Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Элизабет отреагировала инстинктивно, готовясь спрыгнуть с кареты.

– Я отвлеку его, – предложила она.

Он схватил ее за руку.

– Именно этого он и добивается, – отрезал Натаниэль. – Выманить тебя, чтобы ты стала легкой мишенью. Не будь дурой, Скривнер.

Она посмотрела на мальчика, который мог погибнуть, если они ничего не сделают, а потом снова бросила взгляд на Натаниэля. Не будь дурой.

– Так ты это называешь?

Какая-то непонятная ей эмоция промелькнула на его лице. Он отпустил ее.

Подошвы башмаков Элизабет ударились о камни мостовой. Она двинулась прямо на демона, пересекая пустую площадь, отмахиваясь от газет, летающих по ветру. В руке она крепко сжимала железный прут. Монстр оскалил зубы еще шире, одарив ее своей нечеловеческой ухмылкой. Его когти согнулись, прижимая тележку все сильнее к придавленному ею мальчику. Не шевелясь, он выжидал.

Позади нее сверкнула молния, залив улицу зеленым светом. Элизабет не сводила глаз с демона.

Капля упала на землю у ее ног. Она бросилась бежать, чувствуя, как прут становится продолжением ее руки. После этого все завертелось в стремительном вихре: клыки, когти, рычание. Сокрушительный удар ее оружия, отскочивший от рога, и яркая вспышка боли, разрывающая плечо. С каждым вдохом Элизабет чувствовала запах гнилого мяса и серы. Она сосредоточила все свои усилия на том, чтобы отступить назад, отражая удары демона и оттаскивая его от бесчувственного мальчика.

Дождь начал накрапывать всерьез, покрывая площадь, попадая в глаза Элизабет и затуманивая ее зрение. Еще одна вспышка молнии превратила кружащегося вокруг нее противника в яркое пятно из света и тени. Затем последовала вторая вспышка, третья. Неужели Натаниэль упустил из виду других демонов? Их должно было остаться только двое. Когда она повернулась, ища их, то увидела еще больше силуэтов, ползущих к ней; их глаза горели словно угли. Их было слишком много, чтобы сосчитать. И тут, к своему ужасу, она споткнулась.

Боли не было, но внезапно мир перевернулся, а холодные, мокрые и грязные камни мостовой поднялись ей навстречу, выбивая воздух из легких. Прут вылетел из рук. Она чувствовала, как что-то, словно тиски, сжимает грудь.

Молния рассекла воздух так близко, что на мгновение показалось, попала в нее. Затем дымящееся тело вожака рухнуло рядом, и свет в его единственном красном глазу погас.

– Спокойно, Скривнер. – Чьи-то руки подняли ее с земли. Это был Натаниэль.

– Мальчик, – прохрипела девушка.

– Он со своей семьей, – ответил чародей. – Не беспокойся. С ним все будет в порядке.

«Но не с нами». Слишком много демонов было вокруг. Элизабет посмотрела в серые глаза Натаниэля, задаваясь вопросом, неужели его лицо – последнее, что ей доведется увидеть в этой жизни? Капли дождя стекали с его носа, цеплялись за темные ресницы. Вблизи его глаза уже не казались такими жестокими, как ей когда-то почудилось. Раньше она так боялась его, что не задумывалась о том, какой он привлекательный, а теперь все то время, проведенное вместе, показалось ей потраченным впустую.

Натаниэль нахмурился, будто увидел что-то в выражении лица Элизабет, обеспокоившее его. Он отвернулся, щурясь от ливня.

– Сайлас? – спросил он.

– Да, господин? – Голос слуги был едва слышен сквозь бурю.

Почему-то Элизабет совсем забыла о Сайласе. Она изо всех сил старалась держать глаза открытыми. И вот он появился – безупречно одетый, легко балансирующий на краю крыши высоко над ними. Он смотрел на сцену внизу с безжалостным интересом. Ливень словно не касался его стройного силуэта.

Как он туда забрался?

Тени надвигались на них со всех сторон. Они маячили в поле зрения Элизабет, пропитывая туман зловонным запахом падали.

– Нам бы не помешала помощь, – сказал Натаниэль, – когда ты, наконец, закончишь любоваться видами.

Сайлас улыбнулся.

– С превеликим удовольствием, господин.

Он снял сначала правую перчатку, потом левую и аккуратно положил их в карман. Затем сошел с края крыши прямо в пустоту высотой в четыре этажа.

После этого Элизабет его больше не видела. Ее глаза закрылись, а вокруг раздался хор из визгов, хруста и воя, время от времени прерываемы, бьющегося о стены. Все это доносилось издалека. Ее мысли сосредоточились на одном-единственном образе: это были руки Сайласа в тот момент, когда он снял перчатки.

На них не было ногтей. Только когти.

– Элизабет? – раздался голос Натаниэля, прежде чем она окончательно провалилась в темноту.

Элизабет проснулась в лучах солнечного света. У нее не было ни малейшего представления, где она находится, но ее обволакивало чудесное ощущение спокойствия. При каждом движении шелковые простыни ласкали обнаженную кожу. Девушка повернула голову, и яркое нечеткое пространство вокруг нее преобразовалось в незнакомую спальню. Стену украшали сиреневого цвета обои, а утонченная мебель в комнате выглядела так, словно могла сломаться, реши кто-то опереться на нее, из чего Элизабет сделала вывод о том, что обстановка была явно не дешевой.

Она находилась здесь не одна. Где-то рядом мягко зазвенел фарфор. На мгновение девушка прислушалась, присев на кровать и скидывая с себя пуховое одеяло. В недоумении оглядела себя. На ней была надета свободная ночная сорочка, а на руку аккуратно наложена повязка. Но это не все – кто-то вымыл ее и причесал волосы.

Голова Элизабет запульсировала. Легким прикосновением пальцев она нащупала шишку под волосами, тотчас отозвавшуюся ноющей болью. Должно быть, ударилась головой и потеряла сознание. На другом конце комнаты Сайлас стоял к ней спиной, держа в руках крышку от сахарницы. На нем красовалась по обыкновению, изумрудная ливрея, и, судя по всему, слуга был занят тем, что наливал ей чай.

– Где я? – спросила Элизабет.

– Вы в гостевой спальне в доме моего господина, – ответил Сайлас. – Мы подумали, что безопаснее всего будет отвезти вас сюда после нападения.

Нападение. Ее взгляд сфокусировался на безупречно белых перчатках Сайласа. Кровь застыла в жилах.

Обрывки событий прошлой ночи нахлынули разом: неразбериха и хаос, гром и молнии. Неожиданно всплыли воспоминания о поездке в Брассбридж – те, что были каким-то образом подавлены. Сейчас она ясно помнила, как он поймал ее в лесу неподалеку от постоялого двора, как заставил забыть о желтых глазах. И более того, Сайлас проделывал это не единожды. Всякий раз, как она подбиралась к отгадке, он уводил ее мысли как можно дальше.

– Ты – демон, – сказала Элизабет. Ее голос прозвучал слишком грубо в такой утонченной обстановке, утопающей в сирени и фарфоре.

Сайлас склонил голову, подтверждая очевидное.

– Положить вам сахар в чай, мисс?