Обучение по-драконьи или Полевые испытания на эльфах - Наталья Шевцова

принимаем. Так что начинай думать, человечка, чем будешь расплачиваться!

Драконом то, что Пандора узрела, когда обернулась, в её понимании, по-прежнему не было. В её понимании драконом был тот изумрудный красавец, который только что привиделся ей под куполом. Впрочем, в данный момент, вопрос принадлежности её, так называемого, Хранителя к драконам волновал меньше всего, гораздо больше её беспокоило то, а не привиделся ли ей и рептолоид тоже! А иначе, откуда было взяться постороннему в надежно защищенном заклинаниями помещении? Не говоря уже о глубине в шесть тысяч метров!

«Неужели всё же и утром и сейчас это был и есть лишь плод её больного воображения? Вот только галлюцинаций ей ещё для полного счастья и не хватало! Как и шизофрении или опухоли мозга! И что ей теперь делать? Наверное, лучше сразу рассказать…» — глядя расширившимися от недоумения глазами на крокодилообразного рептолоида, растерянно размышляла богиня.

К счастью, боги миловали, и прежде чем, она успела окончательно отчаяться и в связи с этим поделиться опасениями насчёт своего психического здоровья с опекуном и эльфом, «плод её больного воображения» был поприветствован Ингвэ.

— Бра-аам, тебе всё-таки удалось вырваться уже сегодня!

— Это были не самые лёгкие в моей жизни переговоры, но… — с усталым вздохом посетовал рептолоид. — Я просто объяснил, что чем быстрее я отдам долг, тем быстрее смогу вернуться.

— И при этом, бедненький ты наш и несчастненький, останешься в двойном наваре! И Мире долг отдашь и на человечке заработаешь! — поддел эльф.

— А что делать, — хмыкнул дракон. — Хочешь хорошо жить, умей хорошо вертеться! Тем более, что я того стою! Да, человечка? Ты ведь оценила, как хорошо ты выспалась? — подмигнул он Пандоре.

— Оценила! — сквозь зубы подтвердила девушка. Однако смотрела она при этом не на рептолоида, а на блондина. Многозначительно так смотрела, спрашивая взглядом, а ты оценил, как опять и снова оказался не прав, отказавшись, по крайней мере, просто выслушать меня.

Встретив испытывающий взгляд своей подопечной, Ганимед, согнув руки в локтях, выставил перед грудью раскрытые ладони: мол, признаю, был не прав. И за это был удостоен от неё… победоносной улыбки и снисходительно-торжествующего взгляда.

Брам между тем поднял голову к куполу, под которым всё ещё красовались остатки многочисленных радуг и заливались трелями радужные соловьи и жаворонки, задержался на несколько секунд взглядом, после чего одобрительно изрёк:

— Для первого раза неплохо! Настолько неплохо, что я уже даже почти не жалею, что согласился с тобой нянчиться. Но на сегодня всё!

— Что значит всё? — тут же раздраженно отреагировала Пандора. Мало ей Ганимеда, который относится к ней почти как к домашнему питомцу. Так ещё и этот туда же! Тоже пытается указывать ей, что и как она должна делать!

— Физически и магически ты в порядке, но ментально и эмоционально ты истощенна. Тебе нужен отдых, человечка! Это я тебе как Хранитель говорю.

Пандора метнула в самопровозглашенного Хранителя пренебрежительно-испепеляющий взгляд. Однако, прежде чем она успела ещё и словесно огласить, что она думает по поводу крокодиломордого и его права решать за неё что для неё хорошо, а что плохо, его неожиданно поддержал Ингвэ.

— Ора, если Брам говорит, что ты истощена ментально и эмоционально, значит так это и есть. Все изумрудные драконы Магно Инушктаэ — очень сильные лекари, Брам же — не просто сильнейший из них, он ещё и светило лекарской науки в области аур.

Пандора не очень много знала об аурах. Однако то, что любые изменения в психическом, физическом и магическом здоровье сначала затрагивают и воздействуют именно на ауру — это она знала. К тому же, теперь когда эйфория прошла — её, словно насильник из подворотни, без всякого предупреждения атаковала усталость и, кровожадно ухмыляясь, потребовала — расслабиться и получать удовольствие от своего униженного и беспомощного состояния.

— Хорошо, всё — так всё, — кивнув, покорно согласилась она.

— Тогда, значит, возвращаемся! — нарочито бодро резюмировал Ингвэ.

— Ага, — кивнул рептолоид. — Вы тогда идите, а я догоню. У меня к Люсинде предложение серьёзное есть!

— Предложение? К Люсинде? — удивленно изогнул правую бровь эльф. — Серьёзное? Не насчёт Хельхейма ли? — поинтересовался он, подозрительно сузив глаза.

— Если Люсинда согласится, она пойдёт с нами, — совершенно серьёзным и безапелляционным тоном ответил рептолоид.

— Но зачем? — у Ингвэ под скептически изогнутыми бровями округлились глаза.

— Потому что я так решил, — не сказал, но припечатал Брам.

Не ожидавшая от крокодиломордого такого властного поведения Пандора даже рот открыла от изумления. Застыл в недоумении и Ингвэ. Ганимед просто ждал, чем всё закончится.

Рептолоид скорчил раздосадованную гримасу, страдальчески вздохнул, громко клацнул пастью и… снизошёл к «объяснениям».

— Кто из нас древнее? Кто мудрее? Кто предусмотрительнее? Правильно я! А потому, чего стали? Пошли! Пошли! Пошли! — указал он оторопело уставившейся на него троице на выход. — Одна минута целый час бережет! Древняя драконья мудрость, кстати!

Глава 15

Брам нагнал Пандору, Ингвэ и Ганимеда перед самым отправлением шаттла. Согнав Ингвэ с места, занял место рядом со своей подшефной и безотлагательно приступил к процессу её обучения.

Поняв, что дракон присел своей ученице на уши надолго и всерьёз, Ингвэ подсел к Ганимеду.

Какое-то время эльф и блондин молчали. После чего с подачи Ганимеда обсудили план действий на завтрашний день и, когда эта тема была исчерпана, снова погрузились в неловкое молчание.

— Им, а почему ты так относишься к Оре? — в этот раз молчание нарушил Ингвэ.

— Как?

— Ты не справедлив к ней… Действительно несправедлив!

— Ничего подобного, — сухо отозвался блондин. — Проблема не в том, что я несправедлив к Оре, а в том, что ты не объективен по отношению к ней!

— Да, мне нравится Ора. В этом ты прав, — спокойно подтвердил эльф. — И не скрою, что именно поэтому меня так сильно и задевает то, с каким пренебрежением ты к ней относишься. Им, я не знаю, что между вами произошло, но уверен, что чтобы это ни было — это не даёт тебе права относиться к ней со столь явной неприязненностью!

— Неприязненностью? — удивленно переспросил Ганимед. — Но я не…

— Ты не приближаешься к ней ближе, чем на пару метров, ты избегаешь смотреть на неё, ты меняешься в лице, каждый раз, когда о ней просто заходит речь! Она раздражает тебя! И это видно любому, не только мне! — обвинительно припечатал Ингвэ. — Будь это безразлично Оре, меня бы это устроило, но ей не безразлично, ей больно от того как ты к ней относишься! О чём ты прекрасно знаешь, потому что ты эмпат! Ты что, наказываешься