Происхождение. Как Земля создала нас - Льюис Дартнелл

Можно было бы ожидать, что стремительный нагрев земной атмосферы был результатом вулканической активности, что происходило уже много раз в истории нашей планеты. Однако вот что любопытно: почти весь огромный объем углерода, внезапно выброшенный в атмосферу и вызвавший резкое потепление, обеспечили не вулканы – причина была биологическая[202].

Считают, что сначала произошло извержение вулкана, которое дало столько углекислого газа, что от нагрева океанских вод дестабилизировались подводные ледники, состоявшие из так называемого гидрата метана – особого вида льда. Лед из гидрата метана образуется на морском дне под воздействием холода и высокого давления, и на его создание идет метан, выработанный при разложении бактерий. Однако при нагревании таких ледников они тают и выделяют метан, который пузырями поднимается к поверхности воды и выходит в атмосферу. Метан – один из мощнейших ледниковых газов, он удерживает тепло в 80 раз лучше углекислого газа, поэтому первый выброс метана вызвал дальнейшее потепление, которое дестабилизировало еще больше льдов из гидрата метана и запустило чудовищный механизм обратной связи. Помимо таяния гидрата метана парниковые газы, по всей видимости, изрыгала и тающая вечная мерзлота Антарктиды, и лесные пожары, которые участились из-за потепления[203]. Извержение вулкана сработало словно детонатор, который взорвал главный заряд биологического выброса углерода, а тот, в свою очередь, раскалил Землю и вызвал ПЭТМ.

Этот температурный пик был силен, однако по геологическим меркам очень краток: атмосфера и глобальный климат вернулись к прежним показателям примерно за 200 000 лет[204]. Однако это глобальное потепление – краткий приступ лихорадки, охватившей планету, который был вызван мощной метановой отрыжкой океанов, – привел к появлению трех отрядов млекопитающих, сыгравших важнейшую роль во всей истории человечества. Парнокопытные, непарнокопытные и наш отряд приматов появились внезапно и одновременно в самом начале ПЭТМ, а потом быстро распространились по Азии, Европе и Северной Америке[205].

Этот резкий скачок температуры стал катализатором появления отрядов APP, однако экосистемы, где стали доминировать парнокопытные и непарнокопытные, возникли в результате глобального похолодания и иссушения в последующие несколько десятков миллионов лет. Когда по ставшим более засушливыми континентам расползлись травянистые равнины, за ними последовали и травоядные копытные, разделившись на огромное количество разных видов, в числе которых были предки наших коров, овец и лошадей. Поэтому травянистые равнины, где прекрасно росли злаки, которые мы научились культивировать, создали еще и эволюционные декорации для появления видов крупных копытных, которых мы одомашнили. Но когда планета вышла из последнего ледникового периода и человеческие общины по всему миру начали переходить к оседлому образу жизни и к одомашниванию тех диких зверей, которые водились в окрестностях их жилищ, и злаки, и виды копытных распределились по Земле неравномерно. И это сильнейшим образом сказалось на дальнейшем ходе развития цивилизаций.

Из примерно 200 000 видов растений в живой природе в пищу человеку пригодны лишь около двух тысяч, а из них только несколько сотен обладают потенциалом для одомашнивания и культивации. Как мы уже знаем, все цивилизации на планете существовали за счет злаков, однако виды диких трав, в результате одомашнивания которых произошли эти злаки, распределены по миру неравномерно. Из 56 видов трав, дающих особенно крупные и питательные семена, 32 встречаются в дикой природе в Юго-Западной Азии и вокруг Средиземного моря, 6 – в Восточной Азии, 4 – в Африке южнее Сахары, 5 – в Центральной Америке, 4 – в Северной Америке и только по два – в Южной Америке и Австралии[206].

Поэтому с самого зарождения земледелия и цивилизации Евразия была щедро одарена видами диких трав, пригодными для одомашнивания человеком и подходящими для поддержания растущего населения. По воле случая Евразия была не просто наделена огромным биологическим богатством, но еще и благодаря самой ориентации континента сильно способствовала распространению злаков и обмену культурами между разными отдаленными регионами. Когда сверхконтинент Пангея разошелся на фрагменты, разрывы прошли по рифтам, и вышло так, что у Евразии остались широчайшие просторы земли, тянущиеся с востока на запад: континент занимает более трети окружности планеты, но при этом расположен в относительно небольшом диапазоне широт. А поскольку на Земле именно широта во многом определяет и климатический режим, и продолжительность плодородного сезона, злаки, окультуренные в одной части Евразии, нетрудно передать на другой конец континента, и на новом месте им почти не придется адаптироваться. Поэтому, скажем, культурная пшеница быстро распространилась с турецких возвышенностей по всей Месопотамии, в Европу и до самой Индии. Континенты-близнецы, обе Америки, напротив, вытянуты по оси север – юг, хотя и соединены Панамским перешейком. Здесь распространение культурных растений, изначально одомашненных в какой-то одной области, требовало значительно более трудного процесса адаптации растения к новым условиям роста. Это фундаментальное различие в устройстве Старого и Нового Света, сложившееся в результате тектонических сдвигов и бесцельного дрейфа континентов, в итоге которого они очутились на нынешних местах относительно друг друга, дало евразийским цивилизациям большую культурную фору на протяжении всей их истории[207].

Таким же неоднородным было и распределение по планете крупных животных, и здесь у евразийских цивилизаций также оказалось преимущество. В число свойств дикого животного, которые делают его пригодным для одомашнивания человеком, входит и способность давать питательную пищу, и кроткий нрав, и отсутствие врожденного страха перед людьми, и способность размножаться в неволе. Однако всем этим требованиям удовлетворяют лишь немногие животные[208]. Из 148 видов крупных млекопитающих, живущих на планете (тяжелее 40 килограммов), в Евразии обитают 72, и 13 из них одомашнены. Из 24 таких видов в Северной и Южной Америке одомашнена только южноамериканская лама (и ее близкая родст-венница альпака). В Северной Америке, в Африке южнее Сахары и в Австралии не оказалось ни одного крупного дикого животного, пригодного для одомашнивания.