Связанные любовью - Александра Айви

— Я задыхаюсь в этих подземных переходах, — прохрипел он. — Хочу на свежий воздух.

— Это невозможно. Не забывай, что за тобой идет охота.

Тирлох метнул на Рафаэля уничтожающий взгляд. Он был взвинчен, разочарован, и еще страшно хотелось обвинить колдуна во всех своих несчастьях.

— Как я могу забыть об этом? В особенности, когда погребен здесь заживо, будто какой-нибудь проклятый горный тролль. — Тирлох вздрогнул. — Зачем ты заставил меня прийти сюда?

— Эти пещеры много веков были моим домом. — Выражение, с каким Рафаэль оглядывал свое жилище, напоминало… любовь. Еще бы! Несколько последних месяцев он провел в преисподней, по сравнению с которой любое другое пристанище могло показаться отелем «Ритц». — Здесь росли день ото дня мои силы, так же как и способности защитить тебя.

— Тут пахнет кровью.

— Мы с тобой оба прекрасно знаем, что Темный Властелин требует жертвоприношений в качестве дара.

Тирлох снова вздрогнул, старые воспоминания жгли даже через туман, заволакивавший сознание.

— Да.

— Теперь хватит колебаний, Тирлох. — Дух вдруг оказался рядом и положил ему на плечо свою липкую руку. — Теперь, когда мы так близки.

Тирлох отбросил руку прочь. Где-то в голове запульсировала странная боль.

— Ты говоришь, мы так близки, а сам все выдумываешь новые отсрочки, — проворчал он, сбитый с толку неожиданным желанием прилечь. Он устал. Он страшно устал. — Интересно: может, среди практикующих магов существует заговор, чтобы предотвратить воссоздание Темного Властелина?

На костлявом лице колдуна изобразилось что-то похожее на гнев.

— Если хочешь кого-нибудь обвинить, ткни пальцем в проклятых оборотней. Это в их битве с повелителем демонов был разрушен алтарь и закрыт канал связи с моим князем. — Его пальцы вцепились в тяжелую подвеску. — Мне потребовалось много времени, чтобы восстановить все, что я потерял.

Тирлох отступил от него. Ему было совершенно все равно, кто виноват — оборотни, повелители демонов или кто-нибудь еще.

Темный Властелин, несмотря на тюремные запоры, добрался до Тирлоха и сурово требовал освободить его.

Пока ему не удастся воссоздать своего повелителя, мира не будет.

— У тебя осталась неделя, — отрывисто предупредил Тирлох, направляясь к выходу из пещеры. — Если ты обманешь, колдун, верну тебя назад в преисподнюю.

Джелин шла по отделанному сталью коридору, почему-то воспринимая все происходящее как сон.

Хотя ощущения были самые реальные. Реальные до ужаса!

Она дрожала от прикосновений к коже белой шелковой мантии, которая укутывала ее от шеи до ног. От знакомого гудения флуоресцентных ламп. От холодного воздуха, который развевал волосы, отбрасывая за спину.

Джелин опять находилась в расположении личного состава Аддонексуса. Об этом говорило безукоризненное — чисто военное — состояние стальных коридоров, проложенных в глубине одной из тибетских гор, и равномерная подача очищенного воздуха при постоянной температуре плюс восемнадцать градусов.

И четкое осознание того, куда она направляется.

Не в первый раз Джелин оказывалась запертой в этом кошмаре, но, как и прежде, ей не хватало сил остановить действо, которое вытягивало из нее все жилы. Словно скованная по рукам и ногам, Джелин продолжала двигаться по коридору, пока в самом конце его не остановилась перед стальной дверью. Она без колебаний толкнула ее и вошла в темную комнату. И сразу почувствовала, что здесь ее ждет вампир, который вынырнул из тьмы рядом с ней.

— Сэмюел? — Больше удивленная, чем встревоженная, она повернулась, чтобы поприветствовать вампира с пепельными волосами. — Что ты здесь делаешь?

— Поджидаю тебя. — На красивом лице сверкнула обезоруживающая улыбка, голубые глаза заблестели.

Джелин не мог обмануть этот мальчишеский шарм. За внешностью золотого божества скрывался коварный хищник. Однако Джелин была совершенно не готова к тому, что Сэмюел резко наклонится и защелкнет на ней тяжелый серебряный ошейник.

Джелин зашипела от боли, вцепилась в ошейник, который врезался в кожу, и попыталась содрать его.

— Какого черта?

Улыбка Сэмюела расползлась еще шире.

— Удивлена?

Она осторожно отступила в центр комнаты, тщетно пытаясь избавиться от ошейника и одновременно мысленно обследуя темные углы этого почти немеблированного офиса — вдруг там скрывается кто-нибудь еще.

Лучше поздно, чем никогда.

— Я пришла по вызову Костаса. Ему очень не понравится, когда он увидит, что ты крутишься у него в офисе.

Сэмюел прищелкнул языком и насмешливо глянул на нее.

— Сколько раз я говорил тебе, что ничего нельзя принимать за чистую монету, деточка. Твоя слабость заключается в привычке доверять другим.

Проклятие! Джелин опустила руки. От ужаса свело желудок.

Ее приняли в Аддонексус несколькими годами позже Сэмюела. В течение тридцати лет они тренировались бок о бок, иногда как партнеры, иногда как противники. И все тридцать лет он старался затащить ее в постель.

В данный момент в нем не чувствовалось ни симпатии, ни дружелюбия. Его голубые глаза угрожающе сверкали, и от этого у нее все холодело внутри.

— Это ты прислал записку? — поинтересовалась она, шаг за шагом отступая назад, пока не наткнулась на край письменного стола.

Она не собиралась спасаться бегством. По крайней мере сейчас. Вместо этого Джелин принялась оценивать размеры комнаты. Шесть футов от двери до двух кресел возле книжного шкафа. Три фута до стойки с файлами в углу. Два фута от стола до стены.

Во время драки это становится жизненно важно — знать, что окружает тебя. То, как ты впишешься среди предметов мебели, в конечном счете будет означать жизнь или смерть.

Сэмюел с высокомерной улыбкой приближался к ней. Его мускулистое тело было готово к схватке. На нем не было ничего, кроме черных шортов для бега.

— До того как ты вышла из своей комнаты, записка была настоящей.

Само собой разумеется!

— Полагаю, Костас здесь так и не появится?

— Да, нам никто не помешает.

Джелин облизнула пересохшие губы.

— И что тебе надо?

Он окинул ее взглядом.

— Ты знаешь, дорогуша, что когда-то мне было достаточно переспать с тобой, чтобы почувствовать себя удовлетворенным.

Она даже не потрудилась скрыть отвращение.

— Ни за что!

— Не бери в голову, — проворчал он. — К сожалению, ты вполне отчетливо довела до моего сведения отсутствие всякого интереса.