Грешная любовь - Тереза Медейрос

— Тогда меня вполне устроит газета или любой бульварный листок. Надо же как-то скоротать долгие часы, пока мы не доберемся до места нашего будущего ночлега.

— Нет, у меня нет никаких газет.

Катриона дернула сумку к себе. Отчаяние придало ей силы, и этот рывок увенчался успехом. Сумка выскользнула из рук Саймона и вернулась на более безопасное место рядом с Катрионой.

Уэскотт откинулся на спинку сиденья и вытянул вперед длинные ноги. На его лице отразилось самодовольство, словно он только что вышел победителем небольшого соперничества.

— Что за секреты, дорогая? Неужели там спрятаны мои деньги?

— Хорошо. Можешь взять эту книгу.

Катриона бросила книгу в сторону Саймона, и ему оставалось лишь ловко поймать ее.

Всмотревшись в позолоченные буквы на обложке, Уэскотт прочел вслух:

— «Путешествие пилигрима»? А я надеялся, ты читаешь что-нибудь более… возбуждающее.

— Наверное, что-то вроде «Похотливые истории гулящей Нелл»?

— Нет, эту книгу я уже читал, и не один раз. — На губах Саймона заиграла порочная улыбка. — Ходят слухи, что автор этих историй взял именно меня в качестве прототипа самого распутного и искушенного из всех любовников этой Нелл.

Стараясь не вспоминать, каким искушенным проявил он себя в постели с ней, Катриона кивнула в сторону книги:

— И здесь также есть персонаж, для которого ты послужил прототипом. И зовут его сатана.

Оставшись без своего романа, Катриона стала рассматривать виды, проплывавшие за окном кареты. Спустя несколько минут гробового молчания она украдкой посмотрела на Саймона. Тот выудил из жилетного кармана очки с прямоугольной оправой и, похоже, серьезно погрузился в чтение. У Катрионы немного отлегло от сердца. Уэскотт, с очками на носу и с выбившейся из прически прядью волос, упавшей на брови, теперь совсем не производил впечатления распутного повесы. Скорее, это был профессор из какого-нибудь солидного университета. Но Катриона тут же представила себе список дисциплин, которые мог бы преподавать такой профессор, — дуэльное мастерство, азартные игры, искусство флирта, походы к проституткам.

И еще — умение разбивать женские сердца.

Улыбка на ее лице погасла. Завтра вечером ей суждено уже быть законной женой Уэскотта. Как жаль, что намеченное бракосочетание всего лишь обязательное условие ее делового договора с ним. Воображение Катрионы невольно стало рисовать картины совсем другой поездки. Поездки двух счастливых возлюбленных, решивших соединить любящие сердца, став мужем и женой. В эту минуту Саймон мог бы держать ее на своих коленях и нежно обнимать. Тогда бы никому из них не понадобилась книга, и томительные часы поездки не нужно было бы заполнять какими-то придуманными занятиями.

Катриона вздохнула. Нельзя больше позволять себе такие опасные мечтания. Раз уж они с Уэскоттом договорились на брак по расчету, то она должна соблюдать рамки этого уговора. Не важно, насколько эти рамки стесняют ее сердечные порывы и тайные желания. Просто нужно делать все возможное, чтобы ее подлинные чувства и сердечные терзания не открылись Саймону.

Неожиданно Уэскотт поднял глаза и перехватил изучающий взгляд Катрионы. Она моментально опустила голову, делая вид, что всецело занята поглаживанием бархатистой шерстки на ушах Роберта Брюса.

— Хочешь, я буду читать вслух? — предложил Саймон.

— Как хочешь, — откликнулась Катриона самым равнодушным голосом. На самом же деле предложение Уэскотта ее несказанно обрадовало.

Саймон открыл самую первую страницу романа и начал читать вслух. Он читал приятным выразительным баритоном. Несомненно, проведенные среди театральных актеров годы отразились на его голосе. Завороженная артистизмом Саймона и сочными красками его голоса, Катриона незаметно для себя очутилась во власти известного сюжета, мастерски выписанного Полом Баньяном. Увлекательная история захватила ее с такой силой, будто благодаря Саймону она впервые знакомилась с этой книгой.

Быстро надвигался вечер. Лучи солнца больше не освещали страницы, и слова становились неразличимыми. Прочитав сцену, в которой Кристиан и Хоупфул готовятся пересекать реку Смерти, Саймон поднял взгляд и обнаружил, что Катриона вовсе не слушает его чтение, а крепко спит. Целых два часа он увлеченно читал вслух, не прерываясь с того самого момента, как они отъехали из постоялого двора, где переменили лошадей и поужинали. Вид спящей Катрионы заставил Саймона удивленно улыбнуться. Он осторожно закрыл книгу и отложил ее в сторону, после чего снял очки.

Шляпка Катрионы сползла на левую сторону, а украшавшее головной убор перо упало ей почти на глаза. В таком состоянии она напоминала малышку, нарядившуюся в праздничные материнские вещи, чтобы покрасоваться перед домашними. Сияющая рыжая прядь выбилась из аккуратно уложенного шиньона и лежала изящным завитком на белой шее.

Вспоминая, как бесстыдно он вел себя в постели Катрионы прошлым утром, Уэскотт удивился, что она по-прежнему относится к нему с доверием. Вот и сейчас спокойно и безмятежно задремала с ним наедине. Хотя имела все основания бояться, что стоит ей сомкнуть глаза, как он набросится на беззащитную девушку подобно оленю во время гона, неспособному сдерживать свои инстинкты.

Восстанавливая в памяти обстоятельства своего поступка, Саймон старался найти ему оправдания, и он готов был бы дать клятву даже перед суровыми членами парламента, облаченными в мантии и парики, что в то утро он хотел одного — всего лишь коснуться приоткрытых губ спящей девушки самым невинным поцелуем. Однако губы Катрионы были такими мягкими… такими теплыми… такими зовущими…

А уж когда до него донесся ее едва различимый шепот, в котором послышалось его имя, шепот с такой восхитительной шотландской напевностью, то он совсем потерял контроль над собой.

Если бы Элис не ворвалась в спальню, разыскивая по всему дому свои дурацкие штучки для волос, ему бы пришлось замаливать более тяжкий грех, чем украденный поцелуй. Саймон так и не смог еще понять, какое чувство в тот момент сильнее владело им, облегчение или сожаление.

Да, лучше ему не забывать, что для Катрионы он всего лишь обычный наемник. А что, если бы по возвращении в Лондон вдруг оказалось, что она под сердцем носит его ребенка? При таком повороте событий для нее было бы совершенно невозможно добиться расторжения их брака. Она лишилась бы единственного основания подать церковным властям прошение о разводе, так как уже не могла бы обвинять мужа в неспособности соблюдать супружеские обязанности. Разумеется, Уэскотт был уверен в себе, поскольку еще в юности научился предотвращать нежелательные последствия любовных игр. Однако в то памятное утро, расслышав в стоне Катрионы собственное имя и чувствуя, как она трепещет от удовольствия, вызванного его ласками, Саймон все позабыл. Все познания о прерванном половом акте, навыки использования презервативов, а заодно с ними и обычные для него предусмотрительность и здравый смысл, словно ветром выдуло из головы. Единственным его желанием в ту минуту было побыстрее погрузиться в нее и полностью овладеть ее соблазнительным и зовущим телом.