницу улицы красных фонарей.

Андрей промолчал. Он был ещё не готов рассказывать Ане про то, что Катя, если уж отбросить всякие уточняющие и смягчающие обстоятельства, она и есть.

— Не скажу. Но твой муженёк тоже не чай пить приходил.

— Он и ушёл не совсем на своих двоих! — хмыкнула мармышка. — А эта твоя ш… ш-ш-ш-герла сама ушла, сверкая стройными ножками.

— Да не ревнуй ты!

— Я не ревную, — возразила Аня, закусив губу, и когда он улыбнулся, выпалила: — В конце концов, я её не била, а вот ты Олега — очень даже!

— Я за дело бил. А Катю тебе бить особо не за что.

— Особо? — она прищурилась. — Или всё-таки есть за что?

— Не за что. Соблазнительница из неё не очень.

— Да? — мармышка, кажется, удивилась. — А мне показалось… Красивая.

— Не особо. Да ну её нафиг, Аня! Лучше скажи, чего теперь делать-то?

— В смысле? С чем делать?

— Ну… с этим.