Звезда флибустьера - Патриция Поттер

— Так сегодня вечером? — пробормотала она, надеясь, что говорит ровно и спокойно.

— Да.

— Я зайду за вами, чтобы проводить до кабинета.

— Буду ждать, — сказал он серьезно, однако уголок рта дрогнул в улыбке.

Аннетта заставила себя уйти, с ужасом понимая, что ей во что бы то ни стало хочется остаться.

* * *

Это было чертовски глупо — согласиться на встречу с отцом Аннетты. Ноэль с ума наверняка сойдет от злости. Но Джон Патрик не мог устоять перед ее умоляющим взглядом. В конце концов, он скоро покинет этот дом, и, если все пойдет как надо, Аннетта никогда и не узнает, что давала приют врагу. Лейтенанта Джона Ганна поглотит ураган войны.

А вдруг он сумеет хоть как-то воздать добром за все, что она для него сделала.

Он стал перелистывать книгу. У него тоже когда-то была такая. Теперь она на дне реки вместе со «Звездным Всадником». Но он и так мог беседовать о ней со знанием дела.

О да, он мог сколько угодно говорить о Шотландии, о ее зеленых равнинах и потрясающей красоте ее гор, где когда-то жила его семья. Он мог побеседовать о ней даже с теми, кто защищал королевскую власть, укравшую у Сазерлендов их землю и почти истребившую гордые горные кланы.

С таким, как его брат.

Но ведь с Хью Кэри поступили так же подло и несправедливо, как с ним самим. Что, если свобода одного предполагает несвободу другого?

Он отмел прочь подобные мысли и вновь открыл книгу. Перечитывая творение доктора Джонсона, он не заметил, как прошло время. Бетси принесла ему обед: большую миску студня и свежий хлеб, а также, впервые, стакан пива. Солнце склонялось к западу. Скоро он снова увидит Аннетту Кэри.

Джон Патрик выругал себя. Ему надо бы думать о своей команде, но его мысли упрямо возвращались к образу мисс Кэри.

Когда наконец раздался стук в дверь, он натянул на себя ненавистный и презренный мундир английского лейтенанта и встал, пригласив ее войти.

Аннетта вошла. На ней было темно-синее платье, слишком темное для женщины ее возраста. Ее единственным украшением была жемчужная брошь с сапфирами на цепочке. Платье подчеркивало голубизну ее глаз и темный цвет блестящих волос. У нее изменилась прическа, волосы падали на щеки двумя пышными волнами, а сзади были заплетены в две косы, закрепленные красивым гребнем. Необыкновенно милое лицо, сама доброта и скромность. И он, он каждый день лгал ей. Сердце у него заныло при мысли: неужели она когда-нибудь узнает, к кому была так добра?

— Я проведу вас наверх, — сказала она и, поколебавшись, добавила: — А вы сможете подняться по лестнице?

— Эй, я уже достаточно попрактиковался, лучше возьмите книгу.

Аннетта открыла дверь и повела его по коридору к лестнице, ведущей в комнаты, которые занимала семья. Как она грациозна! Отчего он не замечал этого раньше? Он поднимался, держась за перила и опираясь на палку. Каждый шаг был маленькой победой. Поднявшись наверх, он минуту постоял, прислонившись к стене, чувствуя на себе ее встревоженный взгляд.

Спустя мгновение он кивнул, и они пошли дальше.

Аннетта постучала в дверь, и они вошли. Древний слуга в черном заботливо поддерживал человека лет пятидесяти, которому на вид было лет семьдесят. Джон Патрик заметил, что глаза у него были того же цвета, что у Аннетты, но на этом сходство кончалось. Взгляд его был пуст и холоден.

Аннетта познакомила их, и в глазах Хью Кэри мелькнула искра понимания.

— А это Франклин, — сказала Аннетта, показав кивком на худого как скелет старика за спиной Хью Кэри. — Он заботится о папе.

Но если мистеру Кэри можно было дать на вид семьдесят лет, то Франклину все сто. Неудивительно, что Ноэль часто присылал ему на помощь Малькома.

Джон Патрик кивнул в знак приветствия.

— Добрый день, Франклин.

— Хорошо, что вы пришли нас навестить, сэр, — произнес слуга с достоинством.

Джон Патрик подвинул стул, чтобы сесть поближе к Хью Кэри.

— Мисс Кэри сказала мне, что ваша матушка была родом из Шотландии.

Он заговорил, нарочито подчеркивая акцент. Речь звучала почти как у его собственного отца, но все же не настолько утрированно, чтобы дать Аннетте возможность заподозрить неладное.

Ответа не последовало, но Джон Патрик продолжал говорить.

— Моя семья родом из горной Шотландии. Там одни утесы и водопады. Совсем не похоже на здешнюю благодатную страну, но тем не менее наши кручи и горы очень дороги тем, кто там живет.

Что-то опять промелькнуло в глазах Хью Кэри. «Он меня слушает», — подумал Джон Патрик.

— Мисс Кэри говорила, что ваша мать родом из Приграничья. А как ее девичья фамилия?

Молчание.

— Может, мисс Кэри подскажет? — И Джон Патрик повернулся к Аннетте.

— Керр, — тихо сказала Аннетта. — Она была из семейства Керр. Я помню, как она мне напевала шотландскую колыбельную.

— Я все же предпочитаю горную Шотландию, — заметил Джон Патрик. — И острова… Они действительно великолепны.

Джон Патрик болтал о том о сем, пересказывал старые предания, некогда услышанные от отца, описывал пейзажи, виденные им самим во время поездки в Шотландию: поля, вересковые пустоши, изрезанное заливами побережье, приграничные топи. Лицо Хью Кэри уже не казалось таким безразличным. Джон Патрик в какое-то мгновение уловил проблеск того, каким Хью Кэри был прежде.

Он даже немного поколебался, не рассказать ли семейную легенду о том, как Звездолов уладил вражду между двумя кланами и завоевал свою Джульетту, но это было бы самой настоящей глупостью — он бы сразу выдал себя. Больше всего Джона Патрика удивляло собственное яростное желание помочь сидящему перед ним человеку.

Этому роялисту.

Он увидел, что Аннетта смотрит на него, не отрываясь. Ее глаза сияли. У Джона Патрика дрогнуло сердце, пересохло во рту, и он с трудом вспоминал, о чем хотел еще рассказать. Каждое слово могло выдать его с головой, но ему нестерпимо хотелось рассказать ей о себе. Все.

Вместо этого он снова повернулся к Хью Кэри. С минуту он рассматривал шрам от ожога на его шее. На мгновение ему припомнилась боль от удара кнутом, ощущение струек крови, стекавших по спине. Он вздрогнул. Ему казалось, что он уже справился с этими кошмарными воспоминаниями, а они возникали вновь так ярко, так живо напомнив о прошлом. Хью Кэри, наверное, так же страдал от пережитого.

— Вы бывали в Англии? — спросил Джон Патрик.

И Хью Кэри впервые за долгое время покачал головой. Это было первое осознанное движение. В глазах загорелся огонек. «Хорошо бы ему предпринять путешествие в Англию», — подумал Джон Патрик. Но сейчас это было бы и трудно, и опасно. И он сам, собственной персоной, воплощал одну из таких опасностей.