Вектор: Жизнь и смерть - Никита Чирков

– Ты далеко пойдешь, – решил он подкинуть ей похвалу, видя взбудораженность.

– Мне плевать на произошедшее, если ты это хотел узнать, – звучало так, словно она сама себя убеждает.

– Столько людей погибло, считаешь это правильным?

– Я считаю, это не нашего ума дело. А ты все пытаешься меня на что-то вывести, но вот только, сука, я все не понимаю, на что именно?

– Не мучает паранойя?

– Это моя работа, а я люблю свою работу. Если мы закончили болтать, то, может быть, пойдем уже?!

– А если с ними уже произошло то же самое?

– Если это так, то значит, на обратную дорогу уйдет меньше времени, вот и все!

Света свернула налево, наконец желая выйти из этого… этого… Мнение ее насчет увиденного хоть и было, с одной стороны, крайне однозначным, но все же вопрос о том, на ком большая вина, пробивался все сильнее с каждой секундой визуального представления того, как эти люди оказались в ловушке, как долго пытались выжить, мечтая и надеясь, но от безвыходности нашли лишь одно спасение… Да и то – оставался действительно страшный вопрос, ответ на который ей бы знать не хотелось: смерть этих людей была естественна, в бою или от болезни – или же, лишившись надежды, они специально решили сократить свою жизнь пораньше, дабы избежать ужасов и того, что их тела перестанут им принадлежать?

Готовясь к первому шагу на Вектор, они оба знали о произошедшем в этих стенах, как и о том, чего ожидать от подобного места с настолько трагической историей, насколько и жестокой. Но ни пустынные коридоры, комнаты и кабинеты, брошенные людьми или же ставшие их могилами, ни уж тем более остатки тех самых сотрудников Вектора, простившихся с жизнью совершенно разными способами, не смогли удивить или поразить их более, чем опытные военные могли представить в своих даже утрированных фантазиях. Ровно до того захоронения, созданного вручную осознанно и самоотверженно. Ужаснейший выход для тех людей оказался самым… гуманным? Справедливым? Самым безопасным – такое определение Света смогла выбрать. А выбор тот был практически вынужденным, ибо так она и гадала бы вплоть до момента, как они оказались в месте, некогда служившем душевой, а сейчас это законсервированный лагерь врага, с которым они еще не сталкивались.

Восемьдесят закрытых кабинок, по десять в ряд, между рядами полутораметровые проходы. Освещение работало лишь местами, раскрывая всю глубину помещения, но лишь треть можно считать освещенной настолько, что не понадобится фонарик, в отличие от остальных непроглядных метров. Но, как оказалось вскоре, все это не имеет значения. Ведь почти в каждой кабинке, как и в половине проходов, находились уже давно большие, отбирающие всю территорию на метр вокруг себя коконы. Полтора метра в высоту, почти два в диаметре, они были почти бесформенными, словно сгусток непонятной массы впихнули в недостаточного размера коробку. Почти все они были связаны друг с другом близкими к определению трубками и усиками, протягивающимися по полу и потолку, словно все это большая взаимная цепь – или же целый организм.

– Есть другой путь?

– Нет.

– Идем медленно, оружие в боевой режим! – сказал Альберт и только собрался взять лидерство, как Света кивнула ему и сама пошла первой.

– Надеюсь, тут есть выход, – произнес Альберт, явно сдержав в себе недовольство ее неподчинением.

Между кабинками был полутораметровый проход, и если сейчас над ними еще было кое-какое освещение, пусть и мигающее, пусть и местами, то уже метров через пять наступала кромешная тьма. Но это потом – сейчас их окружали кабинки, чьи двери, те, что были на местах, представляли опасность не меньшую, чем те кабинки, где они были выломаны и в основном лежали небрежно на полу. Описать этот проход как минное поле – это никак не описать. Света всерьез задумалась о том, чтобы вернуться и поискать иной выход, который вполне может быть. Но времени на это тратить не хочется, да и если она спасует перед такими трудностями, то вряд ли сможет потом смотреть в зеркало, особенно до сих пор находясь под впечатлением от покинутого ими последнего пристанища людей.

Первые шаги были осторожными и уверенными. Оружие крепко лежит в обеих руках, а прицел все время следует за взглядом, мечущимся слева направо, то на одну кабинку, то на другую. Только она вступила на дверь, вырванную с петлями и валяющуюся на полу перед пустой кабинкой справа, как шум заполонил душевую, вынудив их сразу же замереть. Дверь лежала чуть под наклоном – видимо, что-то было под ней, создав наклон, из-за которого один край ударился о пол со всей силой, издав при этом пугающее эхо.

Прошла минута – никаких признаков жизни. Хлопок по плечу – и они вновь тандемом двинулись дальше.

Сердце билось со всей возможной силой, вынуждая вспоминать бесчисленные тренировки боя в тесном помещении, где, казалось бы, отлично отрабатываются и реакция, и умение распределять силу. Но это было в случае контакта одного человека и другого – здесь же были неизвестной формы и размера существа, чьих сил и орудия она не знает. Света даже не помнит, когда была так напряжена последний раз, и ей это нравится. Чистый контроль, испытав который и получив должный результат, она сможет гордиться собой.

Поглядывая на каждую «берлогу», как обозначила она для себя, Света не была уверена, чего боится больше: открытой кабинки, где виднеется нечто страшное и неизведанное, или же все-таки закрытой, таящей в себе неизвестность. Точно решить у нее не получилось, в любом случае враг ей неизвестен от слова «совсем». Так же как и Альберту, и раз уж он идет уверенно и смело, то ей попросту нельзя быть хуже. Помимо известных мест содержания неугодных существ, оставались потолок и сторонние проходы, откуда очень умело можно прыгнуть прямо на них, так что опасность поджидала буквально со всех сторон. Впереди была спрятанная во тьме поваленная на бок кабинка, преграждающая путь, и, разумеется, она была далеко не пуста, как и следующие три, что она увидела, осветив все фонариком. Если обходить справа, то придется рискнуть, ведь подобная темнота охватывает и ту часть душевых. Если идти налево, то, несмотря на то что там, на удивление, кое-как, но работает освещение, опасность не сильно меньшая. Пока она думала, просчитывая в голове варианты, боясь сделать неправильный выбор, Альберт уже сделал шаг налево, махнув ей рукой следовать за ним. Единственное, что она почувствовала, – злость, причем именно в свой адрес: ведь думала слишком долго, раз он вновь взял лидерство. Чуть тряхнув головой, топя в себе разочарование, Света стала следовать за ним, придерживаясь его ритма. За углом их ждал путь в десять кабинок, расположенных лишь по правой стороне, слева же была глухая стена с вешалками, вдоль которой они незамедлительно двигались вперед, держа обзор чуть под углом. Лампы работали в начале пути, там, где был поворот, и ближе к концу, оставив небольшой островок темноты посреди. Первые две двери были закрыты, все остальные кабинки – открыты.

Внезапно свет выключился, буквально на половине пути вся душевая погрузилась во тьму. Света и Альберт сразу же замерли на месте, упершись спинами друг в друга, взяли на прицел обе стороны. Фонарик на оружии рассекал мрак холодным лучом. Стоило бы включить прибор ночного видения, но если освещение резко включится, то это ослепит их, создав идеальное окно для нападения. Все было тихо и без провокаций, отчего Альберт подал ей сигнал, и они медленно стали двигаться в сторону выхода. Света шла вперед спиной, прикрывая тыл, внимательно осматривая каждую кабинку. Благо в скафандре есть система охлаждения, позволяющая избегать потения.