Роковая монета - Наталья Николаевна Александрова

– Ну да, увидели. Игорь первый заметил и мне показал. Он еще сказал, что наша маркиза – так мы ее между собой называли – принимает по ночам мужчин. В ее-то возрасте! Я с ним спорить не стала, но только это был не мужчина…

– Не мужчина? – удивленно переспросила Надежда Николаевна. – А кто же?

– Ты что, совсем не врубаешься? Лошадь, наверное! Если не мужчина, значит, женщина!

– Точно? А как ты это определила? Ведь темно же было, как за щекой у папуаса!

– Ну, темно или не темно, а по силуэту я могу мужчину от женщины отличить. Не те пропорции, не та пластика… в общем, поверь мне – это была женщина.

Надежда Николаевна на мгновение задумалась. Пожалуй, Ольга была права – даже в темноте можно отличить мужской силуэт от женского.

– Но ведь тогда все решили, что это был Алексей. Что вы с мужем видели, как он вышел из каюты после убийства. И вы с этим не стали спорить.

– А зачем нам спорить? Чтобы лишнее внимание к себе привлечь? Спасибо, нам это ни к чему! У нас было свое задание, и мы мечтали его выполнить!

– А зачем вы вообще сказали, что кого-то видели? Тем самым вы тоже привлекли к себе внимание.

– Непонятно, что ли? Чтобы скорее нашли убийцу и прекратили расследование!

– Ладно, ладно, все поняла! – Надежда подняла руки в примирительном жесте. – Допустим, ты права, это была женщина. А больше ты ничего не разглядела? Высокая или низенькая, полная или худая, волосы длинные или стрижка?

– Пожалуй, высокая. Когда она из каюты выходила, пригнулась, чтобы не удариться головой о притолоку. Там двери низкие, но я проходила, не нагибаясь.

– Значит, выше тебя… а ты примерно метр шестьдесят пять.

– Метр шестьдесят три.

– А еще что ты запомнила?

– Точно помню, что не полная. А волосы… волосы были, по-моему, заколоты. Или вообще капюшон куртки был накинут, так что насчет волос я не уверена. И вообще, я тебе уже все рассказала, что могла, и даже больше. Давай уже закончим на этом. А то скоро муж вернется, ему наш разговор может не понравиться. – И Ольга очень выразительно посмотрела на Надежду. Дескать, я тебе, конечно, благодарна, но муж у меня мужчина серьезный, может и накостылять, если что. Так что давай завязывай уже с разговорами.

– Ладно, ладно, закругляюсь. Только вот еще последний вопрос. Ты, случайно, не помнишь, в какое примерно время вы видели эту таинственную женщину?

– В половине второго, – не задумываясь, ответила Ольга.

– Так точно? Как это ты определила?

– Очень просто! Мы ведь на следующий день должны были встретиться с курьером, там все по минутам было расписано. Так что мы часы и таймер на телефоне на точное время установили, и я как раз тогда сверилась со временем – чтобы на следующее утро установить будильник и не проспать встречу. Так что точно – это было в половине второго… Ну, ты уйдешь, наконец?

– Еще вопрос, последний, – невозмутимо сказала Надежда, – а скажи, пожалуйста, для чего ты Машину сумку брала?

– Какой еще Маши? А, это писательница та прибабахнутая! – рассмеялась Ольга.

– А ты откуда знаешь, что она писательница? Вроде бы она никому не говорила…

– Ой, ну я тебе умоляю! – Ольга замахала руками. – Да мы сразу догадались! Там книжки стояли перед входом в столовую – ну, чтобы кто хочет взял почитать, если скучно, я смотрю – она две книжки каждый день вперед выставляет. Поглядела я из любопытства – а там фотка ее на обложке. Непохожа, конечно, фотошопом обработано, но узнать можно. Мария Рыбникова – точно, это она. А эта самая Елена Юрьевна еще разговор вроде случайно навела на дамские детективы, а Маша молчит, прямо позеленела вся. Ну, не хочет человек признаваться, так нам-то какое дело.

– Ну да, ты, я так понимаю, книг вообще не читаешь… – не удержалась Надежда.

– Да некогда мне, и не скучно, когда мужчина рядом! – отмахнулась Ольга. – Всегда есть чем заняться! А Елена Юрьевна тогда одним глазком заглянула и сказала, что насчет детективной линии она не знает, потому как сразу в конец посмотрела, чтобы выяснить, кто там убийца, а вот насчет отношений между мужчиной и женщиной – это такая фигня, что и читать противно. Ничего, мол, эта писательница в людях не понимает, и в конце у нее героиня и дело расследует, и личное счастье находит, в общем, такая бодяга, что блевать тянет…

– Так и сказала?

– Да нет, она, конечно, поприличнее выразилась, это я своими словами передаю.

– А вы только между собой сплетничали или мужчины тоже в курсе были?

– Да весь стол был в курсе!

– И этот самый… как его… Глеб?

– Ну да, он тоже, только разговоры такие не поддерживал, всегда старался тему сменить.

– Ладно, так что там с Машиной сумкой?

– А… это я, понимаешь, подстраховаться решила. У нас ведь как: они там, в Киле, должны были посылку передать, а мы им – карточку, по которой они деньги получат. Карта-то у меня осталась, вдруг, думаю, полиция ею заинтересуется? Вещи-то наши они осмотрели. Я и сунула карту в сумку этой малахольной Марии.

– А если бы она ее нашла и заинтересовалась? Все же в своей сумке увидеть чужую карту…

– Ой, я тебя умоляю, она вообще ничем не интересовалась, только за Глебом весь круиз и бегала. Вокруг себя ничего не видит, слона в собственной сумке не найдет!

Надежда едва сдержалась, чтобы не согласиться. Очень уж верный портрет подруги Ольга набросала…

В это время входная дверь распахнулась и в химчистку вошел Игорь Соловьев.

Увидев в помещении явный беспорядок, он вопросительно взглянул на жену:

– Что-то случилось?

– Ничего, дорогой! – залебезила та. – Транспортер с одеждой отчего-то включился, несколько вешалок с него упали, но я уже навела порядок.

– А кто эта женщина?

– Клиентка, она уже уходит.

Вечером Надежда заехала к подруге и передала ей разговор с Ольгой Соловьевой.

– Выходит, от Коврайской ночью выходил вовсе не Алексей, а какая-то женщина… – протянула Мария. – Дело еще больше запутывается. Значит, не Алексей ее задушил?

– Ничего это не значит, – возразила Надежда Николаевна. – А вот скажи, ты той ночью не заходила в каюту Коврайской?

– Конечно, нет! – Мария вспыхнула и возмущенно взглянула на Надежду. – Как ты могла подумать?..

– Мне нужно перебрать все варианты. Кроме тебя, в вашей дружной компании были еще три женщины – Ольга Соловьева, блогерша Алена и сама Елена Юрьевна. Ты в каюту не заходила, я тебе верю…

– Спасибо! – с сарказмом