Чужая жизнь - Валерий Шмаев

Почва то никакая — сплошной торф пополам с водой, то есть окоп не вырыть. Хлопнет недалеко мина, и будем лежать с Мишей рядышком — как живые. Одно радует. Близко миномёты немцы не установят. На сухом берегу тоже нельзя, там лес сплошной, попадёт мина в нависающую ветку и привет немецким родителям из карельских лесов. Получите похоронку.

Стрелять без корректировки с закрытой позиции, это зря переводить мины, которых и так немного. В таких условиях немцы в футбольное поле не попадут. Так что нам надо искать корректировщика, который будет корректировать огонь с пейджер боем, то есть с мальчиком на побегушках. Что само по себе очень длительный процесс, но в данном случае немцы никуда не торопятся. Пока они пристреляются, им ещё мин притащат, а тот запас, что у них есть это на один, максимум два ротных миномёта. Так как с грузом по заросшим мхом и невысоким кустарником карельским лесам, долго и много не побегаешь.

Проблема у нас была только в одном. От острова, до края болота метров четыреста пятьдесят. Для «Маузера 98к», то есть универсального карабина «Karabiner 98 kurz» с четырёхкратным прицелом, которым был вооружён Костя и который принадлежал наблюдателю первого убиенного мною снайпера, прицельная дальность четыреста, максимум шестьсот метров. А вот у меня на винтовке и на винтовке Ристо, которую я упёр сегодня утром, стоят шестикратные снайперские прицелы, позволяющие вести прицельную стрельбу на расстояние до восьмиста метров. В теории. Потому что снайперский выстрел на восемьсот метров это выстрел на грани фантастики.

Вот только прицел, стоящий сверху над ствольной коробкой, перекрывает паз для стандартной винтовочной обоймы, так что заряжать эту винтовку приходится по одному патрону, что само по себе сказывается на темпе стрельбы. Самое забавное, и это пришло мне в голову совершенно неожиданно, заключается в том, что я не должен был знать таких подробностей. Я никогда в руках не держал немецких винтовок и винтовок вообще. Даже СВД видел только пару раз, а тут как будто наставление по стрельбе прочитал.

Вот знаю я это и всё тут. И не похоже, что это Сашкины знания. Откуда бы погранцу-комсомольцу знать такие подробные характеристики немецких снайперских винтовок? Ну да ладно, потом разберусь.

Корректировщика нашёл Костя и почти сразу, сидел этот наглец правее него, на поваленной им же чахлой сосне и совершенно не скрываясь, разглядывал нас в бинокль. Ну да, здесь метров шестьсот с копейками точно есть. Рядом топтался мальчик на побегушках — здоровенная детина под два метра ростом. Нет, пусть пока живёт — я ему позаковыристей развлекаловку придумал.

— Миша, сходи за Ристо, и пусть свою винтовку прихватит, только аккуратнее не засветитесь. — Обратился я к наблюдателю.

Кивнув, Миша сначала ползком, а затем, пригибаясь, направился за Ристо. Такой выстрел не для меня. Не снайпер я, только спугну. Вот если пакость, какую придумать, то милости прошу, это легко и непринуждённо. Обращайтесь.

— Костя, не стреляй, пусть пока посидит, воздухом подышит напоследок. Мальчик на побегушках прибежит тогда, только постарайся ранить, стреляй в туловище. — Придержал я Костю.

Прошелестела ещё одна мина и плюхнулась ближе, но немного правее. Пока Ристо добирался до нас двухметровый мальчик сбегал ещё раз. Он куда-то недалеко бегает, либо он спринтер. Сильный мужик и ростом как бы, не выше меня. Был.

Ристо, как только пришёл сразу уяснил задачу, но коротко пошептавшись с Костей, немецкую снайперскую отложил и взял свою СВТ. Костя тоже сменил винтовку. Ну да. Ребята молодцы, а я тормоз. Ристо снайперский прицел не нужен, а скорострельность винтовки и мощность патрона в данном случае компенсирует отсутствие снайперского прицела.

