Царское дело - Сергей Булыга

Маркел ответил:

— Понятно.

А после встал на ноги, отряхнулся, поправил шапку и пошел. Дверь в клеть была приоткрыта, и он в нее сразу вышел.

Маркел вышел из клети, осмотрелся и понял, что он не ошибся — это и в самом деле было то самое место, куда прятался тот красноносый. А впереди стоял тын, к нему в снегу была протоптана дорожка. Маркел пошел по ней и подошел к тыну. Там был пристроен небольшой помост. Это они на нем стояли и ждали, а я, дурень, прямо к ним полез, с досадой подумал Маркел и посмотрел наверх. Там, на гребне тына, уже сидел Филька и, согнувшись как можно ниже, тянул к Маркелу руку. Но Маркел ее как будто не заметил и попробовал лезть сам. Ведь те же сами лезли! Но тогда был день, тепло, все таяло, а теперь, к вечеру, приморозило, тын покрылся льдом и сапоги скользили.

Маркел поднял руку. Филька схватился за нее и потащил Маркела. Какой цепкий пес, сердито подумал Маркел, откуда в нем, в щуплом, столько сил? И всегда вином разит! Тьфу, вонища какая! Подумав так, Маркел взлез на тын, перегнулся на ту, то есть уже на свою сторону, и мало-помалу спрыгнул. За ним спрыгнул Филька. Маркел посмотрел на Фильку и вытащил из рукава нож. Филька усмехнулся и сказал:

— Чего ты это вдруг?

— А ты чего?! — сказал Маркел. — Меня чуть не убили там! А все из-за тебя.

— Из-за меня! — передразнил Филька. — Да если бы не я, они б тебя, точно, убили! А я все князю рассказал бы. И на дыбе повторил. Я им так и кричал, когда они тебя тащили. А ты мне теперь вон чем хочешь отплатить!

Маркел постоял, помолчал, а после также молча убрал нож. Но и с места не сдвинулся. Филька сказал:

— Что они тебе там велели?

— Сидеть дома и никуда носа не высовывать! — сердито ответил Маркел. — Не то, сказали, как дядю Трофима, зарежут.

— А ты?

— А как я усижу?! Мне сейчас сидеть никак нельзя! Поэтому, я думаю, переодеться мне надо. Чтобы глаза им не мозолить.

— Это можно, — сказал Филька. — У Демьянихи возьмем. Пошли!

Они прошли через поленницы, вышли во двор и там, на задах же, при поварне, поднялись по лестнице и постучались в почти такую же дверь, как и у дяди Трофима. Открыла им толстая баба, увидела, что Филька не один, и сразу взъярилась.

— Что?! — злобно вскрикнула она. — Одному уже скучно? Да здесь не постоялый двор! Пошли вон!

— Молчи, дура! — строго сказал Филька. — Это Маркел Трофимов.

— А! — протянула баба растерянным голосом и отступила от двери. — Входите.

Филька и Маркел вошли, прошли через сенцы и вошли в светлицу. Там густо пахло вареным. Филька предложил Маркелу сесть. Маркел сел на лавку, а Филька, уже обернувшись к Демьянихе, важно сказал:

— Дай-ка мне того, что я тебе вчера принес.

— Как это «дай»?! — злобно сказал Демьяниха. — А ты что дашь?

— Я завтра дам. Вот как Бог свят! — И Филька перекрестился.

— И не стыдно?! — сказала Демьяниха. — Господь все видит! Он тебя покарает.

— Не меня, а вот кого, — строго сказал Филька и указал на Маркела.

Демьяниха стала смотреть на Маркела. И чем дольше она смотрела, тем ее лицо становилось добрее. Маркел усмехнулся. Она тоже. Маркел сказал:

— Надо мне это скинуть, хозяйка… — И он распахнул полушубок. — И чем-нибудь другим укрыться. Я после отблагодарю. — И он опять усмехнулся.

Демьяниха не сдержалась и хмыкнула. После сказала как бы нехотя:

— Ладно. Этот черт вчера кое-чего принес. Может, на тебя налезет. Подожди.

И она пошла за печь. Маркел посмотрел на Фильку. Филька был очень мрачный и нарочно смотрел в сторону.

Из-за печи вышла Демьяниха и вынесла черный залатанный овчинный полушубок и такую же черную шапку.

— Вот, — сказала она, — если налезет. Три алтына.

Маркел вздохнул, но не стал торговаться. Скинул свой полушубок, положил его на лавку и сказал:

— Это чтобы не пропало. Я в нем домой поеду.

— Еще два алтына, — сказала Демьяниха.

— Жаба! — гневно сказал Филька. — Жаба! Креста на тебе нет!

— На мне есть, это ты свой пропил, — дерзко ответила Демьяниха и подмигнула Маркелу.

Маркел покраснел.

— Давай, давай! — сказал Филька. — Скоро темно станет!

Маркел надел черный полушубок, нахлобучил шапку и повернулся к Демьянихе. Демьяниха сказала:

— Сокол соколом!

— Жаба! — сказал Филька.

— Молчи, пес! — ответила Демьяниха.

Маркел развернулся уходить.

— А на посошок?! — воскликнул Филька.

— Как господин прикажет, — сказала Демьяниха.

Маркел посмотрел на Фильку, ему стало его жаль, и он сказал:

— Только по одной, по маленькой.

Филька аж весь зарделся! Демьяниха опять ушла за печь, а после вышла с двумя шкаликами и с хлебом, зажатым под мышкой. Филька и Маркел взяли по шкалику и выпили. После Филька достал у Демьянихи хлеб, переломил его и, отдав больший кусок Маркелу, сказал:

— Ну, все, у нас дела. К ночи вернемся, если Бог даст.

И они пошли к двери, жуя хлеб на ходу.

Когда они сошли с крыльца, Филька схватил Маркела за рукав. Маркел остановился. Филька сказал очень сердито:

— Это моя баба! Ты с ней не очень-то!

— А я разве чего? — спросил Маркел, дожевывая хлеб. — Я ничего. Это она сама.

— А ты дай ей в морду! — гневно сказал Филька. — Скажи, что я велел!

— Ты кому это велел, мне, что ли? — строго спросил Маркел.

— А что?! — задиристо спросил Филька.

— А то! — сказал Маркел. — Если она твоя, так сам ее учи.

И развернулся, и пошел. Филька поспешил за ним и на ходу продолжил:

— Какая она ядовитая, если бы ты только знал. А какая вороватая! Придешь к ней, стучишь, стучишь, а дверь на запоре. Как будто там нет никого. А за дверью слышно: шу-шу-шу!

Маркел остановился и строго посмотрел на Фильку. Потом сказал:

— Государь преставился. Дядю Трофима убили. А тебе все эта баба на уме!

Филька обиженно молчал. Маркел продолжил:

— Я знаю, за что убили дядю Трофима. Ходил он вчера в одно место… — И быстро спросил: — Знаешь, куда?

— Нет, — сказал Филька. — А что?

— Так, ничего, — сказал Маркел. Помолчал, а потом осторожно спросил: — А знаешь, кто такой боярин Ададуров?

— Не боярин, а думный дворянин, — сказал Филька. — Этого я очень даже знаю. Царь его в последний год крепко жаловал, к себе приблизил. Зато сейчас ему будет несладко. Так всегда бывает, если…