Сердце дракона. Том 16 - Кирилл Клеванский

Пронизывая волей и властью далекие эфиры не ясных смертным материй.

Хаджар попросту не мог использовать ничего из вышеперечисленного. Он просто падал вниз спиной, наблюдая за тем, как на него опускается сияющий зеленым светом меч.

Лишь в последний момент, перед тем, как вражеский клинок рассек бы его на две равные половины — от макушки до паха, Хаджар успел призвать Ветер и с его помощь слегка отклониться.

Потоки крови, окрашенной в свете черного заката болот в мутно-багряный свет, выстрелили в небо, а сам Хаджар отлетел в сторону и приземлился спиной на камень, разбив его на мелкие осколки.

Если бы не доспехи королевы Мэб, вряд ли бы он уцелел еще в момент удара меча мертвого воина, не говоря уже о том, что каменные осколки превратили бы его спину в жуткий фарш.

— Чужак, ты…

Хаджар, перебивая Шенси, вскинул кулак.

На его груди алела жуткая полоса из которой неустанно текла кровь. Для адепта, достигшего такого уровня развития, подобные раны не являлись чем-то смертельно-опасным. Особенно если не были задеты канала и меридианы энергетического тела. Но…

Хаджар с удивлением обнаружил внутри раны зеленые искры — осколки свечение меча мертвого воина. И эти искры мешали ране закрыться и не позволяли крови свернуться.

— Проклятье, — выругался Хаджар. — так сражаются Бессмертные?

В том, что мертвый воин, приземлившийся на то же место, откуда и начал поединок, при жизни обладал силой Бессмертного, не оставалось никаких сомнений. Хаджар сомневался, что такую рану, используя лишь мистерии меча и ничего более, могли бы оставить даже самые могущественные из Небесных Императоров.

Нет.

Это было нечто совсем иное.

— Ну ладно, — Хаджар сплюнул и, сжав зубы, направил волю и энергию внутрь раны.

Воин стоял на месте. Неподвижный колосс — отголосок далекого прошлого и воин, эхо которых стихало где-то в самой глубине корней истории Безымянного Мира.

Он будто наблюдал.

Ждал того, что его противник справится с смертельной угрозой и их поединок продолжиться.

Хаджар не заставил себя ждать.

Рыча раненным зверем, Хаджар искра за искрой, усилие за усилием, выталкивал чужеродные субстанции из своего тела. Тратя просто невероятные запасы энергии, без счета пополняя их пилюлями из пространственного артефакта, только через минуту он смог справиться с угрозой.

Но даже так — на его теле, чего не случалось уже очень давно, остался новый шрам. Как напоминание о силе, которой владел воин.

И все это время противник оставался недвижим. Он все так же наблюдал за Хаджаром в ожидании, когда последний снова сможет поднять меч.

И когда это произошло, воин неожиданно принял оборонительную стойку. Он выставил перед собой расколотый, листовидный щит и положил на боковую грань зеленый клинок.

Над головой воина застыли гнилые кроны деревьев, а пожухлая трава вокруг ног замерла.

Хаджар вновь ощутил на себе некое давление. Давление, которое буквально изничтожил бы его Истинное Королевство, если бы он пользовался им как раньше — высвобождал бы в реальность, а не заточал внутри собственного меча.

Он вглядывался в чернеющую пустоту под капюшоном противника и вспоминал слова Тени Бессмертного Мечника. Кажется, почивший Мастер пытался научить его куда большему, чем могло показаться на первый взгляд.

В это время, возвращаясь мысленно в собственное прошлое, он не видел и не слышал происходящего за спиной.

— И долго они так будут стоять? — Алба-удун откусил очередной кусок яблока, после чего принялся смачно им чавкать. — Что вообще не так с этим мертвяком? Я с таким не сталкивался.

— Ты сражался с мертвыми?

— В криптах Горы порой поднимаются беспокойные души, — отвечая на вопрос Иции гном буднично пожал плечами. — нас отправляли направлять их к Каменным Предкам.

— Это не совсем мертвый, — Гай опять потянулся к маске. — он застыл на пороге дома праотцов. Взгляд его направлен к столу предков, но его душа привязана к телу, не знающему покоя.

— Ты меня пугаешь, полуликий, — натянуто и, действительно, немного испуганно усмехнулся Густаф. — Откуда такое красноречие? А как же наше любимое…

— Смерть близко, — перебил его Гай и лучник облегченно вздохнул и пробормотал: «Я как раз об этом». — Но не для этого воина, — продолжил секирщик. — кто знает, сколько эпох он ходит по этим землям в ожидании, когда придет кто-то, кто сможет подарить ему долгожданный суд праотцов.

— Боги и демоны, — выдохнула Иция. — ты действительно думаешь, что он один из тех. Ну — из истории Абрахама? Думаешь это действительно воин из армии Горшечника?

— Быть может, — протянул Гай.

Скрипнул кнут на руке Иции, а глаза засветились резким, как кинжал, хищным сиянием.

— Кто, в здравом уме, обречет даже самого злого недруга на такую судьбу.

— Успокойся, моя дорогая, — в своей привычной манере Шенси положил ладонь на плечо Иции. — просто наступает такой момент, когда всем нам приходится отвечать за наши грехи. Кто знает, что творил этот воин при жизни. Такая сила, как у него… я не встречал такого даже…

Шенси осекся. Но все были слишком заняты поединком между двумя воинами, чтобы заметить короткую оговорку, а так же глубокую боль и печаль в глазах старого вора.

Все, кроме Гая.

— Смерть близко, мой друг, — прошептал он так, чтобы слышал только Абрахам. — мы, наконец-то, на верном пути…

Шенси никак не отреагировал. Он лишь продолжил наблюдать за двумя неподвижными фигурами.

— Однажды, Хаджар, наступит момент, — Тень Бессмертного качала призрачным клинком и ходила вокруг своего ученика. — когда ты встретишь противника, который окажется способен забрать всю ту силу, что ты собирал по крупицам.

— Забрать мою силу?

— Да, — кивнула Тень.

— Разве это возможно?

— А разве это не происходит каждый день? Разве кто-то не забирает нашу силу каждый день и каждый час, оставляя нас сражаться голыми руками?

— Я не понимаю…

— Поймешь… когда придет время, вспомни мои слова. И вспомни, что как бы силен не был бы враг, чтобы он у тебя не отнял, пока твои руки держат меч — ты все еще можешь биться. Биться своей собственной силой.

Хаджар посмотрел на окутанный зеленым сиянием вражеский клинок. Мертвый воин был лишен всех сил адепта — начиная энергетическим телом, заканчивая волей, но он все еще находился на таком уровне силы, что ни один воин Семи Империй не смог бы дышать в его присутствии.

Хаджар до сих пор плохо понимал, что ему пытались сказать Травес и Тень Бессмертного. Он все еще не знал, что это такое — «его собственная сила».