Отель "У призрака" - Галина Черная

– Играете на два фронта? – понятливо кивнул я.

– А шо не так, шо не так, молодой чёрт? Бизнес, только бизнес и ничего, кроме бизнеса.

Он подал мне кружку с разбавленным до слабенькой желтизны чаем и, порывшись в ящике стола, достал отвёртку и кусачки. Надел на нос очки и попросил меня поднять руки.

– Таки ж приступим, сержант Брадзинский. Но за результат я не ручаюсь. Раньше такого не делал, сами понимаете, если рванёт, не судите строго…

– Тогда какого ангела вы меня заставили его примерить?!

– Ой, ну простите мой максимализм. И привычку делать свою работу хорошо, или я зря родился? Но вам всё равно нужно было сегодня взрывать ваш объект.

– Значит, вы это знали и не позвонили в полицию?

– Конечно нет! – отмахнулся он. – Я и так выбиваюсь из сил, работая на обе стороны. Что мне даст прямое предательство, кроме головной боли? Ни-че-го! Таки позвольте, я надкушу вот эти проводочки. Только я не вижу, это красные или синие? Я ведь дальтоник, подскажите старику.

– Ну хватит уже. – Я встал, отодвинув его руку с кусачками, поставил кружку на стол и вышел из подсобки в зал, где оставил свою куртку.

Я достал телефон из кармана, набрал шефа и обернулся к вышедшему следом портному.

– Мне нужны ваши журналы записей. Со всеми датами и именами. Когда, кому и сколько было выдано жилетов шмахида? И не вздумайте что-нибудь скрыть, я с вас глаз не спущу.

Изя Изряилевич тяжело вздохнул (ещё никогда не слышал, чтобы кто-то так тяжело вздыхал) и вытащил из-под стола один за другим несколько пыльных гроссбухов.

– Да, сержант? – откликнулся шеф. – Всё удалось?

– Можно даже сказать более чем. Провожу допрос и склоняю к сотрудничеству. Нет, не в этом смысле.

И я как можно короче рассказал ему всё, не забывая следить за Бронштейном, который листал гроссбухи, периодически выписывая оттуда что-то на отдельный листочек.

– Отлично! Берите его с собой и приезжайте на заброшенную кожевенную фабрику на окраине. Мы с Чмунком будем ждать вас там.

Всё правильно. Шеф выбрал место, где в случае взрыва никто из местных не пострадает. Мы не в счёт. Мы – те, кто должен защищать других. Поэтому нас не жалко.

– Вот, я вам сам всё выписал, печатными буквами, шоб ви не мучились с моим жутким почерком.

– Посмотрим. А вы собирайтесь, поедете со мной.

– Это шо, в благодарность за моё полное сотрудничество? Ви меня арестовываете?!

– Пока нет, но если не перестанете ломаться, то однозначно арестую.

Я быстро пробежался глазами по списку. Ни одно из этих имен мне не было известно. По крайней мере, на первый взгляд. Надо будет пробить по базе данных у Флевретти. Но всерьёз рассчитывать на что-то полезное не стоит. Они все могут быть уже мертвы. Особенно если тоже примеряли жилетик у Изи Изряилевича и вдруг передумали, решив просто его снять… Тащить с собой тома с учётными записями явно не стоило. У нас слишком мало времени, чтобы всё это прочитать.

Старый портной уныло накинул зимнее пальто и шарф. Я попытался надеть свою куртку, но она не лезла на раздутый пластитом жилет.

– А ви наденьте сверху лапсердак моего дедушки. Хранил на всякий случай, или я зря родился?! Таки вот, он был крупный чёрт. На вас будет даже свободно, и никто не успеет подумать, шо ви прячете под ним крайне опасный жилетик шмахида.