Видимо уверовавши, что до него не достанут пулей, наблюдатель встал и начал что-то разглядывать на нашем острове. Теперь и не спросишь что. Вот теперь я увидел стрельбу нашего снайпера как на соревнованиях, мозги наблюдателя вылетели с другой стороны головы фонтаном. Костя тоже не подкачал, пуля попала в пах, а вопль мальчика на побегушках, напомнил мне гудок электрички. Нет, слышно мне не было, всё же семьсот метров, но раззявленную пасть пейджер боя я видел в бинокль во всей красе. Наверняка даже на миномётной позиции слышно. Но всё же, на что они установили миномёт?

— Больно, наверное? Так вас тварей никто сюда не звал, но гостям мы всегда рады: и чем накормить найдем, и где погост покажем, и помянем при случае. — Прокомментировал я.

Костя усмехнулся, Ристо, как всегда, промолчал, прицеливаясь, второй раз. А ведь здесь больше шестисот метров. Сильны мужики! На таком расстоянии я в дом не попаду.

— Не торопись, Ристо. Санитаров подождём, такого лося двое вытаскивать прибегут. — Но немцы не торопились вытаскивать раненного пейджер боя.

Почему, я увидел первым, просто на подстреленного солдата не смотрел. Ну, ничему не учатся. В одной из прогалин, я увидел, как двое немцев устанавливали пулемёт.

Ну как устанавливали? Это не придумка киношников двадцать первого века, это действительно наработанная практика применения ручного пулемёта. Второй номер, прикрывая ухо, держит ручник за сошки одной рукой на собственном плече, раскорячившись в позе, скажем так, вопросительного знака, а первый стреляет. Правда, здесь ручник держали двое, но разницы особой я не заметил.

Короткая очередь ударила по острову, потом ещё одна и ещё. Правда, нашу позицию пулемётчик не засёк и хлестал очередями направо и налево, но нервы нам, собака, подпортил. Костя с Ристо разделились. Ристо так же выжидал санитаров, которые уже копошились недалеко от раненого, готовясь вытащить его из-под обстрела, а Костя переполз левее и настроился на пулемётчика. Ну и хорошо. Это им решать.

Пулеметчик, не торопясь и не особенно скрываясь, принялся менять диск. Выстрелили ребята почти одновременно. Как только пулемётчик начал стрелять, санитары рванули к раненому пейджер бою, и было их трое. Ристо свалил всех троих, сейчас он стрелял в туловище и начал с последнего, так что раненых прибавилось, но это ненадолго. Пока он перезаряжался, Костя, ранил второго номера в живот, а пулемётчика в грудь. Третий солдат, бросив сошку пулемёта, рыбкой бросился в сторону, и с шумом, разбрызгивая воду, исчез из вида. Я опять смотрел на это как в театре, но всё равно внёс свои коррективы.

— Костя стреляй пулемётчику по ногам, если попадёшь, и оставь так, Ристо ты здоровому фрицу и тоже в ногу, а лучше пару раз. Остальных добивай, но здорового оставь, пусть орёт. Им уже никакие врачи не помогут. Болото — заражение крови получат как с куста, но потаскаться с такой тушей им придётся. Если каким-то чудом выживет, получится одноногий инвалид.

Зачем облегчать противнику жизнь? Потом, может, вылезет ещё кто, да и миномётчики со злости побольше мин потратят, а у них их не так много, им вопли наверняка слышны. Пусть поёт, заодно настроение им поднимет. — Теперь Костя, не скрываясь, заржал, очень ему последняя фраза понравилась, а я не пошутил ни разу. Я действительно так думаю.

Понимаю. Это не слишком благородно, но не надо захватывать детей и вешать мирных жителей. Тогда и к тебе отношение будет попроще, а пока так как есть. Ничего личного, но, если бы в нашей стране после войны проповедовались принципы кровь за кровь и жизнь за жизнь, таких государств как Германия, Латвия, Эстония и Литва в моём времени просто не существовало, да и остальные тоже сильно подсократились бы. А пока я ненадолго опять выпал из реальности, Ристо добил санитаров и направился обратно, я только в спину ему сказал.