Погребенный великан - Кадзуо Исигуро

Насчёт моста путники оказались правы, но, увидев рядом с ним солдат, решили переждать в сосновом бору, покуда те не уйдут. Поначалу им казалось, что солдаты расположились там ненадолго, просто чтобы освежиться у водопада и напоить лошадей. Но время шло, а солдаты и не думали уходить. Они по очереди ложились на мосту на животы и, зачерпывая из реки, плескали на себя водой, или сидели, привалившись спинами к бревенчатым перилам, и играли в кости. Потом прибыл четвёртый — всадник, при виде которого все трое вскочили на ноги, — и зачитал им приказ.

Хотя обзор снизу и был похуже, чем у Эдвина с дерева, Аксель, Беатриса и воин, прячась за растительностью, прекрасно всё это разглядели, и, стоило всаднику ускакать прочь, вопросительно переглянулись.

— Они могут застрять тут надолго, — сказал Вистан. — А вы торопитесь в монастырь.

— Нам хотелось бы оказаться там к ночи, сэр, — ответил Аксель. — Говорят, что по тем землям бродит дракониха Квериг, и только дурак станет разгуливать там в потёмках. Как думаете, что это за солдаты?

— С такого расстояния разобрать нелегко, сэр, и я мало знаком с местной одеждой. Но, думаю, это бритты, подданные лорда Бреннуса. Госпожа Беатриса может меня поправить.

— Мои старые глаза не видят так далеко, но, думаю, вы правы, мастер Вистан. На них чёрные одежды, какие я часто видела на людях лорда Бреннуса.

— Нам нечего от них скрывать, — сказал Аксель. — Если мы объясним, кто мы и куда идём, нас отпустят с миром.

— Я тоже в этом уверен, — сказал воин и замолчал, пристально глядя вниз на мост. Солдаты уселись обратно, явно намереваясь вернуться к игре. — Пусть так, — продолжил он, — но, если придётся идти по мосту под их надзором, разрешите мне кое-что предложить. Мастер Аксель, вы с госпожой Беатрисой пойдёте первыми и осторожно заведёте с ними разговор. Мальчик поведёт кобылу следом за вами, а я пойду рядом с ним — с отвисшей челюстью, как у придурковатого, и буду косить глазами в разные стороны. Вы скажете солдатам, что я немой и полоумный и что мы с мальчиком — братья, которых вам дали внаём в уплату долга. Меч с портупеей я спрячу в конской поклаже. Если его найдут, вам придётся сказать, что он ваш.

— Есть ли необходимость устраивать это представление, мастер Вистан? — полюбопытствовала Беатриса. — Солдаты частенько бывают грубы, но мы уже многих встречали, и ничего.

— Не сомневаюсь, госпожа. Но люди с оружием, да ещё вдали от своих командиров, большого доверия не вызывают. А я — чужеземец, которого они могут обсмеять и вызвать на бой забавы ради. Поэтому давайте позовём мальчика слезть с дерева и сделаем так, как я предложил.

* * *

Путники вышли из леса в стороне от моста, но солдаты тотчас же их увидели и вскочили на ноги.

— Мастер Вистан, — прошептала Беатриса, — боюсь, у нас не выйдет их обмануть. Кое-что по-прежнему выдаёт в вас воина, и что толку от вашей придурковатости.

— Я не искусен в притворстве, госпожа. Если поможете мне улучшить мою личину, буду рад вас выслушать.

— Дело в том, как вы ходите, сэр. У вас походка воина. Лучше делайте несколько маленьких шажков, а потом один большой, так, чтобы в любой миг можно было споткнуться.

— Спасибо, госпожа, совет хорош. Теперь же мне нужно замолчать, не то они увидят, что я не немой. Мастер Аксель, пусть ваши мудрые речи проведут нас мимо этих молодчиков.

Когда путники приблизились к мосту, шум воды, несущейся вниз по камням — под ногами трёх замерших в ожидании солдат, — значительно усилился, и Акселю померещилось в этом что-то зловещее. Он шёл впереди, прислушиваясь к ударам копыт по замшелой земле у себя за спиной, и резко остановился, когда они оказались на расстоянии оклика от солдат.

