Оржицкие «фермопилы» Костенка - Виктор Григорьевич Стовба

грохот очень быстро превратился в рев – и самолеты, бомбами и снарядами ломая все под собой, поливая все живое струями смерти из пулеметов, пронеслись над множеством испуганных людей, которые втиснулись в землю, искали в ее складках спасения, потому что даже неглубокая ложбинка защищала от осколков и сохраняла жизнь.

Подорванная ревом штурмовиков, вздрагивая от взрывов снарядов, распоротая очередями фашистских пулеметов, земля откликнулась эхом предсмертных криков и страданий раненых бойцов.

Людей и техники на земле было так много, что, казалось, ни один фашистский снаряд, ни одна пуля не были выпущены бесцельно.

Возвращаться назад самолетам не было смысла: вперед, только вперед, поливая безграничные скопления людей огнем, пока не кончится боезапас.

Самолеты улетели. Ватная тишина заложила уши.

И снова человеческие массы пришли в движение, достаточно быстро выстроились в колонны и, пробивая по целине новые дороги, словно восстанавливая кровеносные сосуды ужасного организма под названием «война», оставляя после себя разбитые танки, машины, спрятанные в землю человеческие останки – переваренные остатки пищи прожорливой войны – двинулись дальше».

Сколько раз потом, спустя десятилетия, в Оржице и ее окрестностях будут находить останки погибших воинов, причем некоторых – вдоль центральной улицы (на моей памяти, например, у здания банка).

«Подразделения, напиравшие сзади, словно пробку впихнули автоколонну Мальцева в одну из улиц города. Куда-то приткнуться и остановиться не удавалось: на обочинах бесконечными очередями стояла военная техника. Движение только в одну сторону. Оржица, как и ее окрестности, была забита войсками.

«Что происходит, – недоумевал Мальцев. – Хороший авианалет – всех раздавит немец одним махом!» И – как накаркал! Самолетный рев, взрывы, стрельба с неба, крики на земле…

Шоферы выскакивали из машин и бросались в дома, чтобы укрыться в подвалах. Не успели добежать – налет кончился. Посидев некоторое время в расслаблении у дома, Мальцев вернулся к машинам. Ветер доносил чад пожаров. Мальцеву сегодня везло – и на этот раз обошлось без потерь. На улицах что-то изменилось, их колонну протолкнули еще на несколько метров вперед».

Хотя, что там – на улицах, когда речь практически шла об одной улице, что пронизывала всю Оржицу насквозь и небольших ее ответвлениях.

Ординарец Мальцева Гриша, который бегал на разведку, сообщил, что через квартал можно свернуть во двор, возле которого есть малозаметный пустырь, хорошее место для капитальной остановки.

Разместив машины и приказав водителям замаскировать их сверху, в сопровождении ординарца, Мальцев пошел в город выяснять обстановку. Войска медленно продвигались по улицам. «Как мясо через дыры мясорубки», – подумал Мальцев.

Попытались расспросить о штабе на предмет получения дальнейших распоряжений. Бойцы, к которым обращался Мальцев, смотрели молча и устало. Некоторые зло, другие удивленно. Какой штаб в такой мешанине?

Удивительно, что никто и не слышал о штабе, который должен был бы управлять этой массой войск и техники.

Но и был ли он, тот штаб, в самой Оржице на тот момент? Штаб Ф. Я. Костенка даже на 23.09.1941 года был в трех километрах от Оржицы. Судя по всему комендатура была.

«Что-то негромко захлопало над головой. Мальцев взглянул вверх. В небе между клубами дыма из стороны в сторону шарахались, трепетали голуби. «Бедные, – посочувствовал им Мальцев. – Столько в городе народа, птицам сесть некуда!»

Где-то на расстоянии стучали взрывы.

– Власов, сволочь, решил армию сдать … – переговаривались солдаты, проходившие мимо.

– Специально стягивает войска в котел!».

При чем здесь Власов не совсем понятно, его не было в Оржице, а армия, которой он командовал в то время, была совсем в другом месте.

« – Воздух! – Крикнули далеко. Команда-предупреждение побежала с улицы на улицу, передвигаясь с одного края города на другой.

Самолетов не было слышно, но приученный военной жизнью верить и подчиняться командам, Мальцев вместе со всеми поспешил в дом, под прикрытие стен. Двери квартир первого этажа были сломаны – мародеры уже похозяйничали. И – ни одной гражданской души! Неужели весь город эвакуировался?».

Действительно, очевидно имел же быть кто-то из гражданских, кто не ушел из города, остался и пережил весь этот кошмар, кто был свидетелем событий? Существуют ли такие воспоминания?

