Город-невидимка - Екатерина Неволина

— Как прикажете! — привычно принялся кривляться Ян. — Отойдите и помолчите немного. Я приступаю.

Бормоча что-то под нос, он зажег лучину и, уже от нее, свечи.

— Именем того, кому ведомы все тайны, повелеваю тебе — спустись, — доносилось до Александры.

Икона, зависшая почти под куполом, едва заметно дрогнула и действительно медленно, словно неохотно, стала опускаться.

Это было и красиво, и страшно одновременно. Сашу пробрала дрожь. Даже странно, почему такое чувство в однозначно святом месте?.. Как может пугать святыня? Девушка еще помнила то чувство умиления и восторга, что охватывало ее раньше, когда она оказывалась в церкви. А что же теперь? Может быть, все дело в том, что они пришли ворами под покровом ночи?.. «А что будет с Китежем, когда мы заберем икону?» — впервые пришла ей в голову простая мысль.

Обдумать ее Саша не успела, потому что икона святой Софии оказалась прямо перед ней, в центре начерченной Яном пентаграммы. Сияние, окружающее артефакт, отступило, и наконец можно было в подробностях разглядеть то, что на ней изображено.

— Не может быть! — воскликнул Глеб. — Этого никак не может быть! Это же…

— Ты прав, — послышался от двери знакомый голос. — Ты совершенно прав. Это я.

Александра медленно оглянулась.

Княгиня Ирина Алексеевна стояла как раз на границе ночной мглы и даваемого свечами неяркого искусственного света. Сегодня на ней были белоснежные одежды, украшенные драгоценными рубинами, похожими на брызги крови. Она казалась даже красивее, чем всегда, и в то же время в красоте ее было что-то запредельное, страшное.

Саша невольно поежилась и вновь перевела взгляд на икону.

Святая София Китежская была точной копией княгини. Те же утонченные, почти детские черты лица, тот же безмятежный и одновременно глубокий, всепроникающий взгляд. Даже одежды на ней оказались точь-в-точь такие же: белое и алое.

— Это же вы! — прошептала девушка, прижимая руку ко рту.

Ирина Алексеевна кивнула.

— Ну что же, вы узнали главную китежскую тайну, и теперь я должна буду вас убить, — произнесла она спокойным голосом.

Александра отпрянула, а Глеб потянулся за висевшим на поясе мечом.

— Шучу! — княгиня рассмеялась. — Неужели вы и вправду считаете меня порождением зла и думаете, что я могу причинить вам вред?

— А волколаки? — напомнила Саша. — Только не говорите, что ничего о них не знаете.

— Знаю, — Ирина Алексеевна развела руками, так что широкие белые рукава плеснули волной — это тоже было завораживающе красиво. — Они должны были немного напугать вас, но перестарались. Я бы наказала их, но, кажется, они и так оказались наказаны в достаточной мере. Разве нет?..

Саша промолчала, а княгиня шагнула к ним.

— Я мало знаю о том мире, что лежит за пределами Китежа, но из рассказов своих случайных гостей, из ваших же рассказов, понимаю, что жизнь там неспокойна и страшна. Люди боятся и не любят друг друга. Войны, грабеж и убийство… В Китеже такого нет и быть не может. Мой город — оплот спокойствия и счастья. Спросите любого из жителей Китежа — все они по-настоящему счастливы…

— Они просто не видели ничего другого, — возразила Александра, — у них нет выбора.

Княгиня улыбнулась.

— Конечно, видели, — сказала она, — не все были здесь с того самого мгновения, когда мы, спасаясь от дикой толпы убийц, воззвали к святой иконе с просьбой защитить и укрыть город и живущих в нем людей. Иногда к нам попадали странники, и все они оставались здесь, в идеальном и безопасном мире.

— Потому что забывали о своем прошлом! — напомнила Саша.

