Герцогиня: ветер судьбы - Марианна Красовская

которую он все равно не видел. – Ты думаешь обо мне, и я появлюсь. Всё просто. Забудь меня, и больше не увидишь. Ты – ёкай?

Видимо, так. Я подозревал. Смешно. Я вырос в замке с сумасшедшим призраком, а теперь сплю с ёкаем. Это ненормально, но мне нравится. Ты не спишь, а только болтаешь, – фыркнула я, как лисица, скользя пальцами по его бедру к паху. – Видимо, алкоголь не на пользу тебе. Глупости. У меня нет никаких проблем с потенцией. Докажи.

Он тяжко вздохнул, со стуком поставил стакан на стол и подхватил меня на руки.

Не дают спокойно выпить, – пожаловался он в пустоту, наверное, своему призрачному предку.

Легко уложил меня на кровать, разворачивая кимоно. Пальцами провёл от ключицы до живота. Такое простое движение, а меня всю выгнуло дугой. Он внимательно наблюдал за мной. Лица ему было не видно, и я малодушно этому радовалась. Пальцы очерчивали грудь: едва касаясь, исследуя, ощупывая. Нежно, осторожно. Губы коснулись края рёбер, язык проложил широкую влажную дорожку по животу. Ю-Вей освободил мои руки из плена рукавов, закинул их вверх, за голову, вытягивая меня в струну. Прикусил кожу на плече и невыносимо медленно снова спустился к груди. Я всхлипнула, не в силах сдержаться, вся дрожа. Что он делает? Зачем?

Он переворачивает меня на живот так легко, нажимая тяжелыми горячими руками на поясницу. Просто ласкает ладонью, и я вся горю, невольно вскидывая бёдра.

Такая горячая девочка, – шепчет он по-ниххонски. – Скажи мне, чего ты хочешь? Тебя, – выдыхаю я. – Ю-Вей, возьми меня, я так хочу…

Он смеётся тихо и отстраняется, а когда снова приникает – я чувствую уже всем телом его тепло. Он обнажён, он опускается на меня и очень легко наполняет мое тело. Я даже не поняла вначале, что он уже… так просто, так свободно – без боли, которой я так боялась. Мое тело создано для него – я знала это с самого начала!

Тихое движение бёдер – и его вдруг становится очень много и снаружи, и внутри. Словно огнём плеснули мне на тело. Я вскрикиваю, выгибаюсь, пытаясь ускользнуть, но когда он отстраняется, жалобно скулю и подаюсь ему навстречу. Тихий смешок мне в волосы, новые движения – нежные, осторожные, словно волна. А мне уже хочется быстрее и глубже, так, чтобы до боли, до крови – чтобы он рычал как дикий зверь, чтобы сходил с ума, чтобы позабыл обо всем на свете.

А Арман отстраняется и переворачивает меня. Снова его губы на груди, снова руки, раздвигающие колени. Мягко наполняет меня, лаская, будоража. От его неторопливости хочется стонать в голос, с губ срываются всхлипы. Я впиваюсь ногтями в его предплечья, пытаясь вместить всего Арра целиком: и его губы, втягивающие мой сосок, и волосы на груди, и чуть влажную спину, и то самое, что наполняет меня до конца, скользя внутри так сладко, так невыносимо медленно. Ощущений слишком много для маленькой меня, я захлебываюсь им, словно волной.

Так хочется сдернуть маску и впиться зубами в плечо – но нельзя, и я царапаю его шею, умоляя: ещё, ещё, вот сейчас! Он, с шумом втягивая воздух, делает несколько глубоких и резких движений, сжимает мои ягодицы, словно впечатывая в себя, и блаженная истома наполняет мое тело до самых кончиков пальцев ног. Он ещё двигается, а меня кружит в волнах удовольствия, качает прибоем, кружится голова, а перед глазами рябит солнечный свет, отражаясь от глади морской шкуры.

С глухим стоном Арр падает на меня всем весом, вжимая в постель. Я обхватываю его руками, желая слиться с ним, стать его частью.

Ты как, малышка? – спрашивает он, откатываясь. Прекрасно, – шепчу я, улыбаясь. Жаль, что он не видит моего лица. – Ты великолепен. Пожалуй, это должен был сказать я, – фыркает мужчина, увлекая меня в себе на грудь. Я бездумно накручивая его влажные кудрявые волосы с груди на пальцы. Мне нравится это странное ощущение их упругости. – Виро, ты такая… настоящая. Хоть и ёкай.

Я молча смеюсь под маской. Да уж, я тот ещё ёкай!

Мне пора, скоро рассветет, – вздыхаю я. – Прощай. Больше не приходи, – напоминает он. – Не нужно. Так не зови меня, не вспоминай.

Я догадываюсь, что не вспоминать он не сможет. Мужчины – как с ними просто! В лунном доме говорили, что они так быстро привязываются к своим любовницам! Нужно только дать им то, что они хотят – и они вернутся снова и снова. Ю-Вей не оригинален в своих желаниях, вполне укладываясь в теорию любовных игр. Он – герой. Ему нужна женщина слабая, покорная, которую он может защищать и оберегать. Даже в любви, даже от самого себя. Такие мужчины – прекрасные мужья и отцы. Вот только «герой» он с той, кого считает едва ли не плодом своего воображения.

Я поднимаюсь с постели и заворачиваюсь в кимоно. Оглядываю комнату – не забыла ли чего? Подхватываю с пола пояс и убегаю, провожаемая его пристальным взглядом.

Уже в коридоре обнаруживаю, что вся дрожу. По внутренней стороне бёдер стекает его семя. Ноги держат меня с трудом. Ива Шантор, ты дура. Настоящая абсолютная дура. Зачем ты это делаешь? А если ты забеременеешь вот прямо сегодня – как ты объяснишь этот факт своему будущему мужу? И без того ты придёшь в его объятия не невинной девицей, подтверждая все его подозрения и обвинения. Идиотка, какая же ты идиотка!

Вернувшись в свою спальню, сбросила кимоно, натянула ночную сорочку, наскоро обмылась в тазу. Долго копошилась в сундуке: нервно, почти что плача, пока не нашла тот самый флакон. Благословите все боги мою мать-аптекаршу! Я смеялась, когда она клала в мои вещи противозачаточные пилюли, уверяя, что моей задачей как раз и является скорейшая беременность. Но она только качала головой, советуя быть осторожной.

И вот теперь я судорожно глотаю большой травяной шарик, запивая водой. Пилюля норовит застрять в горле, я кашляю, утирая слезы. Горло саднит.

И ведь матушка мне рассказывала, что нужно начинать их пить заранее, а я и не подумала об этом. Только бы пронесло вот сейчас! Никогда больше не наряжусь Виро! Достаточно с Армана и законной супруги!

Я долго дрожу под одеялом, не в силах согреться. Невольно вспоминаю, каким нежным и ласковым был Ю-Вей. Как сладко в его руках! Как терпелив он с неопытной девочкой! И