Далекий след императора - Юрий Торубаров

Конрад взглянул на Камбилу. Лицо рыцаря было красно от выпитого, но глаза смотрели ещё не пьяно. И добавил:

— Почему ваши боги не помогают вам?

Рыцарь зачем-то поднял пустой бокал. Оглядел его донышко, словно там был написан ответ. Поставил на место. Встал. Подошёл к поставцу и принёс оттуда мешочек с орехами. Высыпал часть на стол:

— Ешь.

Признаться, от выпитого у Камбилы появился аппетит. Но он ждал, пока первым возьмёт орехи хозяин. Тот, пожевав несколько орешков, начал повествование.

— Это случилось лет тридцать-сорок тому назад во Франции. Слышал о такой стране?

Камбила кивнул.

— Так вот там был орден тамплиеров. Этот орден долгое время находился в Иерусалиме. Это город, в котором было много памятных мест живого Божьего Посланца на Земле. Но Европа, раздираемая междоусобными войнами... Ик! — что-то в горле пересохло! Подвинь-ка! — он налил кубки и жадно сделал несколько глотков. И продолжил, на этот раз не забыв, где остановился. — Так вот, поэтому европейские владыки не смогли оказать тамплиерам помощь, которые бились с неверными. И им пришлось с горечью покинуть Иерусалим. Они выбрали себе землю на юге Франции. Лангерон, так оно называлось, — пояснил он. И продолжил: — покидая Иерусалим, они взяли с собой чашу, она называется Грааль. Это Божья чаша. Перед своей казнью из неё Иисус Христос пил со своими учениками. Но про это долго рассказывать. Они привезли эту чашу с собой. Она длительное время помогала им приобрести могущество и богатство. Только эта чаша... — он долил кубки, сам отпил и закусил орешком, — так вот эта чаша имеет волшебную силу до той поры, пока тот, кому она принадлежит, будет верен Иисусовым канонам. Когда те их нарушили, к ним пришла гибель. Многие из нашего ордена считают, что нам надо её найти и привезти к себе. Она поможет нам побеждать наших врагов. Магистр готовит людей для тайной поездки во Францию на поиски этой чаши. Если я окажусь в их числе, я-то возьму тебя с собой! — последние слова он произнёс с подъёмом, точно вручая ему какую-то высокую награду. — Только учти, — он строго посмотрел на него, — ты стал обладателем самой великой нашей тайны. И если... вдруг ты где-то... ты понял?

Камбила кивнул. Потом почувствовав, что благоприятный момент настал, предложил:

— Давай выпьем, чтобы сбылись все наши намерения.

— Давай! — охотно согласился рыцарь.

Когда выпили, закусили, Камбила, приняв безразличный вид, спросил:

— Скажи мне, Конрад, я тут как-то слышал, что в ваших стенах...

— Наших, — поправил Конрад.

— Пусть в наших, живёт некий странный пленник. Литовец, что ли.

— А тебе зачем? — как-то ощерился вдруг рыцарь.

— Мне? Да, ни зачем. Просто так спросил.

— Слушай, а я всё думал: на кото тот похож? А сейчас понял: да на тебя. Уж не родня ли ты с ним?

— Я? С ним родня? Ха! Ха! Я случайно оказался здесь. Только благодаря тебе. У меня нет братьев.

Лицо рыцаря просветлело.

— То, что ты здесь случайно, я мшу подтвердить на любом суде. Поэтому никакого обвинения не может быть. И хочу тебе сказать: как только вернёмся, я свожу тебя к нему, и ты убедишься в своей схожести.

Камбила показал своё безразличие:

— Я совсем к этому не стремлюсь. Мне этого не надо, — заявил он и посмотрел на Конрада.

Тот на глазах изменился до неузнаваемости. Лицо его осоловело, глаза стали какими-то стеклянными, глядящими куда-то вдаль. Он поднялся, сделал несколько неуверенных шагов в сторону лежака, качнулся так, что Камбиле пришлось вскочить и поддержать его. Он довёл Конрада до лежака, на который тот рухнул, как сноп, и тотчас захрапел.