«Низко над улицей проревели немецкие штурмовики. Беспорядочно прогремели, сотрясая воздух и землю, взрывы.

Подождав немного, Мальцев вышел на улицу. В сером от дыма небе все так же суетливо метались белые голуби, стреляя-хлопая крыльями.

«Породистые, наверное… Как они теперь без хозяев?» – Пожалел птиц Мальцев.

Он не понимал, что происходит. В незащищенный город сгоняют войска – и фашисты безнаказанно бомбят его. Город набит солдатами, а Мальцев, будто один в этом столпотворении. Вокруг шум и гам, крики, рев моторов… И – как будто отсутствие звуков! Только белые голуби оглушительно хлопают крыльями в дымном небе…».

Как минимум три бомбежки Оржицы 20.09.41 года во второй половине дня, причем – не последние в этот день.

«Искать любой штаб, похоже, не было смысла. Мальцев повернул обратно. На ближнем перекрестке громко захрипел динамик. Сначала неясно, затем все более понятно зазвучала песня, беспокоящая душу:

…Пусть ярость благородная вскипает, как волна…

Ярости в душе у Мальцева не было. Была усталость, мучил вопрос о том, что ему делать с грузом дальше. Почему войска не отправляют на фронт? К нему, судя по взрывам, рукой подать…

Похрипев, динамик затих. Затем, через новую волну хрипа, канцелярский голос прочитал распоряжение:

– Политрукам, командирам среднего и старшего звеньев подразделений, находящихся в городе и пригородах, собраться на восточной окраине для получения дальнейших распоряжений! Политрукам, командирам среднего и старшего звеньев…

Повторив приказ несколько раз, динамик замолчал. Опять захрипела тревожная песня, потом еще несколько раз распоряжение собраться на окраине города».

Значит, элементы организации все же присутствовали, раз подобное распоряжение отдавалось по радио, что было, очевидно, в данной ситуации самым действенным средством передачи информации. И пока мы знаем только одну фамилию человека, который мог «организовать» этот сбор – генерал Москаленко. Но был ли он на тот момент в Оржице? Возможно, генералом, пытавшимся организовать прорыв, был Смирнов? Факт его присутствия как раз подтвержден, в т.ч. воспоминаниями Михина.

«Добравшись до пустоши и убедившись, что его машины и солдаты целы, Мальцев оставил ординарца за старшего и отправился «получать дальнейшие распоряжения».

Движение на улицах застопорилось. Все дворы и переулки заполнили войска. Ни назад, ни вперед проехать было невозможно. Солдаты обустраивались на отдых там, где их командиров застал приказ из динамиков. Походные кухни дымили прямо посреди улиц. Город превратился в огромный бивуак.

– Сдаст ли нас Власов, – там и сям слышал Мальцев разговоры бойцов.

Вслед за другими командирами, он выбрался на окраину города.

Патрули направляли всех к мосту через реку. Выходя из города отдельными группами, офицеры перед мостом стекались в достаточно широкий поток, а на противоположном берегу, за мостом, снова разбредались по отдельным тропам».

Наличие патрулей подтверждает факт организованного сопротивления и факт наличия комендатуры.

«Всем приказали спрятаться в поле с высокой, в рост человека, растительностью, что раскинулась метрах в ста от берега, чуть правее дороги».

Справа от дамбы поле перед Онишками, если двигаться в сторону Лубен.

«Густой, сладковатый запах дохнул в лицо Мальцеву. Множество пчел гудело над полем. Конопля, определил Мальцев. Странное место для сбора командиров в ожидании распоряжений.

Не углубляясь в заросли, он подсел к группе офицеров, бывших, похоже, из одного подразделения.

– Сдаст ли нас Власов, – услышал Мальцев привычную уже фразу, тоскливо произнесенную одним из небритых, уставших лейтенантов.

– Отставить панические разговоры, лейтенант, – требовательно, но не очень уверенно осадил его капитан. – Получим приказ, передислоцируемся – повоюем еще!

«Повоюем еще! – Мысленно поддержал его Мальцев. – Такая масса сил… Одних командиров в конопляном поле сколько! А солдат, значит, в тридцать раз (больше)!»

В голове у Мальцева заиграли бравурные марши. Он хоть и не ел около суток, но почувствовал прилив сил.

«Что это я? – Вдруг спохватился Мальцев. – С чего бы это меня радость распирает? Кто повоюет? Командиры с пистолетами наперевес? Да сюда взвода фашистских автоматчиков хватит, чтобы всех положить!»

И сразу в голове все стало