Невеста войны. Ледовое побоище - Наталья Павлищева

Но шли минута за минутой, а сигнала не было. Да что эти кнехты на прогулку, что ли, вышли?! Или, увидев, что их хозяевам не удалось с ходу пробиться сквозь русские полки, остановились в раздумье, не драпануть ли загодя? Все могло быть… Ну и пусть бегут себе, нам проще будет бить рыцарей.

Но вот с камня подали какой‑то знак, и следом князь махнул рукой своему трубачу. Трубач чуть приподнялся в стременах, поднес нечто вроде большого рожка ко рту… Ну и кто в таком грохоте услышит эту трубу? Главное, чтобы услышали в полку князя Андрея, а они с другой стороны Узмени. Но все было предусмотрено, может, и не услышали, но увидели отмашку нашего дозорного, потому что два конных полка братьев-князей выскочили из засады одновременно. Наверняка это смотрелось эффектно, только наблюдать было некому, все при деле – крошили друг друга, как только получалось.

Князь Андрей Ярославич несся на вражин в первом ряду с копьем наперевес. Он столкнулся с рыцарем, еще не потерявшим в бою даже копья. Видно, опытный вояка попался. Немец отбил удар князя Андрея, и не сносить бы тому головы, но сзади на рыцаря обрушилась секира пешего новгородца, стаскивая с коня. Рыцарь покачнулся, и его копье прошло мимо головы князя Андрея. В следующий миг ловкий рыцарь уже ни с кем не бился. Второго удара князь ему сделать не позволил. Конные отряды русских рубили подрастерявших боевой пыл немцев.

Мы выскочили прямо в тыл втянувшимся в бой легким всадникам и пешим кнехтам. Никак не ожидавшие этого кнехты, те, что были на конях, закрутились, то ли пытаясь понять, как теперь вести бой, то ли просто прикидывая, куда быстрее и безопаснее удирать. Лично мне показалось, что больше второе. Теперь уже кнехты вынуждены были отбиваться от наседающих всадников противника. По всему месту боя разнеслось:

– Князь с нами! Князь Александр Невский биться выехал!

Вот уж кому-кому а кнехтам совсем не хотелось погибать под русскими мечами за Ливонский орден. Немалую часть их составляли датчане, соотечественники которых попросту бежали с поля боя на Неве, решив, что класть жизни за чужую славу не стоит. Так же поступили и многие кнехты на Чудском озере. Вместо того чтобы спасать своих упавших на лед рыцарей, они бросились спасать свои шкуры.

Легкие всадники, не закованные в броню рыцари, с ними можно биться, как с монголами, это я уже умела. Вспомнить боевой опыт дружины Евпатия Коловрата. Да и своей собственной рати пришлось биться быстро. Собирались или не собирались драпать «нах вест», то есть обратно на запад, конные кнехты, неизвестно, но жизнь свою они ценили дорого. В этом пришлось убедиться уже метров через десять за Вороньим камнем.

У попавшегося мне под руку кнехта лошадь вовсе не была покрыта защитным панцирем, а с такими лошадьми я знала, как справляться. Мое копье врезалось бедной кобыле в круп, и та рванула в сторону, увлекая хозяина в гущу боя. Я только успела заметить на его груди нечто вроде буквы «Т» – треугольный крест и довольно хмыкнула: «Сержант». Это действительно был знак сержанта Тевтонского ордена.

Но тут же пришлось мысленно ахнуть, потому что лошадь утащила за собой и мое копье. Нужно срочно доставать из ножен меч. Ничего, это мне даже привычней. Следующей жертвой была уже не лошадь, теперь под руку попался пеший оруженосец со смешной железной шляпой на голове, я понимала, что это шлем, но уж очень он походил на перевернутое гнездо! На щите у него крест с расширяющимися концами (надо потом спросить у Вятича, что это значит), а на шлеме и одежде тоже сержантские знаки. Начальство, блин, хоть и невеликое…

Это начальство почему‑то до сих пор не потеряло и не поломало свою длиннющую пику. Для кого бережет? Сейчас мы ему эту пику укоротим. Пику укоротить не пришлось, сержант вцепился в нее, как клещ в жертву, и орудовал довольно ловко, отбиваясь от наседавшего на него нашего дружинника. Я быстро прикинула, что на нем под шляпой кольчужная сетка, потому шею не перерубишь, сверху шлем, на груди и спине кольчуга, впереди щит, да еще и пикой размахивает вполне разумно. И все же слабое место нашлось, может, и не по правилам, но я, наклонившись с седла, просто ударила его по локтевому сгибу, и пика упала вместе с рукой… Вот так лучше, не для кнехта, конечно, а для нас.

Мы бились, как черти, прекрасно понимая, что второго раза не будет. Рядом со мной сражался знаменосец. Вот кому приходилось тяжело, в самом начале боя его охраняли два приставленных дружинника, но один уже погиб, а второй оказался где‑то далеко. Отбиваться от кнехтов одной рукой, изо всех сил стараясь удержать на весу знамя. Оно не должно упасть ни в коем случае, потому что это вызвало бы почти панику. Если учесть, что знамя уперто в правое колено и правая рука соответственно занята, то отбиваться приходилось щитом в левой. Понятно, почему знаменосцы так часто гибли в бою…

Нет уж, я вам не дам убить нашего знаменосца! Знамя с золотым львом, вставшим на задние лапы, будет реять до конца битвы.

Я стала единственным защитником знаменосца. Поняв, чем я занимаюсь, тот что‑то крикнул в знак благодарности, я только кивнула, ладно, потом сочтемся.

Ох и много оказалось этих самых кнехтов! И все почему‑то хотели не просто жить, не просто удрать на свой берег, они желали по пути кого‑нибудь убить, особенно сильные нападки пошли на наше знамя. Может, мне показалось, но было впечатление, что все кнехты, развернувшись на запад, поперли именно через наш участок фронта! Пулеметик бы… или хотя бы пару гранат…

– Ну… по‑че-му, блин! По-че-му нельзя, – я орала это, разя мечом тех, кто пытался дотянуться до знаменосца, – просто удрать?! Да куда ж вы, сволочи, лезете?!

И вдруг… Я не всесильна, и находилась со стороны знамени, но чья‑то пика пробила уже и без того едва державшийся щит знаменосца, а заодно и его кольчугу. Тот только успел прохрипеть: «Знамя…» – падая на шею своего коня.

Я успела подхватить древко, и стяг князя Александра лишь на миг склонился, тут же выпрямившись. Теперь мне предстояло защищать этот стяг. Но у меня не было ни нарочно сделанного упора у седла, ни такого же у стремени, мало того, чтобы взять древко себе, я вынуждена просто перерубить ремень, помогавший поддерживать его. Этот ремень был перекинут петлей через шею знаменосца, но даже посмотреть, жив ли бедолага или ранен, возможности не было.

И думать тоже некогда. Вот когда снова выручила моя леворукость! Наверное, в тысячный раз за время своего пребывания в тринадцатом веке я добрым словом помянула свою способность биться мечом обеими руками. Оружие быстро перекочевало в левую руку, меня в отличие от знаменосца защищать некому, предстояло отбиваться от наседавших кнехтов не столько за саму себя, сколько за стяг в моих руках.

Если за себя я могла драться как лев, то за знамя вполне способна порвать на куски все рыцарское войско вместе с их железобетонной амуницией и конями тоже! Что я там орала, как материлась, не помню, но подозреваю, что даже у оказавшихся рядом лошадей уши вяли. Мне было плевать на душевные страдания четвероногих, да и двуногих тоже, я орала, на кого‑то наскакивала, даже сбивала с ног…