Полководец - Константин Калбазов

— Вообще-то, будущему герцогу Задвинскому не мешало бы обзавестись в столице собственным домом.

— Вообще-то, лучше бы об этом не говорить вслух, — возразил воевода, — не хватало еще подпасть под обвинение в измене.

— Не переживай, дружище, я понимаю где, что и как следует говорить. А где лучше попридержать язык.

— Надеюсь, что это действительно так. Потому как одного воеводу без его каштеляна на дыбу не потащат.

— Вот уж в чем ничуть не сомневаюсь. Ну что, «Красный петух»?

— Не вижу причин изменять устоявшемуся правилу. Крыштав?

— Да, господин воевода, — тут же отозвался командир его личной хоругви.

Мицкевич, Острожский и Войнилович были знакомы уже не первый год. Несколько лет назад они воевали вместе против турок, и в поход на псковскую землю хаживали. В первый раз Крыштав сходил туда с Михайлой Андреевичем, где они были биты. Потом помощником Константина Ивановича. Хм. И снова им намылили холку. Однако, несмотря на это, они сумели если не сдружиться с разбившим их Карповым, то стать союзниками. И даже уже дрались вместе против шведов. Вот такая она, воинская жизнь, причудлива и непредсказуема.

— Поворачиваем к «Красному петуху».

— Ясно, господин воевода. Хорунжий Заборонок.

— Я, господин ротмистр.

— Отправьте людей в Красного петуха».

— Слушаюсь. Андрейка.

— Я, — тут же послышался звонкий голос одного из молодых шляхтичей.

— Бери своих дружков и а «Красному петуху». Скажи хозяину пускай готовится встречать гостей.

— Слушаюсь.

Парнишка не медля ни мгновения кивнул двоим товарищам с которыми был не разлей вода с самого босоногого детства. Еще два стука сердца и трое всадников сорвались с места несясь по широкой заснеженной улице Варшавы. Зеваки и прохожие два успевали податься в сторону, под залихватский посвист парней. Крыштав только покачал им вслед головой и посмотрев на Острожского пожал плечами, мол ребятня, что с них взять.

— Понимаю, — кивая протяжно произнес Константин Иванович. — Но парней все же примерно накажи, чтобы неповадно было.

— Непременно, — с готовностью подтвердил ротмистр, трогая своего коня вслед за воеводой и каштеляном.

Остальной отряд двинулся за ними вполне себе степенно, не выказывая намерения стоптать всякого встречного поперечного. И на постоялый двор прибыли с не таким уж и большим отрывом от лихачей. Правда, те все же оказались достаточно расторопными и успели определиться как с комнатами для офицеров, так и с постоем для людей и лошадей.

Еще пара часов и опустилась темнота. Но к этому времени усталые путники успели получить не только тепло, но и сытный ужин, сдобренный вином. Правда, не так щедро, как хотелось бы молодым людям. Такими уж были условия службы. По настоящему расслабиться они могли себе позволить только в Динабурге. Административном центре воеводства.

— Михайло Андреевич, вас там какой-то господин спрашивает, — подойдя к столу за которым сидели трое начальствующих лиц, угрюмо доложил Андрейка.

А чего радоваться-то, коли за лихость всю тройку определили в караул. Мало ли, что постоялый двор и вроде как в пределах городских стен. Это ни о чем не говорит. Служба есть служба. Ну и кто должен охранять покой остальных после длительного перехода, как не отличившиеся.

— Ну так и пригласил бы его сюда, — окинув взором высокого и худощавого парня, произнес Войнилович.

— Приглашал, да он отказался. Просил передать, что в поход вместо трех повозок лучше брать одну вьючную лошадь.

— Даже так. Ладно, иди. Господа, прошу прощения, но похоже мне нужно переговорить с одним моим старинным приятелем.

— Кто он? — Поинтересовался Острожский.

— Потом, Константин. Все потом.

Выйдя во двор, Войнилович обнаружил что там во всю идет снег. Середина зимы. Хорошо еще хоть нет сильного мороза и ветра. Вот так и подмывает замереть в созерцании представшей картины. В неровном свете из окон домов и факелов, на фоне белого савана укрывающего город зрелище поистине завораживающее.

Прошел к воротам, куда указал Андрейка. Хм. Нет. Этого молодого человека он никогда не видел. И он не мог быть тем, кто передал короткое послание. Да этот вообще какой-то оборванец. Из нищих что ли?

— Ты меня спрашивал?

— Я господин, — хриплым голосом ответил незнакомец.

— Не помню, чтобы мы были знакомы.

— Меня прислал тот, кого вы знаете, — ответил нищий.

— И что он просил мне передать?

— Ничего. Только проводить к нему.

— Даже так. Ладно. Веди.

Михайло Андреевич без тени сомнения ступил на улицу, направляясь за незнакомцем. Ну не мог его прислать никто иной, как Щенкевич дважды обязанный Войниловичу жизнью. Было дело в прошлую турецкую компанию. Причем во второй раз Войнилович вырвал шляхтича из плена. Его как раз уже собирались придать мучительной смерти.

Чуть позже польская армия была бита и утратила весь свой обоз. Хм. Вместе с тремя повозками добра собранного Войниловичем. Щенкевич же имел только одну вьючную лошадь, которую вполне благополучно вывел при отступлении. Вот так и вышло, что едва вынувшийся из плена оказался в более выгодном положении, чем его спаситель.

— Господин, я все сделал как вы просили.

Они отошли от постоялого двора на два квартала и едва завернув за угол оказались перед высоким мужчиной завернутым в черный плащ.

— Я вижу. Вот твой злотый, — раздался знакомый голос.

Нищий без тени сомнений или опаски приблизился к нанимателю и принял монету. Вот только в следующий момент Щенкевич выбросил вперед левую руку и в подворотне раздалось булькающий хрип, столь характерный для разверстой глотки.

— Богумил, что ты?..

— Иди за мной, — спокойно, словно ничего не произошло, перебил его старый приятель.

Отвернулся и двинулся прочь от агонизирующего нищего, вдоль по темной улице. Оно конечно из-за белого покрывала темной ее назвать сложно. Но с другой стороны, обильный снегопад ограничивает видимость парой десятков шагов.

Не сказать, что для Войниовича привычно вот такое убиство на улицах Варшавы. Но с другой стороны, кровью его не удивить, а Щенкевич никогда не был хладнокровным душегубом. И коль скоро поступил так, то и причину имел достаточно вескую. Правда, от этого на душе стало настолько тревожно, что засосало под ложечкой.

— Объяснишь? — Поравнявшись с товарищем, поинтересовался Войнилович.

— Я служу в личной гвардии короля.

— Знаю.

— Сегодня получил приказ быть готовым после завтрашнего заседания сената арестовать тебя, воеводу Острожского и всех прибывших с ним клиентов. Моя хоругвь с вечера собрана во дворце.