На солдатах не было ни кольчуг, ни шлемов, но о роде их занятий красноречиво свидетельствовали одинаковые чёрные туники с ремнями, идущими от правого плеча к левому бедру. Мечи были в ножнах, но двое солдат уже положили руки на рукояти. Один был маленького роста, коренастый и мускулистый, другой — юноша не многим старше Эдвина — тоже был невысок. Волосы у обоих были коротко острижены. Третий же солдат, наоборот, был высоким, с длинными седыми волосами, аккуратно прибранными, доходившими до плеч и перехваченными пущенным вокруг головы чёрным шнурком. Он разительно отличался от товарищей не только внешностью, но и манерой держаться, потому что когда те стояли, напрягшись, чтобы преградить путь на мост, он оставался на несколько шагов позади, лениво прислонившись к одной из опор моста и скрестив на груди руки, — будто слушал рассказы у ночного костра.

Навстречу путникам шагнул коренастый солдат, поэтому Аксель обратился к нему:

— Добрый день, господа. У нас нет дурных намерений, мы всего лишь хотим пройти с миром.

Коренастый солдат не ответил. По его липу пробежала неуверенность, и он сверкнул на Акселя взглядом, в котором презрение смешивалось со страхом. Оглянувшись на юного солдата у себя за спиной, но не обнаружив ничего, что подсказало бы ему решение, коренастый снова уставился на Акселя.

Акселю пришло в голову, что случилось недоразумение: солдаты ждали совершенно другой отряд, и ещё не поняли, что ошиблись. Поэтому он сказал:

— Мы — простые крестьяне, сэр, держим путь в деревню нашего сына.

Коренастый солдат, понемногу приходя в себя, ответил Акселю излишне громким голосом:

— Кто твои спутники, крестьянин? Саксы, судя по их виду.

— Два брата, которые только что перешли под нашу опеку и которых нам придётся всему обучить. Видите же, один — ещё ребёнок, а второй — слабоумный немтырь, поэтому вряд ли от них будет много пользы.

Когда Аксель высказался, высокий седоволосый солдат, словно вдруг что-то вспомнив, оторвался от опоры моста и сосредоточенно наклонил голову. Тем временем коренастый сердито вглядывался за спины Акселя с Беатрисой. Потом, не снимая руки с рукояти меча, прошёл мимо них, чтобы рассмотреть остальных. Эдвин держал кобылу и смотрел на приближавшегося солдата безо всякого выражения. Вистан, напротив, громко хихикал себе под нос, вращая глазами и широко открыв рот.

Коренастый перевёл взгляд с одного на другого, словно ища разгадку. Судя по всему, в конце концов досада одержала верх. Он в бешенстве схватил Вистана за волосы и дёрнул.

— Некому подстричь тебе волосы, сакс? — крикнул он воину в ухо и дёрнул ещё раз, словно намереваясь поставить Вистана на колени. Вистан пошатнулся, но устоял на ногах, жалобно хныча.

— Он не может говорить, сэр, — сказала Беатриса. — Видите же, он дурак. Он не против грубого обращения, но славится норовом, который нам ещё предстоит укротить.

Пока жена говорила, едва заметное движение заставило Акселя обернуться обратно к солдатам, оставшимся на мосту. Тот из них, что был высок и сед, поднял руку, его пальцы уже почти сложились в указующий жест, но тут же обмякли, и жест получился бесцельным. Наконец он дал руке упасть окончательно, только порицание во взгляде никуда не делось. Наблюдая за происходящим, Аксель вдруг почувствовал, что понял или даже распознал, что только что произошло с седоволосым солдатом: с его губ уже готов был сорваться гневный выговор, но он вовремя вспомнил, что не имеет над коренастым товарищем никакой официальной власти. Аксель был уверен, что где-то, когда-то он сам пережил нечто подобное, но отогнал эту мысль и сказал примирительным тоном: