Её несносный студент - Виктория Победа

И сейчас, будучи уже на подходе к приюту, я внезапно понимаю, насколько глупым был мой минутный порыв. Ну как? Как вообще можно делиться с кем-то настолько личными, интимными даже подробностями жизни.

— Ксюш, — из размышлений меня вырывает раздавшийся за спиной женский голос. — А я думаю ты или нет.

Нас нагоняет Тася — одна из работниц приюта, в свое время нам удалось наладить вполне себе теплые отношения.

— Здравствуйте, — поедает голосок Котенок, вызывая улыбку на лице Таси.

— Привет, Катюш, как дела?

— Хорошо.

— Умница. Вы как здесь? В гости или…

— В гости, — обрывают ее на полуслове. — Вот решили заехать.

— Ясно, ты к Деминой? — догадывается Тася и, дождавшись от меня кивка, продолжает: — тогда давай я возьму Катюшу к ребятам.

— Мама можно, можно? — оживляется Катя.

Я понимаю ее желание поскорее встретиться с закадычными друзьями, но все равно уточняю:

— Это удобно?

— Конечно, я же сама предложила, — Тася расплывается в улыбке, берет Катюшу за свободную руку и добавляет: — Не переживай ты так.

— Хорошо, — киваю и присев рядом с дочерью, обращаюсь к ней: — пообещай мне, что будешь слушаться тетю Тасю и хорошо себя вести.

— Обещаю.

— Ладно, — обнимаю дочь, целую в пухлую щечку.

Вместе мы преодолеваем проходной пункт, а после прощаемся и я отпускаю Катюшку с Тасей. Счастья малышки нет предела, удаляясь, она что-то торопливо щебечет Тасе, та с интересом кивает, а я в который раз убеждаюсь в правильности своего решения, принятого пять лет назад. И даже представлять страшно, что было бы, поступи я иначе.

Нет, не нужно представлять. Я сделала единственно верный выбор и каждый день проведенный с дочерь — лишь дополнительное подтверждение. Разве может быть иначе? Разве может быть что-то важнее детской улыбки, звонкого смеха и такого родного, теплого «мама».

Смахнув с уголков глаз скопившиеся в них слезы, провожаю взглядом уже успевших скрыться за углом девочек, и развернувшись, иду в сторону административного здания. По пути отмечаю, что ребята все же успели завершить ремонт одного из проблемных корпусов до начала зимы. Катя переживала по этому поводу, с каждым годом масштабы приюта становились все больше, им даже пришлось переехать. Однако ремонт корпусов требовал кучу времени, где-то больше, где-то меньше, а некоторые и вовсе нуждались в полной реконструкции. А число нуждающихся в помощи росло с каждым новым днем.

Кабинет Деминой располагается на последним этаже административного здания приюта, больше здесь ничего нет. Только пара кладовых помещений и небольшой кабинет в углу, принадлежащий теперь уже хозяйке приюта. Она долго сопротивлялась, не хотела брать на себя полную ответственность, однако вскоре сдалась и приняла на себя бразды правления, с чем неплохо справлялась.

Подхожу к нужной мне двери и замираю, расслышав странные звуки, доносящиеся из кабинета. Тихие женские стоны, противный скрип и удары мебели о стену заставляют меня краснеть от понимания происходящего за дверью. Желание развернуться и уйти растет с геометрической прогрессией, но я почему-то этого не делаю, продолжаю стоять как вкопанная до тех пор, пока до слуха не доносится глухое рычание, громкий крик и наконец все прекращается.

Господи, пусть это будет не то, что я думаю. Ну не может же Демина… ну не могла ведь, она же замужем. А что если? Что если в их семье не все так радужно, как мне казалось? Понимаю, что сейчас, возможно, окажусь втянутой в чей-то грязный секрет и не знаю, просто не знаю, что делать. Развернуться и уйти, сделав вид что ничего не было? Глупо. Мне ведь все равно придется вернуться.

Вздохнув, выжидаю некоторое время, а после, все же решаюсь постучать, обозначив свое присутствие. Все лучше, чем стоять под дверью и ждать.

За дверью раздаются тихие голоса, знакомый женский смех и приближающиеся шаги. Вскоре дверь передо мной открывается и я, уже готовая к чему угодно, просто застываю на месте с отвисшей от облегчения и удивления челюстью.

— О, Ксюша, проходи, — улыбается возникший передо мной Макс и отойдя в сторону, пропускает меня в кабинет жены, которая, глупо улыбаясь, нервно поправляет края блузки.

— Ты рановато.

— Да нет, я вовремя, — пожимаю плечами и киваю на настенные часы, висящие по провую сторону от Деминой.

— Ого, ничего себе, — виновато произносит Катя и одаривает Макса уничтожительным взглядом, а он улыбается, как ни в чем не бывало.

Смотрю на них и едва сдерживаю смех. Демин сам на себя не похож, растрепанный, с расстёгнутыми верхними пуговицами на рубашке, с измазанным помадой воротником и голливудской улыбкой.

— Ладно, я, пожалуй, поеду, хорошо выглядишь, Ксюш, — подмигнув мне, от быстро целует жену и прежде, чем та успевает хоть как-то отреагировать, ретируется с завидной скоростью.

— Гад, — бросает Катя в закрытую дверь и добавляет виновато: — извини, что так получилось. Его три дня не было, вернулся и…

— И не удержался? — заканчиваю за нее фразу.

— Можно и так сказать, — кивает Демина. — Не смотри на меня так.

— Как? — интересуюсь, улыбаясь, как полоумная.

— Вот так. Он мой муж вообще-то.

— Так я молчу.

— Ага.

— Нет правда, прости, просто…— останавливаюсь, не решаясь продолжить.

Ну как ей объяснить, что еще минуту назад, стоя за дверью я думала, что он мужу изменяет.

— Просто что?

— Просто я… ну не ожидала увидеть Макса.

Катя сначала молчит не понимая, к чему я клоню, смотри на меня прищурившись, а потом до нее видимо доходи. Глаза Деминой расширяются, брови летят вверх, с губ срывается истерический смешок, а после Катя и вовсе заходится в диком хохоте, хватаясь за живот.

— Подожди, — продолжая хохотать, она стирает с глаз выступившие слезы, — ты думала, что я тут… Господи, Ксюша, как тебе вообще в голову такое могло прийти?

— Не знаю, — признаю честно. И правда, как?

— Да я скорее умру, чем посмотрю на другого мужчину, мне бы с этим справиться, — отсмеявшись, продолжает Демина.

— Ладно, прости, это было глупо.

— Глупо, — соглашается она. — Кофе будешь?

— Нет, не хочу, я уже пила.

— Ну как знаешь, а я выпью, нет, ну это же надо было такое придумать, — продолжает сокрушаться Демина, тыкая на кнопки кофе-машины, а я тем временем усаживаюсь на небольшой, но очень удобный диванчик в углу кабинета, и сложив руки на коленях, опускаю голову, в очередной раз ругая себя за глупый порыв. И сама сглупили, и ребятам помешала. Помешала ведь.

Боже, стыд-то какой.

— У тебя все в порядке?