Мое проклятие. Право на счастье - Алиса Ардова

Встретилась с ним глазами и на миг задохнулась — таким горячим и жаждущим был его взгляд.

— Я люблю тебя, — сказала просто и прямо. — Люблю, именно поэтому и ушла. Не уверена, поймешь ли ты, знакомо ли вообще высокородным это чувство, но на Земле любить — значит разделить на двоих жизнь. Всю, целиком, а не только постель. Ты же не готов дать мне ничего, кроме страсти. Ни своей верности, ни детей, ни свободы. Я никогда не смогла бы делить тебя с другими, отказаться от ребенка, существовать в золотой клетке женщиной для утех.

— Я не принуждал… — уверенно начал Савард.

— Знаю, — прервала мягко, — ты был добр, внимателен, заботлив и ласков. Но все равно оставался господином и повелителем. Хозяином. — Печально улыбнулась. — У тебя своя судьба и долг перед империей, я не ждала, что ты откажешься от всего ради меня. Но и ты не требуй невозможного.

Так мучительно хотелось дотронуться, погладить, ощутить под ладонями упругую гладкую кожу. Кончики пальцев закололо от жажды прикосновений. Протянула руку и медленно провела в нескольких сантиметрах от его лица, очерчивая абрис. Сиятельный втянул воздух сквозь стиснутые зубы, закрыл глаза и замер.

— Мы слишком разные, Вард… слишком. Самое лучшее в нашей ситуации — поскорее забыть друг друга. — Я сама не верила в то, что говорю. Как я забуду его? Ну как? Разве это вообще возможно? — Воспользуйся подсказкой и кровью, освободись от меня. Найди себе жену, выбери другую наиду — вот хоть Эонору, она же тебе нравилась, я видела, как вы целовались. — Я не ревную… нет… не ревную… — А я постараюсь найти дорогу в свой мир или затеряюсь где-нибудь в укромном уголке Эргора. Но лучше, конечно, домой. Ты не представляешь, как мне надоели ваши нелепые законы и правила, как раздражает поведение высокородных, которые считают, что им все позволено. Один принуждает девушку к сожительству, другой без спросу хватает за лицо и за волосы…

— Что?! — Я прикусила свой не в меру болтливый язык, но было уже поздно. Лицо сиятельного побелело, задумчиво-сосредоточенное выражение мгновенно сменилось гневной гримасой, а глаза стремительно потемнели и угрожающе сузились. — Кто посмел?

— Никто, — попробовала откреститься от всего и сразу. — Это я так, для примера…

Но попытка оправдаться бесславно провалилась.

— Не ври, Кэти, — Савард придвинулся ближе, буквально нависнув сверху. — Какой-то саэр пытался… — он не договорил, яростно скрипнув зубами. — Это из-за него ты изменила цвет волос? Отвечай!

Не выдержав, он рванулся вперед, хватая меня за плечи. Вернее, попытался схватить. Его руки прошли сквозь тело, оставив ощущение озноба, и сразу же комната дрогнула, исказилась и начала исчезать. Осыпаться, как детская мозаика.

Последнее, что я услышала, было:

— Я найду его, Кэти. Найду и убью.

Ну вот и поговорили.

— Нара Варр, — донеслось снаружи, едва мы со Станой и девочками заняли свои места. Повозка еще и тронуться не успела.

Обреченно высунула голову, примерно представляя уже, что за этим последует.

— Дар высокородного саэра Теомера Борга будущей наложнице! — отчеканили мне прямо в лицо нарочито громко.

Кто бы сомневался.

Не дожидаясь, пока Вольпен начнет подгонять, равнодушно вытряхнула на ковер содержимое третьего бархатного мешочка, на этот раз нежно-розового. Тонкий золотой браслет с цветочным орнаментом, украшенный эмалью насыщенно синего цвета и крохотными бриллиантами. А презенты Теомера действительно становятся все дороже и дороже. Любая нара на моем месте давно уже задохнулась бы от счастья. Интересно, откуда маг их берет? Каждый вечер порталом получает от хозяина или везет с собой из Сидо? Представила багаж мэтра, в котором ровными рядами лежат пронумерованные голубые и розовые упаковки, веселенькие такие, и невольно улыбнулась.

— На этот раз ты удовлетворена, вдова? — немедленно отреагировал мужчина. — Чем выше ценность, тем приятнее подарок, да?

Не стала отвечать. Спорить, что-то доказывать, устраивать представление на глазах у жадно ловящей каждое слово гостиничной обслуги и неприязненно скривившейся Летты я не собиралась. Хотя от меня, скорее всего, именно этого и добивались. Небрежно засунула браслет обратно в мешочек, убрала его в сумку и, игнорируя Вольпена, повернулась к старшей из сестер.

— Как себя чувствуешь?

Несколько томительных мгновений тяжелый взгляд мага прожигал мне спину, потом раздалось сердитое «Вперед!», и повозка тронулась.

Тиссе явно стало лучше. Она ожила, порозовела, на губах пусть изредка, но мелькала тень слабой улыбки. Стана по-прежнему держалась возле дочери, не выпуская из ладони ее бледные пальчики. Я присоединилась к ним, и мы втроем — младшая сидела в углу надутой мышью, что-то бормотала и обиженно сверкала глазами — тихонько проговорили до самого обеда.

Я знала, что женщины едут в Гриаду проведать главу семейства, который открыл в столице Эктаров несколько лавок и уже более полугода работал там вместе со старшим помощником, женихом Тиссы. Об этом мне охотно и в подробностях сообщили еще в первый день, когда мы ходили на рынок за покупками. Сейчас же я просто слушала. О том, какой достойный — добрый, заботливый, во всех отношениях замечательный муж и отец Вит Хард. Как повезло старшей дочери с таким завидным, образцово-показательным суженым, как Олеб. И какая прекрасная, полная достатка, согласия и детишек жизнь ожидает в будущем молодоженов.

Стане необходимо было выговориться, а Тиссе обрести уверенность. Я понимала это, а потому кивала, задавала вопросы, горячо поддерживала и снова кивала, радуясь, что глаза девушки начинают сиять робкой надеждой.

На обед мы остановились в небольшой роще недалеко от миниатюрного, очень живописного озерка. Быстро поели, получили разрешение немного отдохнуть и разбрелись кто куда. Я пробралась через заросли, по узкой извилистой тропинке вышла на берег, вымыла руки, лицо и устроилась под деревом, длинные густые ветви которого спускались прямо в озеро.

Яркое, по-летнему жаркое солнце ощутимо припекало, но от воды тянуло свежестью и легкой прохладой с еле уловимым цветочным ароматом. Так приятно было сидеть вдали от всех, в тишине, покое, щуриться на пробивающиеся сквозь сочную зеленую листву мелкие лучики и ни о чем не думать, но долго оставаться одной мне не дали. Зашуршали сухие ветки, и из кустов выбралась младшая дочь нары Хард. Торопливо отряхнулась, направилась к берегу и застыла, заметив меня. Ноздри ее раздраженно затрепетали, пухлые губы поджались, глаза сузились, даже веснушки на милом круглом лице и те, казалось, взирали на противную нару Варр с немым укором.

— Летта, — позвала я негромко, когда сестра Тиссы уже собралась нырнуть обратно в заросли, — здесь места всем хватит.

Пару секунд она не двигалась, а потом вскинула голову и с независимым видом опустилась на траву как можно дальше от меня. Мы долго молчали, наслаждаясь лесом, запахом цветов, пением птиц. Вернее, это я наслаждалась, чем занималась девчонка — не знаю, принципиально на нее не смотрела.