Корсар. Наваждение - Петр Катериничев

– Есть.

К дому Марины Левиной они подъехали после шести. До этого Корсар смог-таки дозвониться до офиса редакции «Око», узнал, что никакой редакции уже не существует, а офис – сдается.

– А как ты вообще вышел на это «Око» всевидящее? Ты же раньше работал с другими… – спросила Оля.

– Они меня нашли. Предложили за новую рукопись очень хороший гонорар на простых и выгодных условиях.

– «Бойся данайцев, дары приносящих…»

– Да не было никаких «данайцев»! Все было просто, как яйцо!

– Большие деньги и льготные условия… Тебя не насторожило?

– Мы – в России, здесь – все бывает.

– Это я давно поняла. Короче, деньги. Только и всего?

– Ну да. Редактуру я всегда делаю сам, а помогает мне Марина Левина, она же и корректор.

– С ней расплатились тоже по договору?

– Нет. Я сам ей плачу. Мы давно вместе работаем…

– Ты уверен, что рукопись у нее?

– Абсолютно. Марина очень хороший корректор и всегда вычитывает «с листа», а не с экрана.

– А иллюстрации?

– Тоже у нее. Вторая читка – по полной книге. Она настояла: съездила в это «Око» и взяла.

– Таким образом, у нее может оказаться единственный экземпляр твоего… э-э-э-э… творения.

– Да.

– Дерзай. Красивая девушка?

– Не дурнушка.

– Но в свои «слегка за тридцать» – не замужем. Была, что-то не сложилось…

– Ты ее знаешь?

– Психологический этюд. И у вас с ней – было.

– Оля…

– Молчу. Было, но давно, за окном – зима, мело, вечер был – томный, кагор – красный, «свеча горела на столе, свеча горела…».

– Ольга!

– Извини. С кагором я погорячилась. Скорее – белое полусухое. Нет?

– Нет. Красное полусладкое.

– Иди уже, любитель сладкого!

– Я скоро.

– Да как получится…

…Вид у Марины был невеселый.

– Ты бы хоть позвонил, что объявишься. А то я сегодня из дома ни ногой – слоняюсь чистой лахудрой…

– Не наговаривай на себя. Ты всегда – в форме. – Дмитрий легонько коснулся губами щеки девушки. – Я очень ненадолго…

– …и – по делу.

– Да.

– Корсар, знаешь, что больше всего обижает молодых девушек? А немолодых – особенно?

– Мужское невнимание?

– Нет. Когда их ставят в очередь с делами. И когда заезжают «на минутку по делу»… Да после этого меня с моим самолюбием, знанием Бродского и Меттерниха, любовью к музыке Рубинштейна и Шнитке… меня – легче закрасить, чем отлепить!

– Марина, ты сегодня в миноре.

– Редакцию закрыли.

– И что тебе до этого?

– Да не «Око», а мою, постоянную. Всех распустили в отпуск… на неопределенное время.

– Бывает. Но ты со своими талантами – не пропадешь.

– Я уже почти пропала, Корсар. Типичная старая дева приятной наружности.

– Помяни мое слово – буквально завтра объявится мачо и будет очарован тобой. Целиком, полностью и окончательно.

– Он холост, у него дворец и пара скважин в Сибири?

– Холост – обязательно, дворца нет, но квартира в центре и – небольшой, но надежный бизнес.

– Может, ты и фамилию знаешь?

– А как же! Леша Нельбаум! Он у меня «чисто по секрету» очень тобою интересовался…

– Нельбаум? Который стихи пишет? Да ему до мачо как обезьяне до Китая ра…

– Не говори. Это тебя не красит. Ничего, потягается на тренажерах, сходит к массажисту… А стихи для него – так, забава. А вот торговля продуктами питания и сеть магазинов «Сельмаг» по всей России – чистый бизнес.

– Что, правда?

– Истинная!

– И он мною интересовался?

– Причем комплексовал, как школьник! Да будет тебе известно, к своим сорока трем он так и не был никогда женат.

– Может, он еще и девственник?

– Марина, это жизнь, а не литература…

– То-то и оно…

– Но жениться – уже хочет. И даже – мама его хочет.

– Короче: я ему подхожу, как положительная образованная девица из интеллигентной еврейской семьи.

– Марина, не ершись. Это все – подходит его маме. А он – без ума от твоих ног, бедер… ну и… других частей тела.

– Спасибо, что не сказал «души». Где это он все рассмотрел?

– А абонемент в зал и бассейн помнишь?

– Ну. Я туда и сходила-то пару раз…

– Чего так?

– Надеть было нечего.

– Забавно…

– Но не смешно! Корсар, видеть вокруг девиц восемнадцати лет в купальниках по штуке баксов…

– Да ладно тебе… У них – работа такая. А купальники – отхватили где-то на распродажах за четыреста…

– Это я на распродаже – за двести. Но не могу же я ходить постоянно в одном купальнике?

– Нельбауму – одного хватило. А твои глаза? А волосы? А… очарование?

– Ладно, убедил. Что же он не подошел знакомиться, раз был так очарован?

– Комплексы. Животик, лысинка…

– Ему проще купить шиксу за двести баксов…

– Правильно мыслишь. Но теперь он настроен серьезно. Ему – о потомстве думать надо.

– А мне – о чем?

– Об Алексее Нельбауме.

– Балабол ты, Корсар! Но… на душе легче. Хоть он никогда и не объявится.

– Позвонит. Как только смелости наберется.

– Тогда – жди еще сорок лет и три года.

– Мара, я его потороплю, как только…

– …выдастся свободная минутка. Корсар, она у тебя никогда не выдастся, если ты будешь так много болтать.

– Я – много болтаю?

– Еще бы. А вон та девушка в черном и у черного мотоцикла уже третью сигарету курит. А то и четвертую.

– Завтра не обещаю, но как только размотаюсь с делами… лично привезу!

– Опять?

– Да не ставил я тебя «в очередь» с ними, просто…

В глазах Корсара вдруг померкло разом… и когда он пришел себя, то ничего не помнил… Он лежал на полу в коридоре, а Марина сидела рядом и водила перед носом ваткой с нашатырем.

– Что… со мной… было?

– Ничего страшного. – Марина прятала глаза.