Мальчик по имени Рождество - Мэтт Хейг

Николас вспомнил стрелу с серым оперением, которая торчала из ноги Блитцена. Он знал, что олень скоро пойдёт его искать. И тогда эти высокие плечистые мужчины снова попытаются его убить и приготовить из него жаркое. Он посмотрел на испуганного Малыша Кипа, который не сводил с него своих необычайно больших глаз. За всё это время эльфёнок не произнёс ни слова, и Николас впервые в жизни возненавидел отца.

Он повернулся к людям, стоявшим посреди заснеженного леса. Чёрные тени в синей ночи. Похитители эльфят. Убийцы оленей. Николасу было страшно, но его переполняла решимость.

– Всё будет хорошо, Малыш Кип. Я вытащу тебя отсюда – и верну домой.

– Попридержи оленей, мальчик! – прикрикнул на него кто-то, но Николас даже не стал выяснять, кто именно. Он целиком сосредоточился на железных цепях, которыми Малыш Кип был прикован к клетке.

Отец схватил его и попытался оттащить в сторону.

– Пойдём, Николас, ты нас обоих позоришь! – прошипел он.

– Давайте его тоже засунем в клетку, – предложил Тойво.

– Мы не можем посадить мальчика в клетку, – урезонил его Андерс.

– Уже посадили! – возмутился Николас. – Или эльф не считается?

– Конечно, не считается, – твёрдо ответил Джоэл. – Он же эльф. Ты сам сказал, что эльфы бросили тебя в тюрьму. Помнишь?

Николас вспомнил Отца Водоля, его трясущуюся от ярости бороду и то, как страшно ему было.

– Да, но…

Но что? На миг Николас задумался, что же он делает. Почему его так волнует судьба какого-то эльфа? Потом он заглянул в клетку. Малыш Кип весь дрожал, лицо его сморщилось от слёз.

– Ты же эльф! – торопливо прошептал Николас. – Ты умеешь колдовать. Используй свою магию!

– Не могу! – заплакал Малыш Кип. – Это невозможно!

– Эй, тебе нельзя говорить такие слова. Ты ещё слишком мал, чтобы ругаться.

Малыш Кип склонил голову набок и посмотрел на мальчика. Николас понимал, что просит его слишком о многом. Ведь Малыш Кип был и в самом деле маленьким. Возраст эльфа на глаз определить непросто, но Николас сомневался, что этому эльфёнку больше пяти лет. Может, он ещё не научился колдовать. А даже если научился, собрать силы на одно ясное, чёткое желание тоже нелегко. Уж Николас-то об этом знал. Само по себе волшебство бесполезно. А сделать невозможное возможным куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Эльфёнок закрыл глаза и выпрямился. Люди вокруг издевательски захихикали.

– Сегодня канун Рождества, – напомнил Николас. – Чувствуешь? В воздухе разлито волшебство. Давай же, Малыш Кип. Используй чудовство! Ты сможешь.

– Нет, – прохныкал эльфёнок. – Не смогу.

– Сможешь, – настаивал Николас. – Я в тебя верю. Ты эльф, ты сможешь.

Малыш Кип засопел от усердия.

– Пойдём, Николас. Довольно! – сказал Джоэл, снова хватая сына за руку.

Из клетки послышалось странное звяканье. Малыш Кип так расстарался, что стал пунцовым от напряжения. И вдруг: клац!

Николас увидел, как одна цепь на руке малыша лопнула, словно была не из железа, а из ниток. За ней лопнула вторая и третья, и наконец осталась всего одна.

– Давай, Малыш Кип! У тебя получается!

– Эй, смотрите! Эльф собрался бежать!

– А ну прекрати колдовать, уродец ушастый! – рыкнул Тойво. – Или получишь стрелу промеж глаз.

Тойво вскинул арбалет и наставил его на эльфёнка.

– Вот уж нет! – отозвался Малыш Кип, что для людей прозвучало как «калабаш анимбо».

– Хватит нести тарабарщину! – прикрикнул Тойво.

Где-то наверху птица сорвалась с ветки и улетела, шумно хлопая крыльями.

– И что мы будем делать с мёртвым эльфом? – осадил арбалетчика Джоэл.

– Мёртвый всяко лучше сбежавшего, – отмахнулся Тойво. – Ещё раз дернётся – и я его точно пристрелю.

Николас быстро вырвался из хватки отца. Сейчас он совсем не чувствовал себя его сыном. Задыхаясь от страха, мальчик кинулся к клетке. Он закрыл собой Малыша Кипа и посмотрел в глаза Тойво. Те были чёрными, как ночь, и, казалось, не ведали сомнений.

– Тогда тебе придётся сначала пристрелить меня! – крикнул Николас.

– Не искушай меня, мальчик. Тебя я тоже могу убить, – недрогнувшим голосом ответил Тойво.

– Смотрите! – громко просипел Томас, тыча пальцем куда-то в чащу.

Николас обернулся и увидел, как через лес, в вихре снега, копыт и морозного дыхания, несётся олень, сотрясая деревья громоподобным топотом.

– Блитцен! – завопил он, испугавшись за жизнь друга.

– Оставьте его мне! – крикнул Андерс и молниеносно выхватил стрелу.

Тренькнула тетива; стрела свистнула, стремительно взрезав холодный воздух. Блитцен мчался ей навстречу, но, когда столкновение казалось неизбежным, вдруг вскинул голову и всем телом потянулся вверх. Копыта оторвались от земли; в следующий миг он уже скакал по воздуху – словно взбирался на невидимый холм, стряхивая снег с сосновых ветвей.

Николас заметил, что Андерс снова целится в оленя, рогатый силуэт которого был чётко виден на фоне полной луны.

– Пожалуйста, не стреляйте! – взмолился он. – Это мой единственный друг!

Джоэл посмотрел на бледное лицо сына. Потом на свою левую руку – ту, на которой не хватало пальца.

– Жизнь – боль, – горько сказал он.

– Но и волшебство, папа.

Джоэл не обратил внимания на его слова.

– Успокойся, Николас. Прикажи оленю спуститься, чтобы мы его видели. Мы не будем в него стрелять, правда ведь, парни? Мы только закуём его и отведём к королю. Уверен, его величеству понравится летающий олень.

Андерс опустил лук.

– Да. Прикажи ему спуститься.

– Блитцен! – позвал Николас. Он сомневался, что этим людям можно доверять, но выбора у него не было. – Спускайся! Внизу безопаснее.

Кажется, олень его понял. Во всяком случае, через минуту он опустился на поляну; грудь его тяжело вздымалась, а глаза сверкали от возбуждения.

– Это Блитцен. Пожалуйста, не обижайте его, – попросил Николас, и олень ткнулся носом ему в плечо.

– Я знаю озеро Блитцен, – сказал Томас, поглаживая куртку из оленьей кожи.

Николас потрепал друга по шее, а тот уставился на Андерса. Из груди оленя вырвалось нечто среднее между мычанием и рычанием.

– Всё хорошо, Блитцен. Он тебя больше не обидит, – успокаивал его Николас, сам не до конца веря в свои слова.