— Потому что не хотели о нем вспоминать, — Ирина Алексеевна подошла к девушке, ласково провела ладонью по ее щеке. — Вы бы тоже хотели забыть о нем. Вспомни, что ждет тебя по ту сторону наших стен! Разве ты хочешь жить в постоянном страхе, путаясь в собственных кошмарах и не различая грани между сном и явью? Здесь я дала тебе то, что ты хотела, — семью, покой, любимое дело. Что еще тебе нужно?.. Не бойся, здесь нечего бояться, я защищу тебя! Это мой долг — защищать и стоять на страже!

Глаза княгини вдохновенно сияли. Она действительно казалась святой, так что хотелось преклонить колени и, орошая слезами подол ее белоснежных одежд, молить о прощении.

— А не много ли вы на себя берете? — поинтересовался Глеб, и княгиня повернулась к нему, давая Александре возможность выйти из-под воздействия ее мощной ауры.

— Да, я беру на себя много, Юрий, и только я знаю, как тяжела эта ноша, — проговорила Ирина Алексеевна, глядя в глаза Глебу.

— Юрий? Но почему вы зовете меня так? — удивился он.

— Потому что это твое настоящее имя, — ответила княгиня, — потому что это тебя я ждала все это время. И вот ты вернулся.

Глеб отступил от нее, потирая ладонями виски.

— Нет, — возразил он, качая головой. — Вы ошибаетесь!

— Я никогда не ошибаюсь, Юрий, — теперь она смотрела только на него, и Александра ощущала, что они — лишь декорация, статисты, основных действующих лиц сейчас двое, и только от них зависит выбор. — Я ждала тебя так долго, что исчезло само понятие о времени, но я ни на миг не переставала верить в твое возвращение. Каждый вечер я зажигала свечу на окошке своей светлицы, чтобы этот путеводный свет привел тебя ко мне, не дал сбиться с дороги. И вот ты здесь. В другом теле и другом обличье, однако я узнала тебя, потому что могла бы узнать любым, каким бы ты ни был!

Волком ли, ветром, орлом златоглавым,

Шелестом трав и закатом багровым,

Умирающим, больным иль здравым —

Я узнаю и приму любого… —

повторила Ирина Алексеевна слова песни, что слышали они еще в первый вечер пребывания в Китеже.

— Не может быть! Сознайтесь, вы придумали это, чтобы удержать нас здесь! — воскликнул Глеб.

Княгиня покачала головой.

— Неужели ты думаешь, что я могу обмануть? — спросила она с такой горестью в голосе, что даже Саша почувствовала боль и раскаяние. — Мои уста никогда не осквернялись ложью. Я не могу лгать, тем более — тебе. Вспомни, ты же всегда чувствовал смутную тоску, прошлое всегда было в одном шаге от тебя, только протяни руку!..

Глеб опустил голову, лоб его прочертила четкая вертикальная складка, и Александре вдруг показалось, что он стал старше. Что он — не просто мальчишка, пусть и возглавивший их небольшую команду, а настоящий правитель, воин, князь…

Что, если слова княгини правдивы?.. Вот откуда в Глебе и сила, и решительность, и гордость, и то особое обаяние, которое всегда привлекало к нему людей. То, которое словно магнитом манило саму Сашу.

— Почему вы не сказали мне раньше? — спросил Глеб, поднимая взгляд на княгиню.

— Потому что боялась испугать тебя, потому что надеялась, что ты сам все вспомнишь. Ты был от меня так близко и не мог вспомнить, это причиняло мне ужасную муку. Знаешь, я предпочла бы, чтобы в меня вонзилась злая татарская стрела, чем снова пережить такое… Но в то же время я была рада, я была счастлива. Впервые за минувшие века моя надежда стала превращаться в реальность. Еще немного, и ты бы вспомнил, я чувствовала это! Юрий! Я обращаюсь к тебе! Твоя душа много странствовала и устала! Так приди же в мои объятия! Здесь покой! Здесь счастье! Здесь — твой истинный дом!