Под давлением обстоятельств я был вынужден отставить свою, почти новую, спортивную куртку в талию и принять щедрое предложение Бронштейна. Вид у меня в дедушкином лапсердаке был нелепый. Только бобровой шляпы и пейсов не хватало, а так хоть сейчас иди плясать в субботу и пить горькую до упада.

Сам портной, закрывая дверь, жаловался, что теперь террористы наверняка украдут его жену. Я выразил мнение о возможности её защиты по целевой государственной программе «Спрячь свидетеля и забудь, где он!».

– Ви не понимаете. Они же будут угрожать мне её вернуть! – пытался он воззвать к моей совести.

Ой зря-а… Я же поляцкий чёрт и на интеллигентские штучки не ведусь уже давным-давно. Пришлось хлебнуть в своё время. Поэтому я преспокойно сгрёб портного за шиворот и подтолкнул коленом вперёд. Изя Изряилевич без проблем вышел сквозь запертую дверь!

Всю дорогу он, не переставая, ныл, скулил, жаловался и пытался удрать. Хорошо, что машину мне удалось припарковать достаточно близко, за неработающим киоском с прессой. Я вытащил ключи, но открыть её не успел, потому что… в ту же секунду грохнул взрыв!

Нет, слава Люциферу на лысину, взорвалась не моя машина. Это был мусорный бак, буквально в пяти метрах от нас. Меня и Бронштейна отбросило назад ударной волной. Я сильно стукнулся головой об асфальт, успев услышать, как одновременно сработала сигнализация у всех машин на близлежащих улицах.

Когда я смог подняться на ноги (не с первой попытки, разумеется), то увидел, что старик-портной сидит в сторонке, потирая шишку на голове. Я быстро расстегнул дедушкино наследство. Уф, с жилетом шмахида всё было в порядке. Если он не взорвался, когда я упал, то, видимо, не взорвётся уже вообще.

– Таки я говорил вам, шо я лучший в этом деле. Пока ви не дёрнете за шнурок или не расстегнёте, ничего не будет, – приободрил меня портной, вставая на ноги.

Значит, с ним всё в порядке.

А вот у меня болела спина, и наверняка появилась пара солидных синяков на плечах, но сейчас не это было важным. Я огляделся: кажется, кроме нас, в проулке никого не было. Ни других пострадавших, ни какого-нибудь террориста, убегающего за угол с улюлюканьем.

Больше всего пострадала моя служебная машина. Вернее, наша, она у нас одна на весь участок. Но я привык её считать своей, потому что Чмунк ездил только на своём железном мустанге, как он называл велосипед, а Флевретти предпочитал ходить пешком. У нашего старого авто было разбито лобовое стекло, треснуло боковое, во многих местах вспузырилась краска, и вся крыша была чем-то исцарапана.

Посмотрев на асфальт, я с тихим ужасом понял чем…

– Ой вей, они таки начинили бомбу серебряными крестиками, или я зря родился? Зачем ви заставили меня сотрудничать с полицией?! О моя бедная вдова, мои бедные несчастные дети, моя осиротевшая родня… – запричитал чёрт с пейсами, разглядывая крестики с явно меркантильным интересом. Похоже, бедолага не совсем понимал, насколько всё серьёзно…

Мало кто в нашем мире рискует иметь дело с серебром, не говоря уже о крестах. Раны, нанесённые такими крестиками, не заживают. Их использование запрещено всеми конвенциями мира, даже для подавления мирных демонстраций.

А на улицу меж тем потянулся любопытный народ.

– Всем разойтись! Зона оцеплена полицией! Находиться здесь опасно для жизни, – кривясь от боли в плече, проорал я, махая руками.

Черти, горгулии и даже пара нетрезвых гномов шарахнулись в стороны, с ужасом тыча в меня пальцем. Я не сразу понял, в чём дело, а оказывается, все просто увидели на мне жилет шмахида. Тут уж уговаривать никого не пришлось, пять секунд – и улица была девственно-пуста. Я осторожно застегнул лапсердак и взялся за работу.