Битва за Карелию - Августин Ангелов

гаубиц на всем огромном участке фронта вокруг Петрозаводска просто нету, да и взяться им неоткуда. Имелись только пушки-сорокапятки, да всего несколько трехдюймовок.

Мерецков допускал, что местные власти где-то в тылу у оккупационных войск могли поднять мятеж и освободить военнопленных. Он, конечно, знал, что к сентябрю, в результате быстрого наступления противника, попали в окружение и сдались в плен многие части Красной Армии, в том числе и в Карелии. А кое-где успели заранее подготовить партизанские базы. И это могло сработать. Могли, наверное, партизаны отбить военнопленных.

Вот только откуда у бывших военнопленных тяжелые гаубицы? Этого командарм понять не мог. Да еще и сообщения про великанов не выходили у него из головы. «Эх, жаль, что не успел расспросить подробно этого майора! Теперь снова надо ждать, когда связисты починят линию», — сокрушался Мерецков. Будучи по натуре человеком обстоятельным и предусмотрительным, Кирилл Афанасьевич сначала всегда старался выяснить все обстоятельства, а уже потом принимал меры, обстоятельствам соответствующие. Тем более, что после ареста, оговора, клеветы и избиений Всеволодом Меркуловым с помощниками на допросах в Главном Управлении Государственной Безопасности НКВД, генерал знал, что не имеет права ошибаться и докладывать наверх непроверенные сведения. Впрочем, Мерецков быстро принял решение отправить в расположение того самого Гиперборейского полка своего представителя. Вызвав одного из своих штабных помощников, капитана Проскурина, тридцатилетнего брюнета, обладающего покладистым характером и энергичной натурой, Кирилл Афанасьевич сказал ему:

— Вот что, Валентин, возьми полуторку с водителем, погрузи туда в кузов пару толковых связистов с исправной радиостанцией, да отделение охраны и немедленно отправляйся в Красную Пряжу. Мне нужно, чтобы ты обеспечил надежную связь на этом направлении. А то финские диверсанты провода режут постоянно. Поедешь инспектировать войска, как мой представитель, как уполномоченный от командования армии. Задачу даю тебе проверить, что там за полк такой Гиперборейский сражается под командованием майора Васильева.

Артиллерия, вроде бы, по словам этого майора, у них имеется серьезная, шестидюймовая. Не знаю даже, откуда она взяться могла, и как они тяжелые орудия к Красной Пряже подтащили. Точно, что не со стороны Петрозаводска. А еще сегодня пришли непонятные донесения о каких-то великанах, которые вместе с этим полком, вроде бы, воюют. Просто чушь какая-то несусветная. Обязательно надо проверить на месте все подобные сообщения. Я с этим Васильевым только что говорил, пока связь снова не прервалась. Но, мало мне удалось выяснить. Так что ты все там внимательно осмотри, с людьми поговори, ну и доложишь мне положение. Только не открытым текстом докладывай. По рации шифровку передашь.

* * *

О таком госпитале военврач второго ранга Виктор Семенов мог только мечтать. Да и то, что удалось за какую-то половину дня выстроить трехэтажное здание, просто не укладывалось в голове. Впрочем, это лишний раз подтверждало, насколько же далеко вперед ушла наука за те почти восемь десятков лет, которые отделяли мир 1941-го года от мира года 2020-го. И методы, которые применял профессор Игнатов, казались хирургу просто фантастикой. Тем не менее, эти методы четко работали.

Конечно, Игнатов признался ему, что дело не столько в научных достижениях и технологиях двадцать первого века, сколько в возможностях того самого Живого Камня, о котором говорил профессор, что, якобы, Игнатов не только вошел с ним в контакт, но может и управлять им. При всем уважении к Аркадию Игоревичу, военный хирург пока не мог поверить во все это полностью. Хотя, наличие боевых каменных великанов уже ни у кого из тех, кто оказался на новой территории, сомнений не вызывало. И все равно, люди себя успокаивали, убеждая друг друга тем, что это просто новые боевые машины. Между собой все говорили, что на секретном полигоне созданы сверхтяжелые шагающие танки, которые и спасли людей из концлагеря.

Вот только теория Игнатова про Живой Камень получала все больше практических подтверждений. Здание госпиталя не строили в привычном смысле, оно образовалось прямо в скале. Место на половину дня скрыл плотный туман, а, когда он рассеялся, там, где совсем недавно возвышалась обыкновенная гранитная скальная стена на речном берегу, теперь имелись стройные ряды окон в три этажа на фасаде и широкие входные двери внизу. Войдя внутрь вместе с профессором, врач обнаружил, что и внутренний план помещений, который они еще вчера обсуждали с профессором, уже тоже полностью воплощен. Весь интерьер сверкал полированным гранитом, и только лестничные марши оставались шершавыми, наверное, чтобы пациенты не поскользнулись на лестницах. А перила вдоль лестниц тоже были сделаны из гранита, как и балясины. Не госпиталь, а настоящие царские хоромы!

Оставалось только подвести электричество, воду и свет. Игнатов обещал решить и эти вопросы в самое ближайшее время. И Семенов уже видел, что пленные под руководством местных специалистов начали разматывать кабельные катушки и тянуть трубы, которые только что привезли и разгрузили в терминале, выстроенном возле съезда из того туннеля, который здесь все называли секретным. Нужно, конечно, вставить в оконные проемы рамы и стекла, да и двери в пустых проемах предстоит сделать. Но, это все можно налаживать и в процессе работы госпиталя.

Канализация и вода — тоже вопрос решаемый. Во временном палаточном госпитале с этими проблемами быстро справились, потому что прямо рядом находилась река, куда и сливали фекалии ниже по течению, а выше по течению брали чистую воду. И, поскольку местный климат оказался теплым и мягким, без существенных суточных перепадов температуры, которая, в основном, держалась в районе двадцати семи градусов, то и остекление окон пока можно отложить. До холодов, похоже, времени у них еще предостаточно.

Гораздо важнее наличие просторных палат для раненых, что позволяет начинать их размещение немедленно. И не беда, что нет пока никакой мебели, лишь несколько брезентовых раскладушек для самых тяжелых. Все же лучше положить раненых поверх матрасов на ровном каменном полу, чем на неровных камнях возле реки. А еще Семенов сразу обратил внимание, что весь камень, из которого построен госпиталь, почему-то прогрет. Вопреки ожиданиям, внутри нового здания, встроенного в скалу, никакой каменной сырости не чувствовалось. Приложив руку к стене, хирург ощутил, что полированный гранит приятно теплый. И это тепло шло изнутри, откуда-то из глубины камня.

* * *

На привале готовились к обеду. Матросы собирали на берегу ветки, выброшенные водой на берег за долгие годы. Этого плавника вполне хватало, потому что никто и никогда еще не разводил костер на этом клочке земли, приютившимся возле реки между скал. Виталий Покровский собирался переодеваться. А перед этим ему, конечно, следовало бы искупаться, чтобы потом не