Неуловимая коллекция - Валерий Гусев

Вот задачка.

– По обмену жилплощади зайдем, - ляпнул Алешка. - А что? Скажем, один знакомый парень хочет свою большую квартиру на меньшую поменять. Или наоборот. Хотим посмотреть.

– Опять врать? Не надоело?

– А я уже привык, - безмятежно отозвался Алешка. И успокоил меня: - Мы же для пользы дела врем, а не так просто.

В общем, он меня уговорил. Он это умеет. Мама как-то сказала, что Алешка обладает даром убеждения. Это когда он убедил ее, что двойки получать гораздо полезнее, чем пятерки. Когда человек плохо учится, доказывал Алешка, он стремится учиться хорошо. А когда человек хорошо учится, то ему уже стремиться некуда…

Через минуту мы звонили в квартиру Фролякина. Он долго не открывал дверь.

– Коллекцию перепрятывает, - шепнул мне Алешка. - Вот увидишь.

– Ну? - спросил заспанный Фролякин, открыв наконец дверь.

– Здрасьте, дядя Ваня, - поздоровались мы.

– Здрасьте, добры люди, - ответил Фролякин и захлопнул дверь. Наверное, подумал, будто мы пришли только для того, чтобы с ним поздороваться.

Мы опять позвонили. И опять:

– Ну?

– Мы вашу квартиру хотим посмотреть, - сказал я.

– Смотрите, - и пропустил нас внутрь.

Вот уж не ожидали, что так просто получится.

Мы вошли и сразу поняли: коллекции здесь нет. Потому что спрятать ее было негде. Фролякин жил в абсолютной пустоте. В комнате у него была только раскладушка, больше похожая на гамак, такая же провислая и дырявая, и один стул, на котором умещалось все имущество хозяина: пиджак - на спинке и книга без обложки - на сиденье. А в кухне была одна плита и две табуретки. На одной он, наверное, сидел, а на другой, наверное, обедал. Когда было чем.

Оставались антресоли. Но дверцы их были распахнуты, будто специально, чтобы показать, что и там ничего нет. Кроме одной сиротливой лыжи.

Фролякин за нами по квартире не ходил. Он сидел на раскладушке, уперев локти в колени, а подбородок в ладони, и вид у него был задумчивый. Я бы даже сказал, мечтательный. И в затуманенных мечтой глазах вспыхивал порой радостный огонек.

– Посмотрели? - очнулся он.

Мы кивнули.

– Нравится?

Мы помотали головами.

– А то берите, добры люди. Дорого не прошу. Я себе котеш покупаю. На днях. Потому и квартиру продаю.

Мы переглянулись. Еще одна улика. Вдобавок к «мерсу».

– А где котеш, дядь Вань, за городом?

– В Кратове приглядел. За речкой. Я тама краны чинил, понравилось. Дом хороший, воздух кругом. И посуды по дачам навалом.

Во дает Фролякин! Квартиру продает, «Мерседес» покупает, дом приглядел, но и от посуды не отказывается. Бизнесмен.

Мы попрощались и ушли.

– Заходите, если надумаете, - сказал Фролякин и, захлопнув дверь, пошел мечтать дальше о богатой жизни. В «котеше» с «мерсом».

Но где же он прячет коллекцию? И кому собирается ее продать? Мне опять стало его жалко. И даже страшно за него. Это такой «бизнесмен», что и коллекцию у него отберут, и без квартиры он останется. Да еще и в тюрьму угодит. А он ведь незлой человек.

– И машину нам свою отдал, - прочитав мои мысли, грустно заметил Алешка.

НАШЛИ!

Когда мы вернулись, мама стояла у дверей с сумками и вовсю пыталась прозвониться в квартиру. Даже ногой стучала. Уже соседи стали выглядывать.

– Я думала, вы спите, - сказала она, увидев нас. - Где были?

– К дяде Ване ходили, - сознались мы, не успев ничего придумать. Да и устали уже врать-то.

– Нашли себе товарища. Забирайте сумки. Завтракали? Ты - в прачечную, за бельем. Ты - в магазин, за тетрадками. Можете наоборот.

Мы выбрали третий вариант: и туда, и сюда пошли вместе. А когда возвращались, во дворе нас окликнул Вадик. Он сидел в машине, выставив ноги в открытую дверцу, и курил сигарету.

– Здорово, кенты! Как охранная служба, начальник? Слыхал, шефа твоего, Розу с Марией, менты замели? Теперь и вас потянут. - И он, как всегда, заржал.

А мы уж и забыли, что ему тогда наплели. И на всякий случай тоже посмеялись.

– Ладно, не падайте духом, поручик Голицын, - пропел Вадик, выщелкнул в сугроб окурок и вышел из машины. - А вы, корнет Оболенский, не пейте вина. - Он сдвинул Алешке шапку на нос.

Алешка поправил шапку и сказал с обидой:

– А я и не пью. Что я, Фролякин, что ли?

– Не скажи. - Вадик захлопнул дверцу, пикнул сигнализацией. - Фролякин теперь крутой. За ум взялся.

– Что-то незаметно, - возразил я.

– Ну как же - новую жизнь начал. - Вадик не спеша пошел к подъезду. Мы - за ним. - Где-то запчасти к своей тачке спер. Решил ее ремонтировать. Чтоб до ближайшей свалки доехала. - Он опять жизнерадостно заржал. Как конь на рассвете.

– Это что-то новенькое, - небрежно бросил я, хотя внутри у меня все похолодело от такой удачи. Вот он - след коллекции! Теперь его бы не потерять. И я умышленно засомневался: - Как-то не очень верится…

– Ха! - Вадик гулко стукнул себя в распахнутую грудь. - Да я сам его железяки подвозил.

– Из магазина? - наивно спросил хитрец Алешка.

– Да говорю же, - Вадик уже взялся за ручку двери и бегал пальцами по кнопкам кодового замка, - спер где-то. В Кратове. Я туда к корешам заезжал. Вдруг он из сугроба вываливается: помоги, говорит, по случаю запчасти надыбал, захватишь, мол? Чего же не взять, сосед ведь по дому. Вот такой вот чемодан и сверток длинный. Видать, кардан, тяги рулевые. Спер, ханыга. - И Вадик исчез в подъезде.

– А куда он их дел? - без всякой надежды на ответ крикнул я ему вслед.

– Кому-то в «ракушку» свалил. А тебе-то зачем? - И дверцы лифта захлопнулись.

Вот это удача! Даже не верилось. Хотя папа говорит, что в работе сыщика - пятьдесят процентов труд, пятьдесят - удача. И Фролякин молодец. Кому придет в голову, что прямо во дворе, в ржавой «ракушке» валяется чемодан со старинными пистолетами? А в свертке никакой не кардан и никакие не тяги, а шпаги и сабли великих оружейников древности?

Только вот в чьей «ракушке»? У нас во дворе их двадцать штук. Вот тут уже не удача нужна, а труд. Причем самый тяжелый - умственный.

И мы пошли домой - думать. Но как только мама открыла нам дверь и увидела, что мы с пустыми руками, пришлось опять бежать во двор. Потому что белье и пакет с тетрадками мы оставили на капоте Вадикина «Мерседеса».

Все оказалось в целости и сохранности. Еще бы: прохожие старались обойти машину подальше стороной, видимо, боялись, что взорвется, - мало ли что бывает в таких свертках.