Иван Грозный. Сожженная Москва - Александр Тамоников

– И тебе долгих лет. Вот Афанасий Федорович послал к тебе.

– Где говорить будем?

– Дома жарко, давай в саду.

– Давай в саду.

Там тоже стоял топчан, дьяк и посланник сели на край.

– Какие новости, Михайло? – спросил Агапов.

– Хорошие новости. По делу наших невольников.

– Слушаю тебя.

Бордак поведал о встрече с мурзой Басыром, о достигнутых договоренностях, закрепленных договором.

– Да, новости хорошие, – воскликнул дьяк. – Значит, мурза готов отправить обоз к Перекопу сразу после получения денег?

– Так. Но перед тем надо еще разговаривать с ним, узнать о готовности. И уже не мне. Я свое дело сделал, у меня теперь забота – мурза Азат. Кстати, Петро, Курбан чисто сработал?

– О, помощник мурзы Азата – находчивый человек. Прознал, что за посольством смотрят иноземцы, сам приехал.

– Сам? О том договора не было.

– А он без договора. Приехал с нукерами и устроил скандал у посольского подворья. Покуда разбирались да успокаивали нукеров, он все, что надо, и передал. Хитрый лис, твой Курбан.

– Это он может. Но ладно, то хорошо. Слежки за вами не было?

– Нет. Проверяли. Да по просьбе Афанасия Федоровича нас поодаль сопровождал отряд татарского вельможи, с которым у посла приятельские отношения. Не мы, они бы заметили.

– Добре. Об отряде Тугая ничего не слышно?

– Ушли за Перекоп на Муравский шлях, проводник вернулся, сказал, Крым прошли благополучно.

– Рад.

– То и понятно, о женщине своей думаешь?

– Думаю.

– Им уже недолго по степи идти, далее наши заставы начнутся, легче будет. Должны пройти. Проводник рассказывал, сейчас по шляху много торговых обозов ходит, лихих людей не замечено, татары не балуются.

– Затихли перед тем, как начать свое черное дело.

– Может, и так. О том тебе узнавать у Азата. Как мне выйти на мурзу Басыра?

– Я доведу до его поместья. Меня знают, тебя примут. Но мурза спросит о деньгах.

– Они со мной.

– Ты вез такую сумму через степь?

– Не впервой, Михайло.

– Когда намерен говорить с Басыром?

– Сегодня отдохнем, можно уже завтра.

– Хорошо, тогда завтра и поедем.

– А может, ты сегодня заглянешь туда, в поместье? А то мы приедем, а мурзы нет.

– Хорошо, прямо сейчас и съезжу. Вернусь, сообщу о результатах поездки.

– Давай, Михайло, я подожду.

Бордак проехал до «каменного мешка». Его увидел сторож с башни у ворот. Охранник был груб, не разглядел приехавшего гостя, а может, и не видел его ранее.

– Кто такой? Что надо?

– Кликни Камиля, помощника мурзы Басыра.

– Ты Камиля знаешь? – удивился тот.

– Пошевелись, дабы не заполучить неприятностей!

Стражник вызвал помощника мурзы.

– Михайло? – удивленно проговорил Камиль, выходя за ворота.

– Что, сильно изменился за день?

– Просто не ожидал.

– Мурза на месте?

– Сейчас нет, к родственнику в ближнее селение поехал, вернется вечером.

– Хоп! Передай ему, что человек от русского царя с деньгами здесь, в Кафе. Завтра желает встречи.

– Быстро.

– А чего тянуть?

– Передам. Тебе сообщат, примет ли завтра Басыр этого человека.

– Хорошо.

– Важный вельможа?

– Помощник посла московского.

– Важный, ведаю, – покачал головой Камиль. – Ожидай гонца.

– Того, кто был? Амин?

– Да.

– Передай еще, что помощник посла пожелает смотреть невольников и говорить с ними.

– Сколь угодно. Их действительно содержат не как рабов.

– Хоп! Жду!

Бордак отвернул коня и вернулся в посольское подворье, где сообщил о разговоре с помощником мурзы, добавив:

– Я ему еще сказал, что ты смотреть невольников будешь и говорить с ними.

– Правильно. Я то и хотел сделать.

– Ну, тогда, Петро, ожидай, подъеду, скажу, когда мурза соизволит принять тебя. Думаю, тянуть не будет, слишком жаден до денег.

– Кто из них не жаден, Михайло?

– Твоя правда, дьяк. Я на подворье Ризвана.

Бордак уехал. Ризван лишних вопросов задавать не стал. Вернулся живой и невредимый, то и добре. Или яхши, как говорят татары.

Гонец из людей мурзы Басыра приехал вечером после молитвы. Амин уже дружелюбно улыбался «литвину»:

– Скажи своим, мурза примет завтра посольского московского дьяка после полуденной молитвы. Пусть приезжает и привезет то, что намерен отдать взамен товара.

– Люди не товар, Амин.

– Это для кого как.

– А если всю твою семью уведут в полон? Скажем, в Речь Посполитую, Великое княжество Литовское или в королевство Польское, да там продадут по одному тем же генуэзцам или османам, ты так же будешь считать, что они товар?

– Я резать буду тех, кто продал. Найду и вырежу весь род.

– А чем же наши люди хуже ваших? Ведь среди нас живет много татар. Возьми касимовских, казанских, астраханских. У Ивана Васильевича много татар в войске, они готовы воевать за Москву. И они нам как братья, как свои.

Гонец смутился. Он просто не знал, что ответить на слова Бордака. Посему проговорил:

– Завтра после полуденной молитвы. Посольский может смотреть невольников, говорить с ними, мурза Басыр милостив, разрешил, – и повел коня по улице.

Неделя ушла на окончательное оформление купчих, подготовку бывших невольников. С мурзой Басыром постоянно работал помощник русского посла.

Бордак же теперь ждал возвращения Азата из Бахчисарая.

Курбан объявился в понедельник после полуденной молитвы. Подъехал к подворью Ризвана, Хусам пропустил помощника мурзы во внутренний двор.

Бордак, улыбаясь, протянул обе руки татарину:

– Ну, здравствуй, Курбан!

– Салам, Михайло! Ваш посольский приехал?

– А что ты там в Сююр-Таше за игрища устроил?

– Может, для начала хозяин подворья предложит гостю присесть, напоит чаем?

– Да, конечно, Курбан-ага, – засуетился Ризван.

После чаепития, сидя в тени дерева, Курбан поведал о приключениях в Бахчисарае и Сююр-Таше.