Вместе тоже можно... - Ирина Муравская

Я твоя панацея…

Голосок Нелли не уступал Матвею, они даже по звучанию подходили друг другу. Но однако текст… Какие высокие отношения. Интересно, слова написаны просто так, для драйва, или сказывался личный опыт?

Оператор и фотографы, тем временем, тщательно документировали каждую минуту. Кажется, для сегодняшних фотографий придётся покупать отдельный жёсткий диск. И на этот раз Женя точно попадала в объективы. Когда основное застолье с подачей горячих блюд закончилось, она, сама не понимая как, оказалась вовлечена в узкий круг селебрити, надолго зависнув среди «публичной элиты». Хех. Впрочем что значит: не понимая, как? Отдельная благодарность Кометову. Ему тоже неохота было топтаться в этом гадюшнике в одиночку, вот он и собрал вокруг себя моральную поддержку в виде прекрасных спутниц.

Максим ни во что не вмешивался и не запрещал ей укреплять, как сказала недавно сама Козырь, "хорошие знакомства". Да и зачем? У неё своя песочница, у него своя. Ей комфортно среди этих выскочек, ему в привычной компании Давида и Никиты. Каждый на своём месте. Однако это не мешало то и дело искать её взглядом по залу. На всякий случай.

Эх, если бы он только знал, что Женя лишь изображала восторженный вид, улыбалась людям, которых толком и не знала. Ничего не поделаешь, в подобном обществе этикет велит притворяться лучшими друзьями. Вот Евгения Козырь и притворялась. Общалась, смеялась, танцевала, но радости никакой от вечера не испытывала. Липового дружелюбия ей хватило выше крыши во времена Залецкого. Если бы кто-то вмешался. Если бы её забрали из этого рассадника лицемерия…

Нелли плюхнулась на свободный стул рядом с Максимом.

— Это ты её так к себе приручаешь? — только что не всплеснула руками она. — Методом кнута и пряника? Или поучаешь?

— Сделаю вид, что не понимаю, о чём ты.

— Ну ты дурак! Редкостный болван! — Нелли в сердцах сердито и больно пнула друга. Да, она по-прежнему считала его своим другом, несмотря на череду событий, заставившую их в своё время отдалиться. И очень надеялась, что рано или поздно стена недопонимания, выросшая между ними, разрушится и всё снова станет, как прежде.

— Спасибо, — поморщившись, отмахнулся Майер. Последние пару минут он бездумно катал по тарелке нанизанную на шпажку от канапе зелёную горошину. — Рад, что ты меня так высоко ценишь, — ему для полного комплекта отвесили ещё и подзатыльник. Несильный, но красноречивый. — Эй, осторожно! Я ведь могу рефлекторно дать сдачи.

— Ну чего ты ерундой страдаешь? — удручённо шикнули на него. — Битый час таращишься, глаз от неё оторвать не можешь! Ты хоть замечал, что вон та блондинка через два столика трижды с тобой флиртовала?

— Какая блондинка? — не понял Макс, хотя до него смутно доходило, что да, какая-то девушка пыталась с ним заговорить.

— О чём и речь. Подойди уже к Жене.

— Окей, допустим подойду. Дальше что?

— Я откуда знаю? Это у вас вроде как отношения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У нас нет отношений.

— Ах, ну да. У вас же просто секс, — саркастично сгримасничала Нелли. — Кого ты пытаешься обмануть? Меня, остальных, себя?

Максим неохотно дёрнул плечом, словно пытался отмахнуться от навязанной собеседницы.

— Не лезь не в своё дело. Я сам разберусь.

— Да вижу я как ты разбираешься, — тонкая ручка в фенечках ласково коснулась его скулы, пробежавшись по ещё оставившей от себя желтоватый след, но обещающей исчезнуть окончательно в ближайшее время гематомы. — По-прежнему понапрасну рискуешь жизнью? Макс, когда ты одумаешься?

— Никогда.

— Это и плохо. Ведь в один прекрасный момент может быть поздно.

— Мать Тереза, давай ты будешь читать проповеди своей певичке, хорошо?

— Не переживай. Ему тоже достаётся.

— А тебе мало? Хочется ещё кому-то на мозги покапать?

Нелли почувствовала смену интонаций и наседать перестала. Годы общения подсказывали, что лучше не накалять обстановку. Макс был терпелив по натуре. Очень терпелив, и редко когда повышал голос, но если его терпение заканчивалось можно было на раз-два схлопотать леща… Девушкам словесного, парням физического.

— Ладно. Прости, — смутилась она. — Я просто хочу, как лучше. Если нужна будет помощь, ты знаешь, я никогда не откажу.

Майер смягчился.

— Знаю. Ты тоже прости, — его ладонь легла на её. Любопытно, но при этом он ничего не почувствовал. Хотя совсем недавно было иначе. Но не сейчас. Сейчас тишина и пустота. Ни один нерв не дрогнул. И Максим прекрасно знал, почему.

Нелли сидела перед ним с этими своими оборками на платье и забавной причёской как ожившая куколка Барби. Такая прямо по-детски милая. Собственно, в своё время именно это и привлекло его. Нелли заряжала хорошим настроением всё в ближайшем радиусе, делая хмурый день светлее и ярче.

Женя же была скроена совсем из другого теста, и тянула на куклу иного уровня. Фарфоровую. Коллекционную, дорогую, утончённую и очень хрупкую. Такими не играют. Их ставят на видном месте и любуются на расстоянии. Вот он и любовался, по своей воле и против.

Самодостаточная, очаровательная. Отстранённая. Не кокетка и не манерная краля, но исходящей от неё женственности могла бы позавидовать любая. Это чувствовали все, потому что весь вечер рядом с ней кто-нибудь да крутился: любезничал, флиртовал, приглашал на танец, но… получал отказ. Вежливый и непреклонный. Жене не нужно было доказывать свою неотразимость, она и без этого знала какой эффект производила.

Максим, первые пару часов сидящий как на иголках и чисто на инстинктах рвущийся закатывать всех ухажёров в асфальт, в какой-то момент с удивлением понял, что перестал стискивать кулаки. Нет. Его спутница была выше дешёвых провокаций, от чего становилась ещё желаннее. Ещё привлекательнее…

— Я сейчас сам пойду, и бей мне морду сколько хочешь, — рядом с ними вырос Никита, с не меньшим восхищением разглядывая танцующую красотку. Играла медленная песня, но партнёр ей был не нужен. Пока другие разбились на пары, она волнующе двигалась в такт музыке с закрытыми глазами и вскинутыми у лица руками, явно получая наслаждение от одиночества. — Нельзя же просто сидеть и смотреть! Иначе кто-нибудь нас опередит.