Родственные души - Дэй Леклер

Он вздрогнул.

— Продолжай.

Она дотронулась до пряжки ремня и замерла. Он все понял.

— Ты никогда раньше этого не делала?

— Нет, — засмеялась она.

— А почему теперь решилась? И именно со мной?

Их взгляды встретились.

— Ты — первый мужчина, которому я верю. Ты… дополняешь меня, а не стараешься управлять мною.

Ему казалось, что он слышит собственные слова. Он сдернул с кровати одеяло и расстелил его перед горящим камином.

— Ложись, — сказал он и, понимая ее волнение, поцеловал. — Доверься мне. Наша любовь будет особенной и… безопасной.

Он быстро снял брюки и вытащил из ящика стола пакетик с презервативами. Затем разложил на одеяле подушки и улегся рядом с Джей. Он раскрыл ей свои объятия, и она прильнула к нему. Вдруг Рейвену пришло в голову, что она может передумать.

— Не беспокойся, — прошептала Джей. — Я не попрошу тебя прекратить.

— Ты читаешь мои мысли? — Он удивленно поднял брови. — Как истинная волшебница?

— Нет. — Она подняла к нему серьезное лицо. — Просто ты никогда не воспользуешься ситуацией и, если я передумаю, посчитаешь себя обязанным остановиться.

— Предпочесть смерть бесчестью? — горько усмехнулся он.

— Да. Ты ведь познал, что бесчестье хуже смерти.

Он сжал зубы.

— Ты считаешь меня бесчестным?

— Я так не считаю. Но твое честное имя запятнали люди, подобные мисс Ларк. Ты похож на человека, который слишком долго воевал и теперь не хочет возвращаться домой, боясь, что там все уже умерли.

Она была права — он боялся копаться в своей жизни, боялся обнаружить в ней одну лишь черную дыру.

— Откуда ты знаешь? — глухо спросил Рейвен. Она стояла на коленях и не сводила с него янтарных глаз. Щеки у нее разрумянились. Джей протянула руки и заключила его лицо в ладони. Ее прикосновения были как бальзам.

— Я тоже знаю, что такое бесчестье. И я тоже боюсь возвращаться домой. Ты не одинок, Рей-вен. Я с тобой.

Рейвен с нежностью опустил ее на одеяло. Волосы Джей распушились вокруг ее головы, и он погрузил в них руки, как в волны, поражаясь их мягкости. Целуя шелковые пряди, он испытывал неизъяснимое удовольствие, изгоняя поцелуями отраву из своей души.

Позади них треснул сук, и вверх разлетелись искры. За железной каминной решеткой пылал огонь. Рейвен поднял голову и посмотрел на Джей. Внутри у него полыхало не меньшее пламя, но женщина, лежащая в его объятиях, выпустила огонь наружу, чтобы он поглотил их обоих.

Она была само совершенство: длинные, стройные ноги, высокая грудь с заострившимися персиковыми сосками, которые ждали его поцелуев. Он зажал их между зубами, а ее мягкие груди напряглись у него в ладонях. Он провел руками по округлым бедрам и спустил с ее ног последнее, что осталось на ней, — едва заметные шелковые трусики. Он покрывал обжигающими, как огонь, поцелуями ее тело, пока она не вскрикнула от желания, и этот крик прозвучал для него заманчивее песни сирены. На секунду в ее глазах промелькнул испуг, тут же сменившийся страстью. Она впилась пальцами в одеяло и раздвинула бедра. Он подсунул руки ей под спину и приподнял. Они смотрели друг другу в глаза. Джей уже назвала его воином и человеком чести, но одно-единственное слово она не произнесла: любовь. А теперь ее глаза светились любовью. Она отдавалась по любви, и когда он, овладев ею, ощутил ее как часть себя, то вернул ей свою любовь сторицей.

Рейвен подал Джей бокал с вином и подбросил полено в огонь. Они немного поспали, но тратить вечер на прозаический сон не хотелось.

— Скажи мне, волшебница, с чего ты взяла, что в вашей семье только ты отличаешься практичностью? — спросил он.

Она села и обхватила руками колени. Темные волосы шатром рассыпались по плечам.

— Это невеселая история.

— Все равно я хочу знать.

Джей повертела в руке бокал с красным вином.

— Нас в семье трое… если считать отца, то четверо. — Она сделала глоток. — Джекки, мой младший брат Корд и я. Прошло меньше года с тех пор, как я ушла из отцовской фирмы «Международный центр общественного мнения». Впрочем, ты об этом знаешь.

— Почему ты так думаешь?

Она криво усмехнулась.

— Человек в твоем положении, несомненно, сразу же навел обо мне справки. Уверена, что где-то у тебя есть на меня досье. Ты же не станешь этого отрицать?

— Нет.

— Я так и знала, поскольку ты читал все материалы, то в курсе того, что отцовская фирма находилась на грани разорения. Нам срочно понадобился солидный клиент.

— И вы его нашли?

— О, да, конечно. Его зовут Матиас Блакстон. — Она бросила на Рейвена насмешливый взгляд. — Слыхал о таком?

Рейвен неслышно выругался, а вслух произнес:

— Выбор плох.

— На самом деле это оказался превосходный выбор. Но вскоре мы поняли, что Матиас интересуется совсем не нашей фирмой.

— Его интересовала Джекки, — догадался Рейвен.

— Точно. — Джей снова глотнула вина. — Отец быстро в этом разобрался и решил любой ценой удовлетворить желание Матиаса.

— А Джекки? Джей хмыкнула.

— Джекки ничего не подозревала. Видишь ли, она вся в маму: добрая, мечтательная, любящая и самоотверженная. А я… похожа на отца. Для меня главное — бизнес. Любой ценой.

— Ты вольна так считать, но… Она протестующе подняла руку.

— Не обманывай себя, Рейвен. Я такая же безжалостная, как отец. Ты пока не слышал главного.

— Продолжай.

— Джекки не проявила особого энтузиазма относительно брачных планов отца, и я получила новые указания.

— Какие же?

— Узнать, где у нашей дорогой сестрички слабое место, чтобы этим воспользоваться.

— И у нее было такое место?

— Да. Нам стало известно, что наша дорогая сестра — ни больше ни меньше как известный Джек Кролик и этот страшный секрет она успешно сохраняла от миллионов своих почитателей. Она творила прямо у нас под носом, а мы об этом понятия не имели. Да мы и внимания на нее не обращали. Она жила затворницей в своем маленьком бунгало, неизвестно чем занимаясь, а мы в это время играли во «взрослые» игры, работая в фирме.

— Что произошло, когда стало известно ее настоящее имя?

— Ты не догадываешься?

— Вы стали угрожать ей разоблачением, прямо сказал он.

— Правильно. — У Джей задрожал подбородок, и она попыталась скрыть это от него. Она ведь не такая чувствительная, как Джекки. Сожаление, чувство вины, боль — все это выше ее. — Я сказала дорогой сестричке, что, если она не будет мила с Блакстоном, отец даст сообщение в печати о том, кто она на самом деле.