Камбила, убрав всё со стола в поставец, забрал рыцарские «подарки» и пошёл к себе.

Придя в свою келью, Камбила растянулся на лежаке, закинув руки за голову. Сон не шёл, зато голова была забита разными мыслями. Но прежде всего он узнал, что брат его жив и находится здесь. Но как бы не подвела схожесть или бурная радость Руссингена при их первой встрече. Надо проникнуть к нему и предупредить, чтобы он не подал никакого намёка на их родство. Поэтому требуется выиграть время. Скоро поход. До него он будет вести себя так, чтобы ни под каким нажимом гуда не попасть.

Но он зря этого опасался. На другой день под вечер Конрад фон Вернер, одетый, как и другие, отнюдь не в рыцарские доспехи, большой группой двинулись из замка на восток. По всему чувствовалось, что эти люди не в первый раз делают такую вылазку: Все молчаливые, собранные. Вперёд выдвинулось с десяток человек. Это были смотрители. За ними Вернер и Камбила. В десятке шагов от них шёл отряд с небольшим обозом. Всё продумано, размеренно. Вернер ехал молчаливый, сосредоточенный. Камбила был этому только рад. Можно было подумать и о своей жизни. Он почему-то не опасался этого похода. Отряд налетит на безоружных людей, отымет у них богатство, и... назад. Он, конечно, постарается, и... потом невольно его мысль перекинулась к той части разговора с Конрадом, в которой он поведал о московском князе. Даже не верилось, что есть правители, которые так поступают, Как, наверное, их любят подданные. Он даже тяжело вздохнул.

— Ты чё? — повернулся к нему Вернер, — боисся, что ли?

— Я? Боюсь? Ха! Ха! Я просто... считаю, что мне принесёт этот поход.

— А ничего, кроме рыцарской славы! У нас всё идёт в общий орденский котёл.

— Я и забыл! — усмехнулся Камбила.

Чему-то улыбнулся и рыцарь.

Вернер довольно уверенно вся отряд глухими местами. Это говорило о том, что он здесь бывал неоднократно. Там не было людей, зато много зверья. В один из таких дней на небольшой лесной поляне их встретил сумрачный высокий человек с большой котомкой за плечами. Вернер, а за ним и Камбила подъехали к нему.

— Фёдор? — спросил Конрад.

— Фёдор, — ответил тот и добавил, — с тя десять гривни, — голос его был глухим, промороженным.

— Пять щас, остальные, когда вернёмся, — по-русски проговорил Вернер и, достав кисет, отсчитал монеты.

Золото тускло блеснуло под холодным осенним солнцем.

Подошло время, когда природа, словно готовясь на предстоящему пиршеству, стала рядиться в новый наряд. Где-то накинула на плечи чёрный платок, где-то подпоясала себя широким золотым поясом, а где-то... Да разве обо всём расскажешь! И вот в окружении этой невыразимой красы у Марфы протекала новая жизнь.

Лука да Марфа, дед да бабка, на молодую Марфу не могли нарадоваться. Красота её их уже не тревожила, а вот то, что она была работящей, безотказной, доброй и отзывчивой, их подкупало. Они и не заметили, как она вошла в их душу, вытеснив даже родных детей.

Судьба Луки да Марфы была не редкой на Руси. С юности полюбили они друг друга. А встретились случайно, когда Лука со своими деревенскими на Пасху пожаловали в село, где проживала Марфа с родителями. Столкнулись, выйдя из церкви. Лука, увидев девицу, набрался смелости и... похристосовался. И запала она ему в душу. За два десятка вёрст стал он бегать в село, чтобы хоть глазком увидеть её. Запал чужак и в её душу. Да куда там! Кто спросит, чего хотят их сердца.