Навстречу завтрашнему дню - Сандра Браун

— Извините, господа, меня ждет миссис Оллуэй. — Не сказав больше ни слова, она прошла мимо них, огромным усилием воли удерживаясь от того, чтобы не припустить трусливой рысцой по коридору.

Ни для кого не стало сюрпризом, когда чуть позже конгрессмен Паркер объявил обеспокоенным членам ПРНС, что рассмотрение законопроекта, предусматривающего объявление пропавших без вести умершими, откладывается на неопределенное время. Он поблагодарил всех присутствующих за участие и в последний раз отложил слушания.

Пришло время праздновать. Члены ПРНС со слезами обнимали Кили и Бетти. Сочувствовавшие им представители прессы подходили, чтобы поздравить. Члены комитета, выступившие в их поддержку, также подошли, чтобы лично поздравить Кили с победой.

Она ощутила магнетическое притяжение взгляда Дакса, стоявшего в противоположном конце зала, и подняла глаза. Предположения Ван Дорфа послужили им предостережением, и Дакс не собирался рисковать их репутациями, снова вступая с ней в разговор на глазах у всех. Его глаза светились теплым светом, выражая радость по поводу ее триумфа. Но они демонстрировали и нечто большее — гордость за нее, ту женщину, которой она была.

Он чуть склонил голову, словно говоря: «Увидимся позже». Но этого не будет. После поспешного ланча, во время которого она не ощущала вкуса еды и уже не помнила, что ела, Кили вернулась в отель, собрала вещи и отправила их в аэропорт через гостиничную службу доставки, где они будут сданы под расписку авиакомпании. Затем позвонила в аэропорт и попросила заменить зарезервированный билет на более ранний рейс. Они с Даксом не сделали ничего такого, чего следовало бы стыдиться… пока. Не стоит испытывать судьбу. На этот раз ей удалось ускользнуть незамеченной, но случившееся настроило ее на еще более решительный лад — никогда больше она не станет связываться с другим мужчиной до тех пор, пока не узнает, что произошло с Марком. «Я все еще замужем», — повторяла она себе, словно катехизис.

Бетти была ужасно разочарована, когда узнала, что она уезжает.

— А я-то думала, что мы все вместе пойдем куда-нибудь сегодня вечером и отпразднуем это событие. Я точно знаю, что до завтра больше никто не уезжает.

— Мне очень жаль, Бетти, но мне необходимо вернуться. Руководство радиостанции не слишком охотно отпустило меня. — Это была неправда. Ее работодатели гордились тем, что она так рьяно стоит на защите интересов пропавших без вести солдат, и никогда не выговаривали ей, когда она отпрашивалась по делам ПРНС. Еще одна ложь. С тех пор как она встретила Дакса… — Я уже позвонила им и сообщила, что буду завтра. Выпейте за меня бокал шампанского.

— Выпьем, — засмеялась Бетти, — и не один, я уверена. Береги себя, Кили. Ты даже не представляешь, как много значишь для нас. Никто из нас не смог бы быть лучшим оратором, чем ты. Еще раз спасибо тебе.

Кили поймала такси около Конгресса и поехала прямо в Национальный аэропорт. Она прошла через все процедуры, предшествующие посадке на самолет местных авиалиний, не отдавая себе отчет в том, что делала. Все ее мысли были обращены к Даксу — что он будет делать и что он почувствует, когда ее не окажется на его рейсе? Встревожится ли он? Или рассердится? Или и то и другое? Постарается ли он узнать, каким рейсом вылетела миссис Кили Уилльямз? Или он спросит о Кили Престон? Он не спросит ни о той, ни о другой. Просто не сможет себе этого позволить.

О чем он хотел поговорить? Он не казался таким рассерженным, каким был накануне вечером, когда высаживал ее у отеля. Что он сказал бы ей сегодня вечером? Все это не имело значения. Ничто не может изменить их обстоятельства.

Она пристегнула ремень перед взлетом, отказалась от обеда, откинула кресло и сделала вид, будто спит, чтобы избавиться от неослабного внимания со стороны стюардесс.

Полет прошел без каких-либо приключений — не было ни грозы, ни того, кто держал бы ее за руку.

— Почему бы тебе не пойти с нами?

— Я уже сказала тебе, Николь. Я не хочу.

— Это не причина.

— Это самая весомая причина.

— Мне надоела роль Салки Сью.

— Тогда оставь меня в покое! — закричала Кили и, упершись обеими руками в край стола, резко отодвинула стул назад. Встав с него, подошла к грязному окну второго этажа и посмотрела на Шартрез-стрит.

Был дождливый день во Французском квартале, что вполне соответствовало ее настроению. В последние дни она избегала Николь, но подруга, в конце концов, загнала ее в ловушку в ее офисе на радиостанции.

По правде говоря, ее «офис» больше походил на чулан и находился в конце длинного мрачного коридора на задворках здания. В комнату были втиснуты два безобразных оливково-зеленых стальных стола. Кили делила офис с диджеем, работавшим с полуночи до шести утра, так что Кили его никогда не видела. Она знала его только по фотографии, на которой он был запечатлен с длинноногой блондинкой, надпись гласила: Было весело. Сидни. Фотографию поместили на заваленном мусором столе на почетном месте, если можно так сказать.

Кили вздохнула и закрыла глаза. Ей так хотелось, чтобы, когда она их вновь откроет, дождь смыл грязь с окна. Но этого не произойдет. Не исчезнет и тупая боль, сжимавшая ее сердце. Однако в этом не было вины Николь, и Кили уже сожалела о том, что так резко говорила с подругой. Николь ворчала на нее, потому что беспокоилась о ней. Кили, продолжая стоять у окна, повернулась и посмотрела на подругу.

— Извини, — сказала она. — У меня отвратительное настроение, но мне не следовало вымещать его на тебе.

Николь оперлась своим красивым стройным бедром о стол диджея, опрокинув фотографию Сидни.

— Конечно, не следовало. Послушать тебя со стороны, так можно подумать, будто наша дружба в прошлом, так что обращайся со мной получше. — Она скрестила руки на своей роскошной груди и испытующе посмотрела на подругу. — Видишь ли, я умираю от любопытства. Когда же ты сдашься и расскажешь мне?

— Что расскажу? — с невинным видом спросила Кили и тут же обнаружила нитку на манжете, потребовавшую от нее пристального внимания.

— Скажи мне, почему после приезда из Вашингтона ты бродишь, словно какой-нибудь проклятый зомби. Объясни мне, почему ты так ужасно выглядишь. Почему бы тебе не рассказать лучшей подруге о том, что явно расстроило тебя?

— У тебя новые серьги?

— Не смей даже пытаться сбить меня с мысли и переменить тему разговора, Кили Престон, — предупредила Николь. — Я хочу знать, что с тобой там произошло такого, отчего ты стала еще хуже, чем была. Хотя, Бог свидетель, и раньше тоже было достаточно скверно. Расскажи мне. Я не уйду из этой комнаты до тех пор, пока ты мне все не расскажешь, да и тебя не выпущу.

— Кто навел тебя на мысль, что я стала еще хуже? — сердито спросила Кили.

— Сама вижу. Тебе явно необходим охранник, который не даст тебе закрыться в раковине, словно какому-нибудь моллюску. Что происходит?