Арест - Валерия Ангелос

Наши отношения казались развлечением. Острой и опасной забавой, которая щекотала нервы и вгоняла в ужас. Пока мы были вместе и одержимо трахались, я мало думала о природе своих чувств. Признавала, что влюбляюсь, погружаюсь в зыбкий омут, но до последнего отказывалась осознавать всю силу собственных эмоций. Я действительно полюбила Адама.

Муж стал моим миром. И только утратив его, я смогла оценить всю серьезность и боль потери.

Я жалела, что так и не родила ребенка. Будь у меня дитя от этого мужчины, возник бы и смысл двигаться дальше. Я надеялась на чудо, глупо и наивно верила, будто происшедшее является фрагментом хитрого плана. Однажды Адам вернется, возникнет на пороге и сообщит мне, будто это все была тайная операция, секретная программа, лишь бы заманить преступника в ловушку.

Льюис побеждает на выборах. Танна судят не только за последний заказ, но и за ворох старых дел, цепочка всплывает неожиданно и громко бьет по общественности.

Я постепенно выкарабкиваюсь из ямы, возвращаюсь в офис, стараюсь больше заниматься проектами фонда. Работа отвлекает. Боль притупляется. Ночами продолжаю рыдать в пустой кровати. Зато днем надеваю маску ледяного спокойствия.

Проходит год — и я правительство организовывает выставку в честь Адама, оказывают ему особое почтение, выделяют для этих целей Овальный кабинет.

Сам президент готов уйти, уступить помещение на месяц.

Я принимаю там активное участие. В последний день задерживаюсь. Все фото уже убраны со стен, все портреты также вынесены в другое место.

Вспоминаю слова Адама. Наглые, самоуверенные.

Трахну тебя в Овальном кабинете.

Что же, в какой-то мере он исполняет свое обещание. Прикрываю глаза, воспоминания моментально обжигают, проносятся безумным вихрем. Никогда у меня не будет другого мужчины. Только он. Последний на пути, остальные лишь призрачные тени.

Ладно, хватит предаваться страданиям. Пора уходить. Поворачиваюсь, чтобы погасить свет перед уходом и вижу, как в комнату заходит полицейский, фуражка надвинута на лоб, лицо нельзя рассмотреть.

Мужчина запирает дверь на ключ.

Стоп. Что происходит?

Его фигура. То, как он двигается. Все кажется, настолько знакомым.

Мираж. Иллюзия. Гребаная иллюзия и точка.

Я отступаю и упираюсь в край стола. Он надвигается, точно голодный хищник. Тяжелая аура накрывает с головой, обрушивается на плечи, вдавливает в пол.

— Кто вы? — бормочу сдавленно, начинаю задыхаться. — Кто?

Полицейская фуражка отправляется на пол. Холодный блеск голубых глаз ослепляет, хищная улыбка пробуждает нервный трепет.

— Я тот, кто всегда держит обещания, — хриплый голос окончательно добивает меня.

Открываю рот. Очень хочу завопить, позвать на помощь. Однако из горла не вырывается ни единого звука. Цепенею изнутри, покрываюсь льдом, сотрясаюсь от гремучей смеси ужаса и возбуждения.

Адам? Нет, нет. Это не может быть он.

Мужчина приближается вплотную, окутывает до жути знакомым ароматом опасности, подавляет, заставляя разум отключиться напрочь. Чужие губы требовательно впиваются в мои пораженно распахнутые уста, плавят волю, отбирают последние остатки контроля. Воздух перекрыт. Властные пальцы скользят по плечам, опускаются ниже к груди, жадно забираются под ткань платья, вырез трещит по швам, углубляется до неприличия. Звук разрываемой материи слегка отрезвляет.

— Адам, — выпаливаю прямо в алчный рот, отбирающий мой кислород, бью кулаками по мощной груди. — Ах ты ублюдок!

Гнев затапливает изнутри. Осознание реальности обжигает, опаляет кожу, заставляя дрожать от негодования.

— Скотина! — восклицаю, залепляю мужу звонкую пощечину. — Сволочь! Ненавижу тебя, ненавижу, да как ты мог, как ты только додумалась до такого кошмара! Урод. Отморозок. Ты чокнутый! Ненормальный! Ты… ты…

Он перехватывает мои запястья одной ладонью.

— Тебе идет эта роль, — произносит спокойно.

— Роль? Какая еще роль?

— Безутешная вдова, — следует вкрадчивый ответ, а после мужчина склоняется, проводит языком по моим губам. — Я видел тебя по телевизору. Трансляция из зала суда. Я смотрел на твои фото в газетах, наблюдал за каждым шагом. И знаешь что?

— Что? — переспрашиваю завороженно.

— Не прошло и дня, чтобы я не мечтал тебя оттрахать, — припечатывает. — Содрать твою скромную одежду, оголить роскошное тело и драть долгими часами, заставить тебя позабыть о верности покойному супругу.

— Придурок, — морщусь. — Больной гад.

Он вбивает колено между моими ногами, задирает платье до талии, входит вглубь жестким толчком. Задыхаюсь. Всхлипываю, шумно втягивая воздух.

— Быстро, — бормочу. — Слишком быстро.

— Я долго ждал, — ухмыляется, целует меня, прикусывая нижнюю губу до крови, продолжает вбиваться внутрь мощными рывками. — Прости.

— Это исторический момент, — роняю, чувствуя, как слезы срываются с ресниц и стекают по щекам. — Услышать, как ты вдруг просишь прощение.

— Нет, — собирает соль губами, действует неожиданно нежно, едва касается кожи, пробуждая внутри волну колючей дрожи. — Исторический момент — это наш трах в Овальном кабинете.

— Господин президент, — выдаю сквозь стон.

— Бери выше, — хмыкает Адам, вбиваясь глубже, заставляет меня выгибаться дугой, сотрясаться от сладостных и тягучих спазмов.

— Кто же ты? — спрашиваю, кончиком языка слизываю кровь, проступившую от его жестокого укуса. — Кто?

Адам усмехается и совершает особенно мощный толчок, принуждает подскочить на столешнице, достает до самой матки. Жаркие всполохи пробегают по моим бедрам, жидкое пламя наполняет низ живота.

Муж берет меня за горло. Его усмешка меркнет, а глаза становятся абсолютно холодными и безразличными. Вкрадчивый голос проникает под кожу.

— Если я расскажу правду, придется тебя убить.

Конец