Восьмерка, которая не умела любить - Валерия Леман

Вечер самого длинного дня был мирным: мы с Васьком занимались переселением рыбок в новый аквариум. Сначала пришлось повозиться с криптокориной, лобелией и гвианской гидрофилой, создавая из них живописные водные джунгли. Щекин, с утра посетивший зоомагазин с длинным списком необходимого, взял на себя инициативу и приобрел непредусмотренных мною улиток, а также нескольких суматранских барбусов и леопардовых сомиков взамен двух погибших в результате ночной стрельбы.

Мы осторожно запустили рыбок в их новое жилище и, усевшись перед аквариумом, несколько минут с умилением любовались плодами своего труда.

— Чудо, — проговорил наконец Васек.

И я молча с ним согласился.

Заки и Ольга не появлялись из спальни весь вечер. С одной стороны, это меня раздражало — в конце концов, под крышей семьи можно было бы соблюдать некоторые приличия. С другой стороны, для Заки в нынешней ситуации не было места безопаснее, чем именно спальня на втором этаже нашего дома с петушком на флюгере. Как ни крути, а мои последние открытия по части трагически погибших Касиных возлюбленных заставляли всерьез опасаться за жизнь друга.

После того как рыбки были благоустроены и мы вдоволь ими налюбовались, я поделился своей информацией с Васьком. Мы с ним уже перешли на кухню, где ботаник и по совместительству кулинар принялся готовить на ужин лобио. Я, будучи у него на подхвате, колол грецкие орехи, очищал ядра, давил чеснок с солью и делал прочую черную работу. Зато это позволяло мне пить гранатовый сок, нервируя Васька, который все боялся, что его не хватит для лобио, и раскладывать события по датам.

— Хотя Заки никак не может вспомнить ту самую вечеринку в фотостудии, я думаю, она состоялась, скорее всего, в прошлом июне, поскольку в начале июля Заки, получив диплом ВГИКа, отбыл в Израиль. С Касей они расстались до этого, и девушка, судя по всему, уже успела пережить свою трагедию с Кирюшей и Лиманским, то есть их дружную ей измену под голубым знаменем. Значит, год назад, не позже июня, Кася зачем-то собрала их всех у себя и даже сняла на видео. Между прочим, возможно, Заки явился туда по собственной инициативе — он окончил институт, напился по данному поводу до положения риз и, готовясь покинуть «немытую Россию», вполне мог заехать к Касе сказать последнее «прости». Вот и затесался случайно в странную компанию, собравшуюся для…. нам пока не известно, для чего. Далее. В апреле Кася выпрыгнула из окна. По своей или по чужой воле — вопрос. Затем десятого мая в собственном подъезде плавает в луже крови один из участников вечеринки — Ахмед. Через пару недель, двадцать шестого мая, на автостоянке убивают Кирюшу Букова. В июне появляется статья Лиманского о кавказском нашествии на Москву, а в августе его отстреливают практически у нас с Заки на глазах. Я специально узнавал: весь май Лиманский был в разъездах, его приглашали в жюри на уйму всевозможных фестивалей и конкурсов. В июне редактор журнала «Сэр» не вылезал из родной редакции, а весь июль отдыхал с женой и детьми на Канарах. Странно, что убийца не воспользовался июнем. Возможно, у него были уважительные причины — болезнь или отпуск для отдыха с семьей. Во всяком случае, активизировался он только сейчас и изо всех сил стремится прибавить к списку трупов Заки.

Васек, слушая меня, с таинственной улыбкой на устах помешивал фасоль в пузатой кастрюле, отражающей, как в кривом зеркале, мое раздутое грушевидное лицо.

— А кстати… — проговорил он сладким голосом. — Поскольку сегодня после завтрака ты так по-английски, ни с кем не попрощавшись, уехал, могу я считать, что путь открыт?

На мгновение я потерял дар речи. Щекин улыбался мне с видом скромника, а я, с трудом переводя стрелки с путаного механизма убийств на прозвучавшую реплику, недоумевал, что означают его слова «путь открыт».

— Я имею в виду Светлану, — словно услышал мои мысли Васек. — Ты ее не слишком радостно принял, а потом и вовсе бросил. Как хочешь, но я намерен добиваться ее благосклонности.

Поистине фраза была достойна викторианского романа, где простое половое влечение подается под соусом душевных метаний. Я так и сказал Ваську, присовокупив, что сам лично совершенно ни на что не претендую, посему желаю ему на означенном пути успеха.

Я был раздражен: мою стройную аналитическую мысль прервали пошлые разговоры о Свете и ее благосклонности!

— Однако советую быть с ней поосторожнее, — вылил я порцию яда в душу бедного романтика. — Твоя дивная пассия вполне может оказаться убийцей-маньяком. Появилась в доме ни свет ни заря, сразу после покушения, словно бы ей не терпелось узнать, в какое конкретно место у Заки пуля попала.

— Чушь, — сквозь зубы процедил Васек и снял кастрюлю с огня. На меня Щекин не смотрел.

— А ты спроси у нее, где она была в июне, — настойчиво и без сантиментов гнул я свою линию.

— Нечего спрашивать, Света мне как раз про июнь рассказывала, — немедленно отозвался Васек. — У нее была очень тяжелая сессия: пять экзаменов, сумасшедшие преподаватели, которые предвзято относятся к молодым длинноногим студенткам. Сообщила, что за три недели похудела на пять килограммов.

Наивный чукотский юноша преподнес мне голову Иоанна на золотом блюде, как танцующая Саломея.

— Значит, все дело в сессии, — вздохнул я. — Вот почему она не убила Лиманского в июне.

Васек замер, уставившись на меня безумными глазами.

— О чем ты говоришь?

— О том, что ты пропустил мимо ушей. Тот, кто убил Лиманского в августе, по непонятной причине не сделал этого в июне, соблюдая непрерывность цикла, хотя Лиманский, практически отсутствовавший в мае и июле, в июне из Москвы не выезжал.

Васек снова поставил кастрюлю на огонь, осторожно помешав в ней ложкой, и ворчливо произнес:

— Я знаю, ты любишь казаться крутым и циничным, но иногда это заходит слишком далеко. Если ты просто использовал девушку и не хочешь больше ее видеть, вовсе не обязательно говорить про нее гадости. Такие вещи недостойны тебя, Ален.

Еще одна фраза для романа Анны Ратклиф. Но Васек выглядел расстроенным, и я не стал мазать его раны чили. Я просто принялся молоть кофе на ручной кофемолке. По радио «Битлз» приглушенно пели Hard day’s night.

Вечер достойно завершился очередными гостями. Сначала наше с Васьком ледяное молчание согрели проголодавшиеся любовнички, снизошедшие наконец к нам на кухню, дабы вкусить вечернюю трапезу божественного лобио. Они мило верещали, шутили и тормошили молчаливого насупленного Васька.

Под кофе, когда уже начало темнеть и в саду вечерне заверещали кузнечики, явилась пресловутая Света, при виде которой Васек оживился и расцвел, а я впал в депрессию. В самом деле, впору было озадачиться вопросом: не собирается ли эта девица сделать свои визиты в мой дом традиционными? Подобная перспектива увеличивала объем желчи в моем организме.

Света как ни в чем не бывало вертелась и хохотала, а потом, интимно усевшись на простреленном диване с моей сестрицей, принялась с ней секретничать, в то время как мы мужской компанией пили кофе на террасе и слушали бесконечные байки Заки о киносъемках, тачках и его успехах на личном фронте.