Восемьсот виноградин - Лаура Дейв

– Я серьезно.

– Нам нужно поговорить, а еще нам нужно, чтобы ты не выставила меня за дверь. – Бен взял в руку четвертый стакан. – Я так и не понял, хочешь ты молока или нет. С молоком кекс гораздо вкуснее.

Он поднял на меня свои зеленые глаза, и я почувствовала, что готова забыть прошлое и поверить, будто все хорошо. Возможно, я так бы и сделала, но Бен уже подошел к столу и сел рядом с Мэдди. Мне остался табурет между ним и Джейкобом.

– Обстоятельная девочка, – заметил Джейкоб.

Мэдди и правда ела очень неспешно, растягивая удовольствие. За то время, пока она прожевывала один кусочек, близнецы успели бы спороть всю порцию.

Мэдди почувствовала мой взгляд и подняла голову.

– Хочешь?

Этот тоненький голосок с британским акцентом звучал так трогательно, что мог бы растопить любое сердце. Мэдди протянула мне вилку, хотя явно не желала делить со мной ни кекс, ни Бена. Кто бы посмел упрекнуть малышку? Она только что обрела отца, а ее уже заставляют общаться с женщиной, на которой он хочет жениться. Женщиной, которая, возможно, мечтает отнять у нее Бена – и кекс.

Я улыбнулась, чтобы ее успокоить.

– Это все тебе, Мэдди. Спасибо за предложение.

– Пожалуйста.

Она облегченно кивнула и снова принялась за кекс.

Бен переводил взгляд с меня на Мэдди. Я наблюдала за девочкой, стараясь не смотреть ни на него, ни на Джейкоба, который следил за мной с лукавым блеском в глазах.

Бен недовольно покосился на незваного гостя.

– Так откуда вы знаете Дэна и Джен? – спросил он.

– Вообще-то я местный винодел.

– Или что-то вроде того, – вставила я.

– Я владелец винодельни «Марри Грант».

– Знаю такую, – снисходительно улыбнулся Бен. – Каждый, кто ходит в супермаркет, ее знает.

Джейкоб не обратил внимания на его обидный тон.

– Пожалуй, вы правы.

– Вы сын Марри?

– Внук.

Бен откусил от куска, лежащего на тарелке у Мэдди, и лукаво ей подмигнул. Потом, не поворачиваясь к Джейкобу, заговорил снова:

– Не знал, что Марри вел дела с Дэном.

– Он и не вел. Зато я веду.

– С чем же это связано?

– Дэн продает нам виноградник.

Бен потрясенно посмотрел на меня. Его взгляд был полон сострадания.

– Мы не собираемся ничего менять: хотим в качестве альтернативы предложить нашим покупателям биодинамическое вино. Все останется в точности, как при Дэне.

Бен натянуто улыбнулся.

– Без Дэна все вряд ли останется в точности так же.

– Его самого это не беспокоит.

– Сколько же вы ему заплатили, чтобы он не беспокоился?

Напряжение нарастало. Следовало бы злорадно потирать руки, ведь оба они были у меня в немилости. Однако наблюдать за их ссорой я тоже не хотела. Возможно, Джейкоб это почувствовал.

– Наверное, мне пора… – проговорил он.

Это было скорее не утверждение, а вопрос. Хочу ли я, чтобы Джейкоб ушел? Или предпочитаю, чтобы он задержался немного и спас меня от того разговора, который неизбежно заведет Бен, как только мы останемся одни?

Я не ответила на его взгляд. Я не нуждалась в том, чтобы кто-либо спасал меня от Бена. Тем более Джейкоб.

– Хотите, чтобы мы вызвали вам такси? – спросил Бен.

– Нет, – ответил Джейкоб. – Пройдусь пешком.

– Кто тут собирается пройтись?

На кухню вошла, вернее, влетела Маргарет, улыбающаяся и оживленная. На ней был спортивный костюм и козырек от солнца, под который она заправила свои длинные волосы. Маргарет окинула взглядом присутствующих.

– Бен! Давно ты здесь? Приехал на семейный ужин?

– Конечно!

Бен поднялся и обнял Маргарет. Он был рад увидеться с ней – рад, что попадет на ужин. С тех пор как мы начали встречаться, Бен ни разу не пропустил семейное застолье, предшествующее вечеринке в честь сбора урожая. Однажды он прилетел из Нью-Йорка, прямо с деловой встречи, лишь бы на него попасть. А в другой раз отменил поездку в Лондон. Бен любил этот ужин не меньше, чем любой из Фордов.

– Мы не сомневались, что ты приедешь, – сказала Маргарет. – А это что за симпатяга?

– Это Мэдди. – Бен с улыбкой посмотрел на девочку.

– Мэдди? – переспросила Маргарет.

– Дочь Бена, – пояснил Джейкоб.

– Что, простите?

Бен сердито зыркнул на Джейкоба, а я с трудом подавила смешок, глядя на озадаченное лицо невестки.

– Мэдди, это Маргарет, – произнес Бен, – твоя будущая тетя.

Мэдди без особого энтузиазма кивнула.

У Маргарет был такой вид, словно она наглоталась зубной пасты. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и наклонилась к Мэдди.

– Рада познакомиться, солнышко.

Она натянуто улыбнулась нам с Беном и обратилась к Джейкобу:

– Мы раньше встречались? Мне знакомо ваше лицо.

– Меня зовут Джейкоб Маккарти. Кажется, мы познакомились на вечеринке в честь Энгуса.

– Точно!

Маргарет посмотрела сначала на него, потом на Бена, чувствуя между ними напряжение. Потом выдавила из себя улыбку, сделала Джейкобу знак рукой и объявила:

– Вы идете со мной!

Однажды Марри сказал, что в сельском хозяйстве, в том числе в виноделии, результатов стоит ждать через десять лет. Десять лет на то, чтобы понять, как ведет себя земля и как нужно с ней обращаться.

И вот прошел десятый год – начало и конец всего. Сегодня они устроили вечеринку в честь сбора урожая – довольно скромную. В этом году Дэн занял побольше денег и построил домик винодела, где мог спокойно работать. Идею подала ему Джен. Решила отделить церковь от государства.

Дэну идея не понравилась, однако спорить он не стал и теперь был этому рад. Рад, что может сидеть на крыльце домика и наблюдать, как работники поглощают отличную пиццу и бесплатное пиво.

Не бог весть какая вечеринка, но все-таки. Хорошо, что он может как-то отблагодарить своих помощников. Они заслужили. Довольные работники сидели под зонтиками на стульях, которые расставила для них Джен. На заднем плане негромко пел Боб Дилан.

Несмотря на холодную погоду, урожай собрали достойный. Ягоды не осыпались. Жаловаться не на что. Кроме разве одного: пятилетняя дочка Дэна объявила, что хочет стать виноделом, как папа. Это разбило ему сердце. И в то же время он был счастлив. Дэну не хотелось думать о том времени, когда она останется здесь одна, а его не будет рядом. Сейчас виноградник для Джорджии – радость, чистая, незамутненная радость. Но что, если он станет для нее чем-то другим? Впрочем, нельзя решать за детей, когда они уже взрослые. Когда им пять, а того и гляди стукнет пятьдесят.