Грехи и молитвы - Ира Малинник

На секунду, он словно переродился. Он вдруг ощутил, что хочет схватить руку, что держала камень, схватить и вывернуть так, чтобы услышать треск кости и подчинить своей власти того, кто осмелился на такое святотатство. Но он помнил о голубке за пазухой — и помнил, что он более не сын простого крестьянина, но сын Божий.

Поэтому Карл Марино, впервые в своей жизни, побежал.

Он подбежал к лошади, которая все так же стояла у изгороди и нервно прядала ушами, схватился за луку седла и взлетел на него. Едва он коснулся боков лошади пятками, животное тотчас сорвалось с места, словно ожидало команды. Карл на миг обернулся, чтобы проверить, есть ли за ним погоня, но никто не двинулся с места.

«Они просто хотели меня прогнать», подумал он, гоня лошадь вперед, «но почему?»

Карл остановился в ближайшем подлеске. Оттуда, деревня была почти не видна, и священник был уверен, что за ним никто не последует. Едва заехав под полог деревьев, он спешился и, наконец, позволил себе выдохнуть. Вокруг были тишина и покой, изредка нарушаемые пением птиц и стрекотом насекомых. Сквозь густую листву пробивался яркий солнечный свет, рассеиваясь легкой золотистой дымкой, и Карлу показалось, что он попал в рай прямиком из Ада.

Он присел на мягкую траву и вытянул ноги, а потом проверил, не зацепили ли его камни. Карл с неудовольствием обнаружил у себя пару синяков и ссадин, но ничего серьезного — жители били, не целясь, а лишь желая прогнать его прочь.

Едва он подумал об этом, неподалеку вдруг раздался хруст веток. Тот, кто пробирался через подлесок, не таился, но Карлу, тем не менее, стало не по себе. Будучи священником, он не носил оружия, а тот, кто сейчас направлялся к нему, мог быть вооружен чем угодно: хоть вилами, хоть ножом для разделки мяса. Карл сжал своего фарфорового голубка и поднялся, готовый встретить таинственного пришельца.

На поляну, настороженно озираясь, выбралась молоденькая девушка со спутанными черными волосами. Увидев Карла, она тихонько ойкнула и тут же зажала рот ладошкой, точно боясь привлечь к себе внимание.

Заметив ее волнение, он вытянул руки вперед и мягко проговорил:

— Послушайте, я не причиню вам вреда. Не понимаю, чем я вызвал гнев ваших жителей, но уверяю, я пришел без дурных намерений.

Девушка прижала палец к губам и ужом скользнула к нему. Она резко прижалась к его телу, и Карл ощутил волну жара, поднимающуюся в нем откуда-то изнутри. Девушка же, не замечая его волнения, прижала губы к его уху и прошептала:

— Сеньор, помогите нам. Никому не велено разговаривать со священниками, потому что люди потеряли веру, но я все еще верую. У нас произошло страшное горе. Приходите к часовне после полуночи, и мы поговорим.

Она вдруг несмело поцеловала его в щеку — легким, невинным поцелуем, точно щеки Карла коснулось крыло бабочки. Он поднес пальцы к щеке, а девушка уже исчезла среди деревьев, точно ее никогда не было.

Карл покачал головой, осмысливая происходящее. Что такого ужасного могло произойти в крохотной безымянной деревне, что люди мало того, что утратили веру, но еще и возненавидели священников? И почему девушка назначила ему встречу после полуночи, а не рассказала все прямо на месте?

Мужчина извлек голубка из-за пазухи и привычно погладил пальцами гладкие бока фигурки. Белый голубок нес безмятежность и покой, и Карл вдруг ощутил себя мальчиком, который отчаянно жаждет какого-то чуда. С самого начала своего пути, его не покидало ощущение, что над ним нависла грозовая туча, и он не понимал, как ее разогнать.

«Может быть, ночью я получу хотя бы часть ответов», подумал он, устраиваясь поудобнее на траве. Впереди было еще много времени, и Карл мог позволить себе вздремнуть. Он не надеялся на крепкий сон, но, неожиданно для себя, моментально уснул, едва закрыв глаза.

Священника разбудил бой колоколов, доносящийся из той самой часовни. Карл тотчас вскочил, отчаянно моргая и озираясь по сторонам. Вокруг была темнота — колокола возвестили о том, что наступила полночь.

Карл торопливо поднялся, разыскал лошадь, которая мирно паслась неподалеку, и, потрепав животное по шее, забрался в седло. Лошадь нехотя потрусила по дороге, а Карл с волнением думал о том, придет ли девушка к часовне или не сдержит своего обещания.

Спустя время, увидев неподалеку от часовни знакомую фигурку, Карл с облегчением выдохнул: она все же пришла. Мужчина спешился с лошади, но что-то словно толкнуло его в грудь, призывая остановиться. Он застыл, силясь понять, откуда взялось это странное чувство, а потом понял: это была тревога.

Девушка стояла прямо у входа в часовню и видела, как Карл подъезжал, но не сделала ни шага навстречу. Он отчетливо видел ее лицо в темноте: размытое белое пятно, черты лица которого были искажены… ужасом?

То самое чутье, которое заставило Карла остановиться, теперь толкнуло его вперед. «Ты присмотрелся», сказало его нутро, «и теперь ты знаешь, что тебе нужно опасаться. Иди к ней, но будь наготове. Оно ждет тебя».

Карл не понимал, что ждет его, но послушно сделал шаг вперед ставшими удивительно деревянными ногами. Его лошадь, которую он оставил позади, тонко, тревожно заржала. Девушка же не издала ни звука, все так же сверля Карла пустыми глазами.

Только когда мужчина подошел к ней почти вплотную, она тихонько всхлипнула — но не более. Тут Карл разглядел, что из-за ее спины выглядывала маленькая фигурка.

Ребенок сделал шаг в сторону, и Карл увидел перед собой мальчика лет шести. В руках мальчик сжимал большой мясницкий нож, который бы смотрелся гротескно и нелепо, не виднейся на его лезвии крохотная капелька крови. Карл поразился тому, что сумел ее рассмотреть: казалось, слабо струящийся свет луны специально осветил ему эту деталь, будто бы намекая на что-то важное.

— Ты вовремя, Карл Марино, — звонкий голос ребенка разбил густую тишину и эхом отразился и от часовенки, и от деревьев неподалеку — Похвальная пунктуальность.

На слове «пунктуальность» мальчик чуть запнулся — его язык не справлялся с таким сложным словом, хотя он прекрасно осознавал, что произносил.

— Кто ты? — Карл не сделал ни шагу вперед, пытаясь понять, как он может помочь несчастной девушке. В том, что на лезвии ножа была именно ее кровь, Карл ни капли не сомневался.

— Марко Виачелли, — мальчик откровенно насмехался над ним. — Живу в той самой деревне, откуда ты бежал со всех ног. Занятное было зрелище, скажу я тебе!

Девушка, впервые с приезда Карла,